Мария Перцева - Сказочка
Короче, Анфиса собиралась на кладбище — и ей надо было кое-чем запастись. Пусть бабушки и невинны, как пчелы, прикосновение их ледяных рук было для нее омерзительным. Требовалось хоть какое-то средство от назойливых старушек.
Анфиса прошла в ванную и выбрала самую мягкую бутылку из-под шампуня. Слив остатки содержимого в унитазный бачок (то-то Филя забеспокоится о своем здоровье!), она набрала внутрь воды, в пробке проделала маленькую дырку. Получилась великолепная брызгалка, бившая струей метров на пять, не меньше. Конечно, из этого брандспойта старушек не сшибешь, но кто знает…
Королева намотала на шею толстый шарф, захватила сверток с кольчугой и отправилась на встречу с братом.
Кладбище находилось неподалеку от замка. В лесу. В левой его части хоронили простых крестьян и горожан. Правая же была отдана под склепы знати — и здесь нашлось бы много интересного. Богатеи не скупились на шикарные надгробия. Порой могилы представляли собой беседки, украшенные античными скульптурами. То здесь, то там возвышались мраморные статуи, оплакивающие усопших. Могилы изобиловали цветами. И над всем кладбищем царило величественное безмолвие.
Иной раз Анфисе даже нравилось бродить по этой империи усопших, но только не сейчас. Еще издали она услышала визги и ликующие вопли, несшиеся со стороны кладбища, и вспомнила, что сегодня полнолуние. И пирушка, похоже, была в самом разгаре. Подойдя поближе, Анфиса смогла убедиться в этом воочию: ведьмы с остервенением разрывали могилы, и когда хоть одной из них удавалось найти искомое, она издавала победный клич, и все остальные, подобно стае ворон, слетались на пир к счастливице. Рыча и ругаясь, полусгнившие старухи вырывали друг у друга истлевшие куски мяса и сжирали его, смачно чавкая беззубыми ртами. Картина была омерзительная.
Ругая Дональда на чем свет стоит, Анфиса продиралась вдоль ограды и искала место пошире, где можно было бы протиснуться внутрь. Наконец, найдя лазейку, она пролезла между чугунными прутьями и огляделась. Беглый осмотр успехом не увенчался — Дональд отсутствовал. Зато ведьмами здешний участок так и кишел. А те, в свою очередь, не оставили явление королевы без внимания. Пир моментально прекратился, и вся эта толпа разложившихся монстров стала обступать Анфису плотным кольцом. Глядя на приближающиеся трупы, ее величество как можно приветливее произнесла:
— Здравствуйте, бабушки! Как жизнь, как здоровье? Вот пришла узнать, нет ли каких проблем?
Но старушки вовсе не жаждали миролюбивой беседы. Судя по обильной слюне, капавшей с костлявых подбородков, единственное, что было для бабушек актуально, это голод. Несмотря на сложность ситуации, Анфиса весело продолжала:
— Да вы не стесняйтесь, кушайте дальше. Я здесь по своим делам, вам не помешаю.
На этот раз ее слова не остались безответными. Ближайшая из ведьм, судорожно сглотнув слюну, прошамкала:
— Шифая! Теплая!!!
Анфиса поняла: еще мгновение — и вся эта прожорливая богадельня кинется на нее. Настал черед решительных действий. Выхватив бутылку с водой, она подняла ее повыше:
— Так, бабули, шутки в сторону! Кто подойдет ближе чем на пять метров, получит струю в лоб. Вода — святая.
И для пущей убедительности Анфиса перекрестила бутылку.
Реакция была мгновенной. Толпа еще минуту назад жаждавших крови бабулек съежилась и стала судорожно что-то нашептывать себе под нос. Странно, но даже здесь имели место предрассудки. Ведьмы смертельно боялись святой воды. А крестное знамение было для старушек тем же, чем для доброго христианина — черная месса.
— А ну разойдись! — скомандовала Анфиса, взбалтывая бутыль.
Старушки в ужасе попятились и, злобно зыркая на королеву, стали расползаться по кладбищу. По дороге многие продолжали что-то бубнить себе под нос, сплевывая через правое плечо.
Расправившись с бабками, Анфиса отправилась на поиски брата. Но Дональд так и не объявился. Обшарив все кладбище, Анфиса порядком утомилась. Присев на надгробную плиту, она оглядела окрестности. Только одна ведьма копошилась неподалеку в какой-то из могил.
— Эй, убожество, — позвала Анфиса, — ты тут парня одного не видала?
Копошение прекратилось. Ведьма, подняв голову, обратила на Анфису удивленный взор пустых глазниц.
— Чего вытаращилась? Вьюношу тут, говорю, молодого не видела?
В ответ та попыталась что-то вытащить из могилы.
— Нет! — передернула плечами Анфиса. — Не этого. Тот живой еще. Надеюсь…
Ведьма равнодушно покачала седой головой и вернулась к трапезе.
Анфисе лень было куда-то идти, и потому, решив, что если Дональду так надо, он сам ее найдет, она поудобнее устроилась на могиле, облокотилась на мраморный обелиск и закрыла глаза. Но долго отдыхать ей не пришлось. Чавканье на соседней могиле стихло, и Анфиса услышала осторожные шаги в свою сторону.
— Что, не наелась? — хмуро спросила она, не открывая глаз.
Ответа не последовало.
Анфиса, к собственному неудовольствию слишком поспешно открыв глаза, уставилась на стоящую перед ней ведьму.
Это оказалась девочка. Лет пяти, не больше (если, конечно, их существование отмеряется годами). На узком синеватом лице неестественно выделялись по-детски припухлые щечки, а в руках ведьмочка сжимала старую потрепанную куклу.
— Ну что? Нарисовать тебе барашка? — спросила Анфиса, если уж и недолюбливающая кого на этом свете, так это детей.
— Не-а, — пробасила девочка, — назови мою лялю.
— А чего ее называть? — смутилась Анфиса. — Ляля она и есть ляля.
— Нет, назови, — заупрямилась девочка, — а не то я тебя укушу!
Вот они, цветы нашей жизни! Сколько кричали, сколько надрывались: «Дадим шар земной де-е-етям! Дадим шар земной де-е-етям!» Полюбуйтесь, кому(!) мы его дадим! Уму непостижимо, насколько взрослые слепы и глухи, если хотят столь глупейшим способом уничтожить жизнь на земле: отдать детям. Позор!!! Какая гадость! Непонятно, как можно ронять слезы умиления, гладя эти мерзкие ушастые головки! А пятки чесать? А в попку целовать? Скажите, придет здоровому человеку в голову поцеловать туда какого-нибудь действительно уважаемого человека — политика или, например, мастера спорта по плаванию? Нет и еще раз нет! Что ни говори, а дети — это гнездо разврата и глупости, прежде всего сказывающейся на нас. Дети — это вред. Их надо, изолировав от общества, держать в одном месте до тех пор, пока не повзрослеют. А еще лучше отлавливать их поодиночке и…
— Я те укушу! — прошипела Анфиса. — Я тебя сама так покусаю, что родные не узнают! А ну иди сюда!
И в подтверждение своих слов Анфиса лязгнула зубами.
Маленькая ведьма, не ожидавшая такого отпора, попятилась, но, зацепившись ногой о надгробие, потеряла равновесие и упала. Не думая вставать, она поглядела на Анфису испуганными глазками и, пару раз всхлипнув как бы для разбега, наконец разразилась на всю округу оглушительным детским ревом.
Анфису кто-то раздраженно дернул за плечо. Она обернулась. Это был Дональд:
— И не стыдно ребенка обижать?!
— Не стыдно, — уверила Анфиса. — Была бы взрослой — я бы еще подумала. А так…
— Какие глупости, — рассердился принц. — Она же еще маленькая!
— Вот именно! Больше всего люблю обижать маленьких: они сдачи дать не могут.
Дональд оглядел довольно улыбающуюся сестру и понял, что восстанавливать справедливость на словах и взывать к совести королевы бесполезно. Подняв девочку с земли, он стал ее отряхивать. Но малолетняя ведьма, не обращая внимания на проявленную заботу, продолжала реветь.
— Вот видишь, что ты наделала, — бросил принц растерянный упрек, — она даже успокоиться не может… Не надо, маленький, не плачь!
— Я куплю тебе калач, — добавила Анфиса.
Но, поймав рассерженный взгляд брата, смущенно захихикала:
— Так обычно всегда детям говорят: звучит убедительней.
Девочка, наконец заметив, что ее утешают, как и все нормальные дети теперь уже просто надрывалась от рыданий. Дональд был в растерянности.
— Ну не надо, солнышко, хватит плакать! Не обращай внимания на эту глупую, злую тетю. Она пошутила…
Девочка краем глаза взглянула на королеву. Но Анфиса не собиралась прощать «глупую, злую тетю» и состроила такую рожу, что несчастный ребенок просто зашелся в истерике.
— Перестань! — зарычал Дональд на сестру.
И, не снижая громкости, обратился к ведьме:
— Хватит, зайчик, не реви!
— Дам три.
Дональд буквально онемел от злости:
— …Ты! Прекрати третировать ребенка, чудовище!
Но Анфиса справедливо заметила:
— Если будешь так орать, она не успокоится до следующего воскресенья.
Впрочем, Дональд уже и сам понимал, что не прав.
Усадив рыдающую ведьму на колени, он достал носовой платок и принялся утирать ей нос.
