Лев Аскеров - Приговоренные
— Прошу сначала свои данные занести в регистрационный компьютер, — попросил архивариус. — Нимб не мой, — предупредил его слушатель.
— Hе имеет значения. Запишите кому принадлежит, кто на данный момент пользователь и вложите в паз компьютера свою карточку личности.
Пытливый все сделал в точности как он велел.
«Проходите. Успехов в работе», — бесстрастно проговорил компьютер.
Hа контрольной планшетке архивариусов загорелись выданные компьютером-регистратором несколько строчек. В нем мигало первое слово — «Идентификация», — остальные светились ровно:
«Владелец нимба первой категории — доктор Озаренный. Пользователь — Пытливый, слушатель выпускного курса ВШУ, ныне в составе чрезвычайной экспедиции в Начальной шестого Луча…».
2. Еще один аргумент
Вскоре сотрудник архива принес ему коробочку с лежащими в ней двумя крупными ограненными шариками, сделанными из стекловидного материала. Любая грань его была насыщена богатейшей и интереснейшей информацией.
— Как расположились контактные точки отраженных мантий времени всех мыслящих существ на всех Начальных планетах в структуре спиралей Времени?… — задает он свой первый вопрос.
«Ответ считаю целесообразным продемонстрировать схемой», — отозвался архивный шарик.
Экран дисплея заполнился рисунком.
«Сейчас оператор покажет нам крупным планом диски всех начальных, то есть их точенные проекции… Вот, пожалуйста. Теперь вы наглядно видите нити, соединяющие точки условно обозначающие на планете мыслящие существа с точками их контакта в спиралях Пространства-Времени.
По нитям челночным манером — туда-сюда — пробегают световые импульсы. Отсюда взаимосвязь первоосновы Хомо-Сапиенса с Пространством-Времени и их взаимовлияние…»
— По какому критерию определяется норма того, как мантии времени Хомо-Сапиенса ложатся в спирали Пространства-Времени? — запрашивает он.
«Их контакты в идеале должны распределиться в диске по центру двух спиралей. Как видите, они так и расположились на всех рисунках всех шести Лучей. Вторым и основным критерием нормы является скученность контактных точек в пределах отраженного диска».
— Но это противоречит схемам, то есть рисункам, пятого и шестого Лучей. В них формы скученности контактных точек неправильной формы. Они не по центру и разбросаны.
«Да, здесь мы наблюдаем не совсем идеальную картину. Hо обратите внимание. Почти все контактные точки на отраженных дисках находятся в их пределах. Только единицы выбиваются за их границы. Hо разбросанность внутри диска, что вы наблюдаете более всего в Начальной шестого Луча, относится к параметру нормы».
— Значит, основной параметр — скученность, — рассеяно бормочет Пытливый и просит выдать информацию по поводу того, что происходило на всех Начальных в периоды «вдоха» и «выдоха» пружин Времени? Шарик отреагировал тотчас же:
«Наблюдались природные катаклизмы: землятресения, цунами, извержения вулканов, тайфуны, засуха… Разумные особи вели себя беспокойно. Проявляли нервозность. Люди ссорились. Чаще совершались преступления… В Хомо Сапиенсе нарушалось восприятие здравого смысла. Вспыхивали кровопролитные войны. Возникали междуусобицы. В момент „вдоха“ — то есть сжатия пружины шло активное гашение страстей и наступала флегмия, другими словами депрессия. Затем, если ритмика „дыхания“ спиралей входила в обычный режим, происходило выравнивание отношений. Активизировалась созидательная деятельность Хомо Сапиенса. Наблюдался прогресс».
Поблагодарив за информацию, Пытливый подозвал архивариуса.
— Есть ли у вас какие-либо исследования или сопоставительный анализ явлений происходивших на Начальных планетах по причине сжатия и расжатия спиралей Пространства-Времени.
Архивариус понятливо кивнул. Отсутствовал он довольно долго. Пытливый собрался было окликнуть его, но не успел. Тот его опередил.
— Вы понимаете в чем дело, — откуда-то из другого конца зала донесся его голос, — работ по затронутому вами вопросу я не обнаружил. Есть тут одна запись. Правда она лаконична, зато носит сопоставительный характер… Если хотите я протранслирую ее на ваш дисплей?
— Будьте добры.
… «Катаклизмы, наблюдаемые в Начальных планетах первых четырех Лучей отличаются от им подобных в других двух Лучах. Возникновение их и переходы от одного состояние в другое более мягки, плавны и предсказуемы. Забегая вперед, скажем: отличительная особенность их лежит не в плоскости характера разрушений, не в фактах событий, а в отношении к ним самих мыслящих особей. На пятой и шестой Начальных Хомо-Сапиенсы с меньшим пониманием относятся к окружающей природе, и к самим себе. Отсюда и проистекают малопредсказуемые крайности. Эмоциональные взрывы. И потому там над разумом зачастую превалируют резкость, жестокость и зло. Объяснение этому — простое. Означенные планеты находятся в невыгодном и удаленном месте расположения в системе мироздания. Особенно это характерно для мыслящих существ Голубой планеты… Для решения этой, остро вставшей там проблемы ныне на Начальную планету шестого Луча мобилизованы лучшие силы Резиденции Всевышнего…»
Цвикнув краем губ, Пытливый размашисто пишет: «Объяснение меня не устраивает!»
— А нас не устраивает анархист-Пытливый, — заглядывая через плечо практиканта шутливо говорит Мастер Верный. — Давай возвращайся. Вся экспедиция уже собралась для важного сообщения, а ты сидишь и в ус не дуешь.
— Что случилось? — поинтересовался он.
— Ничего особенного, — сказал Верный. — Из Резиденции на имя экспедиции пришла телеграмма.
Сдав архивариусу выданные ему материалы, Пытливый покинул архив.
— Скажи, папа, мог ли я из-за этой, не кстати пришедшей телеграммы и никому не нужной, дежурной курсовой работы бездарно терять время? Отказаться от самого главного зачем посылал нас Всевышний? Ведь я стоял у цели.
По-детски умоляющий взгляд его пронимал Строптивого до самого донышка сердца. Он просил не столько поддержки сколько понимания важности того чем он занимался. И получил бы его, если бы Строптивого не захватил рассказ мальчика. Он поймал себя на мысли, что сейчас воспринимал его не как сына, а как коллегу, который в непринужденной обстановке отчитывался перед ним.
Строптивый уже угадал предмет поиска. Ему действительно было интересно. И вопрос сына звучал в нем на фоне именно этих мыслей. Необычный подход. Нестандартный.
«Я бы такой не нашел», — подумал он, а вслух, чтобы подстегнуть Пытливого к развязке, сказал:
— Но до цели, на сколько я понимаю, было еще далеко.
— Ха! — воскликнул сын. — Совсем рядом.
3. Дневник
Пытливый уже точно знал, что ищет. Оставалось немного. Но это немногое было отнюдь не легким…
— Нимб при тебе? — спросил он отца.
— Всегда, — односложно ответил фантом Строптивый.
— Дневник мой в городке… Мы бы его полистали.
— Дневник?! — удивился Мастер.
Пытливый кивнул. Неподдельнное удивление отца он понял по-своему.
Ведь на ВКМ все, от школяров до серьезных деятелей науки, в работе пользуются кристаллами. Надежней помощника — не сыскать. Он и запомнит, и подберет нужную литературу, и соотнесет с аналогичными или близко лежащими мыслями, изложенными в трудах известных и малоизвестных ученых. Кроме того, все — вплоть до спонтанных и случайно возникших мыслей и догадок — записывается на кристалл, кототый автоматом фиксирует их в компьютерной Службе.
Такие службы имеются на каждой из Венечных и, разумеется, в Резиденции. Так что не беда, если кристалл вдруг потеряется. Компьютерная Служба выдаст тебе все, что в нем содержалось. Да вдобавок к каждому из записанных там положений присовокупит свой анализ. Верна она, та мысль, или нет и почему? Укажет на вывих в логической цепочке доказательств. Порекомендует оптимальный вариант поиска, характер экспериментов, подбросит идей и подскажет все из опубликованного по кругу интересующей тебя проблемы…
Все это Пытливому, конечно же, было известно. И было известно, что все, попавшее на кристалл, затем читают и пропускают через себя сотрудники компьютерной Службы. Ими то и составляются замечания и советы. Именно эта сторона дела и не устраивала Пытливого.
Пусть роятся в ком угодно, только не в нем. А он обойдется без кристалла. Ручка с бумагой ничуть не хуже. Бумага стерпит все. Любой бред. И за него, за бред этот, ему краснеть не придется. Бумага не попеняет ему. И с высокомерием всезнайки не станет лезть с советами.
Все интимное — самое уязвимое. Самое беззащитное. И единственно кому до него нет дела, так это бумаге. И потому Пытливый универсальным кристаллам предпочитал обыкновенные тетради. Тут, конечно, имелись свои минусы. Он терял в скорости. Зато имелся существенный плюс. Он заключался в свободе думать как хочешь, не связывая себя путами несокрушимых аксиом.
