Габриэль Зевин - Это у меня в крови (ЛП)
Я была рада увидеть знакомое лицо. Я прижала его к себе и расцеловала, хотя обычно такого не делала и почувствовала его реакцию на ручку моего мачете, толкнувшего его в бедро, и разжала объятия.
– Ты здесь надолго?
– Два дня самое большее. Я рассматриваю возможность смены поставщиков какао и решил приехать сюда посмотреть на фермы и фабрики Маркесов прежде чем принять решение. Надумал сделать это после Рождества и миссис Маркес и ее сын любезно встретились со мной сегодня утром. Я старый друг семьи, как сказала Луна, но боюсь налаживать связи. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил тут бывшую одноклассницу Аню Барнум у Маркесов.
– Тео сказал мне, что ты достаточно хорошо усвоила, чтобы дать мне экскурсию по какао-саду. Он сказал, ты знаешь о какао столько же, сколько и он.
– Он мне льстит, – возразила я. – Я всего лишь новичок.
Мы оставили Луну дома и я повела Юджи в какао-сад.
– Я предупреждал тебя, что приеду, – прошептал он он.
– Школьные друзья, а?
– Самое простое объяснение.
– Как там все? – спросила я. – Я о них ничего не слышала!
– Подробности позже, Аня. Я привез тебе рождественский подарок, думаю, тебе понравится.
Меня подарки не заботили. Я жаждала новостей.
– Как моя сестра?
– Хорошо, насколько я знаю.
– А брат?
– Он, – помолчал Юджи, – неплохо.
– Ты засомневался. Почему?
– Тут есть история, Аня. Я тебе расскажу ее попозже. Но Лео в безопасности, если ты так этого боишься.
– Так что случилось с Лео? – в саду я никого не видела, поэтому, почувствовав себя в безопасности, позволила закричать.
– Твой брат, кажется, влюбился.
Лео должен был остаться с монахами. В кого он там влюбился?
– Кто она, Юджи?
– Она не одинока. Девушка из рыболовецкой деревушки, как мне сказали. Семья не против женитьбы, если их отношения будут развиваться.
Я это обдумала.
– И девушка не против его умственной отсталости?
– Нет. Я даже и не уверен, что она об этом подозревает.
Я заметила на стручке плесень, вытащила из-за пояса мачете и отрезала зараженный стручок.
– Стручок загнил, – объяснила я.
– Сильнее, чем сейчас, ты мне еще не нравилась, Аня Баланчина, – сказал Юджи.
Я месяц не слышала своего имени и оно звучало как-то по-иностранному. Я уселась на траву и прислонилась к дереву.
– Скажи, что рада меня видеть, – приказал Юджи.
– Конечно, я рада тебя видеть.
– Расскажи о твоем путешествии сюда. Хочу знать все. К тому же, наверное, я увижу твою семью снова и они будут требовать новостей о тебе.
И я рассказала ему о контейнере на грузовом судне и потере волос, как я начала изучать какао, все о Маркесах и особенно о Тео.
Юджи тихо выслушал.
– Однажды ты мне сказала, что ненавидишь шоколад. А сейчас?
– Нет, Юджи. Больше нет. – Пребывание здесь изменило меня. Я это чувствую.
– А Вин Делакруа? Много о нем думаешь?
По-правда сказать, нет – не потому что я не любила его, а потому, что не могла не вынести думать о нем. Все-таки мое человеческое сердце билось этим утром ради Вина.
– Не хочу говорить о Вине, – сказала я.
– Помнишь, я как-то говорил, что мне надо будет тебя кое о чем попросить?
Я кивнула. Как я могла забыть? Ночь, когда я попросила его предоставить кров моему брату в Японии.
– Так вот, время пришло.
Я немедля спросила, что ему нужно.
Он взял мою ладонь.
– Я хочу жениться на тебе.
– Юджи, я-я-я... – пробормотала я. – Я не могу выйти за тебя. Мне семнадцать. Я ни за кого не могу выйти замуж! – Я переминалась с ноги на ногу и опустила мачете. Юджи наклонился поднять его.
– Нет, сказала я. – Я в тупике.
– Я знаю, что тебе еще только семнадцать. Пока не будем. Ты должна обручиться со мной.
– Юджи, я тебя не люблю.
– Я тоже тебя не люблю. Но мы должны. Разве ты не видишь? Это единственный способ укрепить шоколад Баланчиных. Если я буду твоим мужем, я смогу помочь тебе организовать бизнес и защитить интересы обоих.
– У меня столько вопросов на эту тему. Первоначально я не знала, что буду делать после инцидента с отравлением Баланчина. Мне стоит целиком и полностью ликвидировать шоколад Баланчиных? Смотреть и ждать, когда он уничтожит сам себя? Или я должна вмешаться? Кажется, я сказала тебе много.
В тот раз он ответил уклончиво.
– Но однажды я повстречал тебя на свадьбе. Вот он, другой путь. Эта девушка пугает. У нее могут быть задатки хорошего лидера. Насколько лучше объединить свои интересы с интересами другого человека и как сделать обе наши компании больше и лучше? И я начал придумывать план.
– Жениться на мне?
– Нет. Сначала я думал стать партнером вашим с Мики, чтобы вы вдвоем когда-нибудь после смерти твоего отца достаточно стабилизировали шоколад Баланчина. Но по многим причинам этот план оказался провальным. Я не виню тебя, Аня. Ты была занята своим парнем, учебой и проблемами с законом. Обязательствами. Ты очень молода. А Мики старше, но он повязан отцовскими деньгами. Слишком много – просить тебя. – Он помолчал. – Тебе следует знать: с тех пор как ты убежала, раздоры среди Баланчиных усилились.
– Почему?
– Кто скажет? Выборы нового окружного прокурора? Причитания народа о легализации какао? Какой бы ни была причина, масса злится на шоколад Баланчина. Я считаю, я могу вмешаться только в том случае, если у меня будут полномочия сделать это. Если мне суждено стать мужем Ани Баланчиной, я получу эту власть.
– Какая разница, соглашусь ли я? – спросила я. – Я аутсайдер, а теперь еще и беглец. Я никого не волную.
– Это неправда. Ты очень хорошо знаешь, что это неправда. Ты по-прежнему наследница шоколада Баланчиных. И, из-за твоей известности, люди, глядя на твое лицо, вспоминают о шоколаде. – Он взял мою руку, но я ее отдернула.
Каждое доброе слово и каждое доброе дело, что он для меня сделал, я поставила под сомнение. Я думала, а не являлись его ухаживания планом с целью использовать меня, чтобы заполучить контроль над шоколадом Баланчиных.
И все же...
Невозможно ему отказать, ведь я в долгу перед ним. Он ведь помог моему брату, когда мне было нужно переправить его в страну Юджи, и отчасти, Юджи сделал то же самое и для меня. Сколько же это стоило? Вернее, сколько же я задолжала?
– Юджи, – спросила я, – что произойдет, если я откажусь?
Юджи потер подбородок.
– Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.
– Это угроза?
– Нет, Аня, я... Возможно, я пошел по ошибочному пути. Мне следовало начать с того, как сильно я тобой восхищаюсь, как много в тебе достойно уважения, на мой взгляд. Если я не говорю «любовь», то только потому, что это все неважно.
– А что тогда важно?
– В браке – общая восприимчивость, взаимные интересы и общая цель.
– Весьма неромантично, – сказала я.
– Хочешь от меня фарса из мечтаний школьниц о романтической любви? Мне опуститься на одно колено? Сказать тебе, что ты красивая? Кажется, для тебя необходимость таких бессмысленных жестов уже в прошлом.
По правде говоря, я бы предпочла устроить шоу, но для этого уже поздно. Я решила повторить вопрос:
– Так что случится, если я откажу?
Юджи кивнул.
– Мы пойдем разными дорогами. Я не буду тебе открытым врагом, но не забуду о невыполнении услуги.
– Юджи, попроси меня о чем-нибудь еще!
– У тебя больше нет ничего, чего бы я хотел. – Голос, как всегда, спокоен, и это привело меня в бешенство.
– Это больше, чем одолжение. Ты прекрасно знаешь, что играешь нечестно, требуя этого.
– Почему же нечестно? – В его голосе сквозило разочарование, которое я тоже чувствовала. – Чего я хотел, так это объединения сил вместо твоего уничтожения. Тебе этого недостаточно? Для людей вроде нас женитьба всего лишь сделка, не более того. Так думал мой отец, и твой сказал бы то же самое, если бы был жив.
Все, что он говорил, звучало вполне разумно, за исключением того, что он был абсолютно неправ.
– Так почему же это нечестно? – повторил Юджи.
– Потому что это мое сердце!
– Потому что ты кого-то любишь?
– Почему для тебя это так важно, Юджи? Так или иначе, тебе не нужна моя любовь. Ты просто хочешь моего согласия. –Я зашагала обратно к дому. Юджи схватил меня за плечо.
– Аня, возьми ночь на размышления. Оцени ситуацию. И ситуацию брата и сестры. Это не угроза, а констатация факта. Я был твоим преданным другом, и хотел бы стать кем-то большим, если ты мне позволишь.
Я помотала головой.
– Как я уже сказал, подумай ночью об этом. Я приду к тебе перед отъездом. – Он склонил голову, затем полез в карман и вытащил небольшую стопку бумаги, перевязанную алой лентой.
– Здесь же. Вот твой подарок.
