Стивен Кинг - Воспламеняющая
– Н у… – начал Энди, не зная, что ответить, но Чарли тут же закрыла брешь.
– Папуля – безработный, – громко сообщила она. – Поэтому моей мамочке пришлось уехать к тете Эм и рожать ребеночка там. Тетя Эм не любит папулю. И мы остались дома. Но теперь мы повидаемся с мамочкой. Правда, папуля?
– Это семейные дела, Бобби, – смущенно сказал Энди. И он определенно чувствовал себя не в своей тарелке. В истории Чарли зияли сквозные дыры.
– Больше не говорите ни слова, – отозвался Ирв. – Я все знаю о семейных проблемах. Временами они становятся очень серьезными. И я все знаю о трудных временах. Стыдиться тут нечего.
Энди откашлялся и промолчал. Сказать было нечего. Какое-то время они ехали в тишине.
– Послушайте, а почему бы вам не зайти ко мне и не пообедать со мной и моей женой? – неожиданно спросил Ирв.
– Ой нет, мы не можем…
– Мы будем счастливы, – перебила его Чарли. – Правда, папуля?
Энди знал, что интуиция обычно не подводит Чарли. К тому же он слишком вымотался физически и психически, чтобы противостоять ей. Уверенная в себе, целеустремленная девочка, и Энди не единожды задавался вопросом, кто в действительности командует парадом.
– Если вы уверены, что это удобно…
– Конечно, удобно, – ответил Ирв Мандерс, наконец-то включив третью передачу. Дребезжащий пикап катил среди осенних деревьев: кленов, вязов, тополей. – Мы будем рады таким гостям.
– Спасибо вам огромное, – поблагодарила его Чарли.
– Для меня это в радость, кнопка, – ответил Ирв. – И жена тоже обрадуется, как только увидит тебя.
Чарли улыбнулась.
Энди потирал виски. Под левыми пальцами находился участок кожи, где нервы, казалось, умерли. Это ему определенно не нравилось. И его не отпускало ощущение, что агенты Конторы по-прежнему рядом.
7
Женщина, которая двадцатью минутами ранее забрала у Энди ключ от номера в мотеле «Страна снов», нервничала все сильнее. Про Фила Донахью она и думать забыла.
– Вы уверены, что видели именно этого мужчину? – спрашивал Рэй Ноулс уже в третий раз. Ей не нравился этот миниатюрный, подтянутый, словно завязанный в тугой узел тип. Возможно, он работал на правительство, и это тоже не радовало Лену Каннингем. Ей не нравилось его узкое лицо, морщины вокруг холодных синих глаз, а больше всего не нравилась настырность, с которой он совал ей под нос фотографию.
– Да, именно его, – вновь повторила она. – Но никакой девочки с ним не было. Честно, мистер. Мой муж скажет вам то же самое. Он работает ночами. Мы практически не видимся, кроме как за ужином. Он скажет…
Вошел второй мужчина, и тревога Лены возросла: в одной руке мужчина держал рацию, в другой – большой пистолет.
– Они, – подтвердил Джон Майо. Его буквально трясло от злости и разочарования. – На той кровати спали два человека. Светлые волосы на одной подушке, темные – на другой. Черт бы побрал эту лопнувшую шину! Черт бы их всех побрал! Влажные полотенца в ванной! Из гребаного душа еще капает вода! Мы разминулись с ними максимум на пять минут, Рэй!
И он вогнал пистолет в плечевую кобуру.
– Я позову мужа, – пролепетала Лена.
– Не стоит беспокоиться, – ответил Рэй. Взял Джона за руку и вывел на улицу. Джон продолжал проклинать лопнувшую шину. – Забудь о колесе, Джон. Ты переговорил с Оу-Джеем?
– Я говорил и с ним, и с Норвиллом. Норвилл уже едет сюда из Олбани, с ним Эл Штайновиц. Он приземлился менее десяти минут тому назад.
– Что ж, это хорошо. Послушай, Джонни, давай подумаем. Они наверняка ловили попутку.
– Да, пожалуй. Если только не угнали автомобиль.
– Этот парень – преподаватель английского языка и литературы. Он не сможет украсть шоколадный батончик с прилавка торгового киоска в доме для слепых. Нет, они ловили попутку. Они добрались сюда на попутке из Олбани. И уехали на попутке. Готов поспорить с тобой на годовое жалованье, что они голосовали на обочине, когда я поднимался на вершину холма.
– Если бы не это чертово колесо… – Глаза Джона за стеклами очков в тонкой металлической оправе выглядели печальными. Он видел, как улетает повышение, неторопливо помахивая ленивыми крыльями.
– На хрен колесо! – крикнул Рэй. – Кто проехал мимо нас? Кто проехал мимо нас после того, как лопнуло колесо?
Джон обдумывал вопрос, цепляя рацию к ремню.
– Фермерский пикап.
– Это я тоже помню. – Рэй огляделся и увидел большое лунообразное лицо Лены Каннингем в окне офиса. Она заметила его взгляд и закрыла занавеску. – Довольно-таки древний пикап. И если они не свернули с шоссе, мы наверняка сможем его догнать.
– Тогда поехали, – кивнул Джон. – С Элом и Норвиллом будем держать связь через Оу-Джея по рации.
Они потрусили к автомобилю и сели внутрь. Мгновение спустя песочно-коричневый «форд» с ревом вырулил со стоянки, из-под задних колес летел белый гравий. Лена Каннингем с облегчением наблюдала за их отъездом. Раньше хозяйствовать в мотеле было куда проще.
И она пошла будить мужа.
8
Когда «форд» с Рэем Ноулсом за рулем и Джоном Майо на пассажирском сиденье несся по шоссе номер 40 со скоростью более семидесяти миль в час (а караван из десяти или одиннадцати неприметных автомобилей последних моделей направлялся к Гастингс-Глену из других зон поиска), Ирв Мандерс рукой показал левый поворот и свернул с шоссе на безымянную гудронированную дорогу, уходившую на северо-восток. Пикап с лязгом пробирался по ней. По просьбе Ирва Чарли исполнила весь свой репертуар, состоявший из девяти песен, включая «С днем рождения тебя», «Этот старик», «Иисус любит меня» и «Кэмптаунские скачки». Во время последней Ирв с Энди подпевали.
Дорога извивалась среди все более лесистых хребтов, а потом пошла вниз, к равнине, где с полей уже убрали урожай. Куропатка вылетела из золотарника слева от дороги, и Ирв крикнул: «Не упусти ее, Бобби», – а Чарли нацелила на птицу палец, крикнула: «Пиф-паф!» – и захохотала.
Еще несколько минут спустя Ирв свернул на проселочную дорогу, которая через милю привела их к обшарпанному красно-бело-синему почтовому ящику с надписью «МАНДЕРС» на боку. Ирв въехал на подъездную дорогу, которая тянулась еще почти полмили.
– Наверное, чистить ее зимой стоит больших денег, – предположил Энди.
– Все делаю сам, – ответил Ирв.
Они подъехали к большому трехэтажному дому, белому с ярко-зеленой отделкой. У Энди создалось впечатление, что поначалу дом был обычным, но с годами становился все более оригинальным. Сзади пристроили два сарая, перпендикулярно друг другу. С южной стороны добавили теплицу, с северной – большое застекленное крыльцо, напоминавшее накрахмаленную юбку.
За домом стоял красный амбар, знавший лучшие времена, а между ним и домом располагалось то, что в Новой Англии зовут палисадником: ровный участок земли, по которому расхаживали два десятка кур. Когда дребезжащий пикап подъехал к ним, они бросились наутек, кудахча и взмахивая бесполезными крыльями, за большую колоду, из которой торчал колун.
Ирв заехал в амбар, благоухавший сеном. Этот запах напомнил Энди лето в Вермонте. Когда двигатель замолчал, они услышали низкое, мелодичное мычание, доносившееся из темных глубин амбара.
– У вас есть корова. – На лице Чарли отразился восторг. – Я ее слышу.
– У нас их три, – ответил Ирв. – Ты слышала Командиршу. Оригинальное имя, да, кнопка? Она думает, что ее надо доить три раза в день. Ты сможешь увидеть ее позже, если твой папа разрешит.
– Ты разрешишь, папуля?
– Думаю, да, – ответил Энди, мысленно сдавшись. Они вышли на дорогу, чтобы поймать попутку, – а их похитили.
– Идем, познакомитесь с моей женой.
Они двинулись через палисадник, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться Чарли, которая внимательно рассматривала каждую курицу, оказавшуюся в непосредственной близости. Задняя дверь открылась, и на крыльцо вышла женщина лет сорока пяти. Прикрыв рукой глаза от солнца, она позвала:
– Эй, Ирв! Кого ты привез?
Ирв улыбнулся.
– Эта кнопка – Роберта. А парень – ее папа. Его имени я не слышал, так что больше ничего сказать не могу.
Энди выступил вперед.
– Я Фрэнк Бертон, мэм. Ваш муж пригласил нас с Бобби на обед, если это удобно. Мы рады познакомиться с вами.
– Я тоже рада, – вставила Чарли, которую куры интересовали куда больше, чем женщина, во всяком случае, сейчас.
– Я Норма Мандерс, – представилась она. – Заходите. Добро пожаловать.
Но Энди перехватил недоуменный взгляд, который Норма бросила на мужа.
Они вошли в дом, миновав поленницу в человеческий рост, и попали в огромную кухню, где в глаза сразу бросались дровяная печь и длинный стол, накрытый клеенкой в красно-белую клетку. Пахло фруктами и парафином. Запах консервирования, подумал Энди.
– Фрэнк и его кнопка едут в Вермонт, – объяснил Ирв. – Я подумал, им не повредит, если они сделают маленький крюк, чтобы немного перекусить.
