Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)
— Ты говоришь, Повелительница часто навещает тебя?
— Иногда по два-три раза в неделю. Она оказывает мне величайшую честь. Хотя и для беспокойства есть повод: я вижу, какая она уставшая, какая тяжесть гнетет ее душу. Она приходит, чтобы помочь мне, ты понимаешь, но иногда я чувствую, что это я должна ей помочь, что должна поделиться с ней своей силой, дать ей опереться на меня…
— Ты поможешь ей, мама.
— Что ты разумеешь, Хиссун?
Он долго не отвечал, обвел взглядом находившиеся в уродливой маленькой комнатенке старые, знакомые с детства, вещи, рваные занавески, потертую мебель, подумал об апартаментах, в которых провел ночь, и тех роскошных помещениях, которые занимал на Замковой горе.
— Ты здесь долго не останешься, матушка.
— А куда же я денусь?
Снова помолчав, он проговорил:
— Думаю, что меня изберут короналем, мама. А после того тебе придется отправиться на Остров и взять на себя новую и очень тяжелую задачу. Ты меня понимаешь?
— Конечно.
— А ты готова, матушка?
— Я выполню свой долг, — сказала она, улыбнулась и покачала головой, будто не веря происходящему. Но потом стряхнула с себя неверие и потянулась к сыну, чтобы обнять его.
Глава 9
— Пусть теперь прозвучит Слово, — сказал Фараатаа.
Наступил Час Огня, полуденный час, и солнце стояло высоко над Пиурифэйном. Сегодня не будет дождя: дождь недопустим, поскольку сегодня должно прозвучать Слово, а это должно свершиться под безоблачным небом. Он стоял на высоком плетеном помосте, глядя вдоль широкой просеки в джунглях, проделанной его последователями. Вырублены тысячи деревьев, на теле земли появился огромный рубец. На обширном открытом пространстве везде, куда только достигал взгляд Фараатаа, располагались плечо к плечу его воины. По обеим сторонам от него возвышались крутые пирамидальные силуэты новых храмов, почти таких же высоких, как его помост, сложенных из бревен согласно древним традициям; на вершине каждого из них развевалось красное с желтым знамя искупления. То был Новый Велализиер, основанный в джунглях. В следующем году Фараатаа решил провести обряды во вновь освященном подлинном Велализиере, за морем.
Сейчас он исполнил Пять Изменений, легко и невозмутимо перетекая из формы в форму: Красная Женщина, Слепой Великан, Человек Без Кожи, Последний Король, причем каждое видоизменение сопровождалось шипящим возгласом тех, кто наблюдал за ним, а когда он произвел пятое видоизменение и предстал в виде Грядущего Принца, выкрики достигли апогея. Они выкрикивали его имя с нарастающей силой:
— Фараатаа! Фараатаа! ФАРААТАА!
— Я — Принц Грядущий и Король Сущий! — воскликнул он так же, как часто кричал во сне.
И все откликнулись:
— Хвала Принцу Грядущему и Королю Сущему!
И он произнес:
— Соедините руки и души и воззовем к водяным королям.
И они соединили руки и души, и он ощутил, как в него вливается их сила, и послал свой зов:
— Морские братья!
Он слышал их музыку. Он чувствовал, как зашевелились на глубине их гигантские тела. Откликнулись все короли: Маазмурн, Гироуз, Шейтун, Диис, Нараин и другие. И они соединились, и дали свою силу, и стали рупором для его слов.
И его слова полились во все концы света, ко всем, кто мог слышать.
— Вы, враги наши, слушайте! Знайте, что вам объявлена война и что вы уже повержены. Пришло время расплаты. Вы не сможете устоять против нас. Вам не устоять против нас. Началась ваша погибель, и нет вам теперь спасения.
И его воины вновь возгласили:
— Фараатаа! Фараатаа! Фараатаа!
Его кожа начала светиться, от глаз исходило сияние.
Он стал Принцем Грядущим, он стал Королем Сущим.
— Четырнадцать тысячелетий мир принадлежал вам, а теперь мы отвоевали его. Убирайтесь отсюда, чужаки! Садитесь в ваши корабли и убирайтесь к тем звездам, с которых вы прилетели, поскольку теперь этот мир наш. Убирайтесь!
— Фараатаа! Фараатаа!
— Убирайтесь, или наш тяжкий гнев обрушится на вас! Убирайтесь или будете сброшены в море! Убирайтесь, или мы не пощадим никого!
— Фараатаа!
Он распростер руки. Он открылся проникновению энергии стоявших перед ним соплеменников и водяных королей, которые служили ему поддержкой и опорой. Он знал, что время изгнания и печали подходит к концу. Священная война почти выиграна. Те, кто украл этот мир и расплодился в нем, подобно червям, теперь будут повержены.
— Услышьте меня, о, враги. Я — Король Сущий!
И беззвучные голоса оглушительно кричали:
— Услышьте его, о враги. Он — Король Сущий!
— Ваше время пришло! Ваши дни окончены! Вы ответите за ваши преступления, никто не останется в живых! Убирайтесь из нашего мира!
— Убирайтесь из нашего мира!
— Фараатаа! — закричали все вслух. — Фараатаа! Фараатаа!
— Я — Принц Грядущий! Я — Король Сущий!
И они ответили ему:
— Да здравствует Принц Грядущий, который есть Король Сущий!
Часть 4. Книга понтифекса
Глава 1
— Необычен день, мой лорд, когда короналю приходится являться просителем к Королю Снов, — сказал Слит, прикрывая лицо ладонью от знойного ветра, беспрестанно дувшего навстречу со стороны Сувраэля. Через несколько часов им предстояло сойти на берег в Толагае, крупнейшем порту южного континента.
— Не просителем, Слит, — спокойно возразил Валентин. — Собратом по оружию, которому требуется помощь в борьбе с общим врагом.
Карабелла удивленно переспросила:
— Собрат по оружию, Валентин? Я еще не слышала от тебя столь воинственных слов.
— Разве мы не на войне?
— И ты будешь сражаться? И убивать своими собственными руками?
Валентин пристально посмотрел на нее, не поняв, иронизирует она или нет; но ее лицо выражало обычную безмятежность, а в глазах светилась любовь.
— Тебе известно, что я не стану проливать кровь, — наконец ответил он. — Но есть другие способы вести войну. Однажды я уже сражался, и ты была рядом; разве я убивал?
— Но кто был тогда среди врагов? — нетерпеливо вмешался Слит. — Ваши друзья, введенные в заблуждение обманом метаморфов! Элидат, Тунигорн, Стазилейн, Миригант — все они были на противоположной стороне, вы мягко обошлись с ними! Вы не имели ни малейшего желания убивать таких людей, как Элидат или Миригант, и хотели привлечь всех на свою сторону.
— Доминин Барджазид не относился к моим близким друзьям, но и его я пощадил: думаю, сейчас мы будем тому рады.
— Да, то был чрезвычайно милосердный поступок. Но теперь-то перед нами совсем другой враг — мерзкие метаморфы, грязные подонки…
— Слит!
— Я называю их так, как они того заслуживают, мой лорд! Они поклялись уничтожить все, что мы возвели в нашем мире.
— В их мире, Слит, — поправил Валентин. — Не забывайте, что это их мир.
— Был их, мой лорд. Они проиграли его нам из-за своей малочисленности. Их всего несколько миллионов на планете, которая достаточно велика для…
— Неужели мы опять возобновим этот бесконечный спор? — взволновалась Карабелла, не пытаясь скрыть раздражение. — Зачем? Вам что, слишком легко дышится на суховее с Сувраэля, чтобы еще напрягать легкие ради бесплодной болтовни?
— Я имел в виду, миледи, лишь то, что война за реставрацию была войной, которую можно было выиграть мирными средствами, дружеским рукопожатием, братским объятием. А теперь у нас совсем другой противник. Этот самый Фараатаа насквозь пропитан ненавистью, и он не успокоится, пока мы все не погибнем. Как вы думаете, можно ли его победить любовью? А вы, мой лорд?
Валентин смотрел в сторону.
— Мы будем использовать те средства, которые окажутся наиболее подходящими, — ответил он, — чтобы восстановить целостность Маджипура.
— Если вы искренни в ваших словах, — мрачно заметил Слит, — то должны готовиться уничтожить врага. Не просто загнать в джунгли, как это сделал лорд Стиамот, а извести их, искоренить, навсегда устранить угрозу нашей цивилизации, которую они…
— Извести? Искоренить? — Валентин рассмеялся. — В ваших речах есть что-то первобытное, Слит!
— Не надо воспринимать его буквально, мой лорд, — сказала Карабелла.
— Нет, надо! Верно, Слит?
Пожав плечами. Слит ответил:
— Вы же знаете, что моя ненависть к метаморфам не выдумана мной, а навязана мне посланием — посланием из той самой страны, куда мы сейчас направляемся. Но независимо от этого я считаю, что они должны заплатить жизнями за уже причиненный вред. Я не раскаиваюсь в своих мыслях.
— И вы пожертвуете миллионами за преступления вождей? Эх, Слит, Слит, да вы представляете для нашей цивилизации большую угрозу, чем десять тысяч метаморфов!
