Габриэль Зевин - Век любви и шоколада (ЛП)
***
Юджи в сопровождении еще большего антуража бизнесменов, чем в аэропорту, ждал меня на фабрике «Сладостей Оно» в Осаке. Впервые с момента моего приезда Юджи надел темный костюм. Он ассоциировался у меня с этим костюмом и мне было отрадно видеть его в нем снова. Он познакомил меня со своими коллегами и затем мы осмотрели фабрику, которая оказалась чистой, хорошо освещенной и слаженно работающей. Там не было особенного запаха, который указывал бы, что здесь производится шоколад. Главным продуктом фабрики оказался мочи – клейкий, готовящийся из риса десерт.
— А где шоколад? — прошептала я Юджи. — Или ты импортировал его моей Семье?
— В Японии шоколаде вне закона. Ты же знаешь, — ответил он. — Следуй за мной.
Мы отделились от основной группы и спустились на лифте в помещение, в котором находились печи. Он нажал кнопку на стене. Стены исчезли, и мы вошли в тайный проход, который вел в помещение, отчетливо пахнущее теплым шоколадом. Он нажал другую кнопку и дверь закрылась.
— Я потратил 200 миллионов иен на строительство этого подземного завода, — сказал мне Юджи, — но, если намечается прогресс, то, надеюсь, скоро нужда в нем отпадет.
Когда он повел меня по секретной фабрике, я заметила, что рабочие были одеты в комбинезоны, санитарно-технические маски и перчатки, стараясь обезопасить себя, чтобы ничего не попало в глаза. На фабрике были современные печи и термометры, массивные металлические котлы и весы, вдоль стен находились ящики с необработанным какао. Благодаря полученной от Тео информации, я догадалась, что это какао было не должного качества. Что включало в себя плохой цвет, запах и консистенцию.
— Ты не можешь выпускать продукцию из этого, — сказала ему я. — Можно спрятать его в обычный шоколад с достаточным количеством сахара или молока, но ты не можешь изготовлять из этого сладости с высоким содержанием какао. Надо поменять поставщиков.
Юджи кивнул. Мне следовало бы позвонить в Гранья-Манану и узнать, смогут ли они делать поставки «Сладостям Оно».
Мы покинули секретную фабрику и отправились наверх, чтобы встретиться с юристом-консультантом Юджи, Сугиямой, который разъяснил некоторые проблемы с открытием похожего на «Темную комнату» клуба в Японии.
— Чиновникам из Департамента здравоохранения нужно будет поставить правительственный штамп на каждом продукте, проверить содержание какао и его пользу для здоровья. Это потребует много денег, — сказал советник.
— Для начала, — ответила я, — но потом вы сэкономите деньги. Вам не придется управляться с секретным заводом, например. И если ваш бизнес будет похож на мой, то вы перестанете платить чиновникам. Но сейчас вам придется.
Сугияма не смотрел на меня, не признавая мои слова.
— Возможно, нам лучше следует приостановить работу, Оно-сан.
— Вы должны прислушиваться к Ане-сан, — отказался Юджи. — Это то, что я хочу, Сугияма-сан. Вот так это должно быть. Мы больше не протянем быть шариком в Патинко*. (Патинко (яп. パチンコ) — игровой автомат, представляющий собой промежуточную форму между денежным игровым автоматом и вертикальным пинболом, необычайно популярен в Японии).
— Как пожелаете Оно-сан, — Сугияма кивнул мне.
Мы с Юджи вышли на улицу, ожидая машину.
— Эти люди безнадежно консервативны, Аня. Они сопротивляются переменам. Тебе придется быть настойчивой. Я буду стоять на своем так долго, как смогу.
— Куда теперь мы направляемся? — спросила я.
— Я хочу показать тебе, где мог бы находится первый какао-бар, если ты одобришь. И после я хочу представить миру свою жену.
***
Хотя мы планировали открыть в Японии пять баров, для расположения бара-флагмана Юджи выбрал старую заброшенную чайхану в самом центре Осаки. Пройдя сквозь серый камень города, попадаешь в другой мир. Там росла сакура и располагался сад с несколькими дюжинами фиолетовых ирисов, которые все еще не смирились с деспотическими сорняками. Все было в зелени. Чувство тут возникало совсем не как в Нью-Йорке, но оно было прекрасно. Даже романтично.
— Как думаешь, это место подойдет? — спросил меня Юджи.
— Оно очень отличается от Нью-Йорка.
— Я хочу место, которое будет открыто в дневное время. Я так устал от темноты.
— Изначально я хотела сделать то же самое, но мой партнер по бизнесу отговорил меня. Он сказал, что клуб должен быть сексуальным.
— Я понимаю его точку зрения. Но японцы отличаются от американцев. Я думаю, здесь будет лучше днем.
— Тогда он не может называться «Темной комнатой», — я задумалась. — «Бар Света»?
Он обдумал мое предложение.
— Мне нравится.
Примерно пятнадцать минут спустя прибыли несколько представителей СМИ вместе с переводчиком компании Юджи, который переводил для меня пресс-конференцию с японского языка.
— Оно-сан, прошло уже несколько месяцев с тех пор, как вы появлялись на публике, — отметил один из репортеров. — Ходят слухи, что вы больны, вы выглядите похудевшим.
— Я не болен и призываю вас сегодня не обсуждать мое здоровье. У меня есть два объявления. Первое – моя компания подвергнется резкой реорганизации в течение последующих месяцев. Второе – это знакомство Японии с этой женщиной. — Он указал на меня. — Ее зовут Аня Баланчина. Она директор известной «Темной комнаты», какао-клуба в Нью-Йорке, и она оказала мне великую честь, согласившись стать моей женой.
Заработали фотовспышки. Я улыбнулась журналистам.
История стала достоянием мира. В некоторых частях мира, как мое имя, так и имя моего мужа были известными, и было примечательно, как я полагаю, что две криминальные семьи объединились. В реальности же наши семьи объединились несколько лет назад, когда Лео женился на внебрачной Норико.
***
Я и без него знала, что Юджи хотел увидеть перед смертью хотя бы открытие первого клуба. И хотя я приходилась ему только фиктивной женой, мне хотелось сделать его счастливым. Остальную часть лета мы с Юджи работали, чтобы открыть «Бары Света». Это было нелегко – культурные и языковые барьеры нельзя недооценивать. Я волновалась за здоровье Юджи. Он был неугомонный, каким только умирающий человек может быть.
Примерно через неделю после моего двадцатого дня рождения первый «Бар Света» открылся. Атмосфера того места была больше похожа на высококлассную чайхану, чем на ночной клуб. Ковер из лепестков роз на входе ведет к главной комнате. Крошечные рождественские огоньки висят повсюду в беспорядочной последовательности, прямоугольные свечи в подвешенных серебряных подсвечниках освещают кованые столы, каждый из которых покрыт скатертью из прозрачной белой ткани. Мы с Юджи создали самое романтичное место из всех возможных – как иронично, что создатели его не были влюблены.
Его сердце было невероятно слабо в тот момент и он не смог долго присутствовать на открытии.
— Ты счастлив? — спросила я по дороге в усадьбу.
— Да, — ответил он. — Завтра мы вернемся к работе. Может, я доживу до открытия в Токио.
***
В ту ночь я отправилась в комнату Юджи. Он часто не мог заснуть. Я убедилась, прежде чем постучать, что у него горел свет.
— Юджи, — сказала я. — Я собираюсь домой, чтобы помочь сестре переехать в ее комнату в общежитии, но я вернусь через две недели. Я хотела бы пригласить тебя поехать вместе со мной, но в твоем положении...
— Конечно, — кивнул Юджи.
— Пожалуйста, не умирай, пока я далеко.
— Не умру. Хочешь, расскажу тебе тайну? — спросил он.
— Всегда хочу.
— Подойти к окну и посмотри на пруд с карпами.
Я повиновалась. Серая кошка Юджи сидела на скамейке рядом с черным котом. Кошка лизнула щечку кота.
— О! Они влюблены, не так ли? Как ты думаешь, как они встретились?
— Не так далеко отсюда есть ферма. Я полагаю, что он может быть оттуда.
— Или может быть он городской кот. Приехал в деревню ради девушки своей мечты.
— Это мне нравится больше, — улыбнулся он своим мыслям.
Он похлопал по кровати, и я прилегла рядом с ним.
— Как ты себя чувствуешь? — он ненавидел этот вопрос, но я хотела знать.
— Я чувствую себя счастливым от того, что мне удалось направить «Сладости Оно» в новую эру. Сейчас 2086 год, Аня. Мы должны быть готовыми к двадцать второму веку.
— Как твое сердце? — уточнила я.
— Стучит. Сейчас оно стучит. — Я положила руку ему на грудь, и он слегка вздрогнул.
— Я делаю тебе больно?
— Все в порядке. — Он вздохнул. — Нет, все хорошо. Единственные люди, которые трогают меня, это врачи, поэтому я ощущаю разницу.
— Расскажи мне историю про твоего отца, — предложила я.
Юджи подумал некоторое время, перед тем как начал говорить.
— Я познакомился с ним спустя некоторое время после похищения. Я был недоверчив к незнакомцам. Мне кажется, я рассказывал тебе об этом раньше.
