Джон Уиндем - Кукушата Мидвича
— Да, да, мой дорогой викарий. Вы именно запутались, — согласился Зеллаби. — Несколько минут назад вы с пылом твердили, что Дети убили двоих Полов. А если просуммировать все ваши размышления вслух, то получается вот какая картина: если они убивают нас — это убийство, а если нам придется их убить, то это нечто совсем другое. Непонятны мне и ваши сентенции о схожести. Если ваш Бог — просто земной бог, то вы, вне всякого сомнения, правы. Так как, несмотря на отрицание самой такой идеи, Дети были нам подброшены извне, хоть их и рожали наши матери. Hо, насколько я понимаю, ваш Бог — вселенский, то есть, для всех солнц и планет и, значит, воплощает в себе некую универсальную форму. Нельзя же в самом деле возомнить себе, что он снизойдет в безмерном великодушии до какой-то незначительной планетенки на краю Галактики и позволит воспользоваться своей формой для создания разумных ее обитателей. Мы по-разному воспринимаем вещи.
Он остановился при звуке возбужденных голосов в холле и вопросительно посмотрел на жену. Никто не успел даже пошевелиться; распахнулась дверь, влетела взволнованная миссис Брант.
— Простите, — пролепетала юна и бросилась к Либоди. — О, сэр, вы должны немедленно идти туда.
— Миссис Брант…
— Вы должны, сэр, — повторила она в отчаянии. — Все направляются к Ферме. Они хотят поджечь ее. Остановите же их, ради Бога!
Либоди недоуменно уставился на нее. Миссис Брант крепче сжала его руку:
— Они уже выходят. Только вы способны их остановить, викарий. Они хотят сжечь Детей. Пожалуйста, торопитесь.
Мистер Либоди встал и повернулся к Анджеле Зеллаби:
— Простите меня, но похоже мне действительно нужно…
Миссис Брант прервала его, потащив к двери.
— Кто-нибудь вызвал полицию? — спросил я.
— Сомнительно. Они не успеют, — ответила миссис Брант, дергая викария за рукав.
В комнате нас осталось четверо. Мы сидели и смотрели друг на друга. Анджела резко поднялась и рывком захлопнула дверь.
— Пойду-ка я верну его, — сказал Бернард.
— Может, и мы чем поможем, — согласился Зеллаби. Вполне естественно, я к ним присоединился. Анджела решительно преграждала нам путь, опершись о дверь.
— Ну уж нет. Хотите сделать что-то полезное? Тогда лучше позвоните в полицию.
— Дорогая, — вздохнул Зеллаби, — но ведь это вполне в состоянии сделать и ты. А мы тем временем…
— Гордон, — отчеканила она каждое слово, будто отчитывала провинившегося ребенка, — остановись на секунду и подумай. И вы, полковник Уэсткот, тоже подумайте. Вы наделаете больше вреда, чем пользы. А вы, полковник, ко всему прочему, еще отвечаете за интересы Детей.
Мы остановились перед ней с чувством легкого смущения.
— Так чего ты опасаешься, Анджела? — удивленно вздернул брови Зеллаби.
— Я даже не знаю, как это выразить словами… Полковника могут линчевать.
— Но, Анджела, — запротестовал Зеллаби, — ты же знаешь, как важно мое присутствие там. Я видел, как Дети управляли отдельными людьми. Мне представляется уникальный шанс увидеть, как они справятся с толпой. Если они такие сильные, им достаточно будет только захотеть и толпа повернется и уйдет. Интересно, смогут и удосужатся ли…
— Чепуха, — молвила Анджела упрямо; Зеллаби от неожиданности моргнул. — Не это их основная способность, — продолжила Анджела. — Будь так, они бы просто заставили Джима Пола остановить машину, а Дэвида — сделать второй выстрел в воздух. Однако, этого не произошло. Они не умеют отступать, они сразу контратакуют.
Зеллаби снова моргнул.
— Слушай, Анджела, — удивленно сказал он, — а ведь ты права. Как это мне в голову не пришло. Их реакция чрезмерна.
— Вот именно. И как бы они не обошлись с толпой, я не желаю, чтобы ты был там. Это и вас касается, полковник, — добавила она, обращаясь к Бернарду. — Вы нужны нам живой, вам предстоит избавлять нас от неприятностей, когда они появятся. Я довольна, что вы здесь, а не там.
— Может, я понаблюдаю? С расстояния? — слабым голосом предложил я.
— Если вы не сошли с ума, вы тоже останетесь. Нечего лезть на рожон, — Анджела кивнула и повернулась к мужу. — Гордон, мы зря теряем время. Звони в Трейн. Узнай, вызвали ли полицию, а заодно позвони на «скорую».
— «Скорую»? Не слишком ли, э-э…, преждевременно? — возразил Зеллаби.
— У тебя своя теория, у меня своя, — ответила Анджела. — Давай звони, или я позвоню сама.
Зеллаби с видом обиженного ребенка пошел к телефону:
— Мы же ничего не знаем. Только то, что сообщила миссис Брант. Э-э…
— По-моему, миссис Брант достаточно надежный источник информации и не имеет склонности сгущать краски, — сказал я.
— Это правда, — подтвердил Зеллаби. — Ну, что ж, рискнем своим добрым именем.
Дозвонившись, он повернулся к нам и предпринял еще одну попытку убедить Анджелу.
— Дорогая, не считаешь ли ты, что кто-то еще, кроме меня, способен удержать Детей? В конце концов, я один из немногих, кому Дети хоть как-то доверяют. Они, вроде, мои друзья…
Анджела его решительно оборвала:
— Гордон, не пытайся провести меня. Повторяю, это все чепуха. Ты сам в ней пытаешься себя убедить, хотя знаешь не хуже меня, что у Детей нет и не может быть друзей.
18. Беседа с одним из Детей
Констебль из Уиншира заглянул в Киль Мэйн следующим утром, как раз во время мадеры и бисквитов.
— Прошу прощения за беспокойство, мистер Зеллаби. Ужасные события, просто кошмар какой-то. И похоже, в деревне никто не может ничего объяснить. Может, вы хоть в общих чертах опишите картину?
Анджела подалась вперед.
— Так, мистер Джон, рассказывайте. У нас еще не было официальной информации.
— Все очень плохо, господа, — констебль покачал головой, — Четыре трупа — трое мужчин и одна женщина. Еще тринадцать человек госпитализировано. Трое в очень плохом состоянии. Еще несколько, тех, что не в госпитале, выглядят так, что и их было бы лучше туда отправить. А если суммировать показания — все били всех. В чем причина? Ничего сколь-нибудь вразумительного.
Он повернулся к Зеллаби:
— Вы вызвали полицию, сказали, что в Мидвиче назревают беспорядки. Я вас слушаю.
— К этому шло, — начал Зеллаби. Его перебила жена:
— Информация исходила от миссис Брант, — и она рассказала о том эпизоде. — Обратитесь к мистеру Либоди, он, должно быть, видел больше нас. По крайней мере, он был там.
— Действительно, был, — согласился констебль. — Потом с трудом добрался домой и сейчас он, как и многие, пребывает в Трейнском госпитале.
— О, боже, бедный мистер Либоди. Он сильно пострадал?
— Я не в курсе. Доктор сказал, что его сейчас лучше не беспокоить. Хорошо, — блюститель порядка вновь обратился к Зеллаби. — Вы сообщили моим людям, что толпа движется к Ферме с намерением ее поджечь, так? Откуда у вас была эта информация? Зеллаби удивился.
— Моя жена уже поведала вам, что это была миссис Брант.
— Так. Сами вы любопытства не проявили?
— Нет, — ответил Зеллаби.
— То есть, некая истеричка примчалась к вам в дом, наговорила вам черт знает что, вы поверили и принялись названивать в «скорую помощь»?
— На этом звонке настояла я, — вмешалась Анджела. — Ну и, как видите, оказалась права.
— Только со слов этой женщины, как бишь ее…
— Я давно знакома с миссис Брант. И никакая она не истеричка.
Тут же вмешался Бернард:
— Не отговори нас миссис Зеллаби от похода, и мы тоже могли бы оказаться на койках в госпитале, а может, где и похуже.
Констебль устало поднял глаза.
— Эта ночь измучила меня, как никакое другое дежурство, — медленно сказал он. — Может, я чего и не понял. Итак, вы утверждаете, что жители Мидвича, добропорядочные английские граждане, собрались поджечь школу, в которой живут их же собственные дети…
— Не совсем так, сэр. Такой акт собирались предпринять мужчины, женщины в большинстве своем были против, — разъяснила Анджела.
— Допустим. В таком случае, мужчины, простые деревенские парни, собирались пойти поджигать школу с детьми. И вы считаете такую информацию нормальной? Считаете столь невероятное предположение чем-то само собой разумеющимся? Вы не пытались перепроверить, лично убедиться, да, черт возьми, просто полюбопытствовать, что же, в конце концов, происходит. Вы просто снимаете трубку и звоните в полицию. И исходите лишь из того, что считаете миссис Брант вполне разумной женщиной, отвечающей за свои слова и поступки.
— Совершенно верно, — сказала Анджела.
— Сэр Джон, — ледяным тоном обратился к полицейскому Зеллаби, — я понимаю ваши чувства и знаю, как вы устали за последние сутки. Но, если мы будем вести разговор в таком русле, нам его лучше тут же и закончить.
Констебль слегка покраснел и опустил глаза.
Затем яростно потер их своими большими ручищами и извинился, сначала перед Анджелой, лотом и перед Зеллаби.
![Джон Уиндэм - День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается]](/uploads/posts/books/59307/59307.jpg)
