Павел Шумил - Процент соответствия
— Но я... У неё есть хозяйка...
— Хозяйка, хозяйка... Сбросила Бала хозяйку... Ты хочешь, чтоб Бала её сожрала?! — неожиданно закричал Лотвич. — Мало тебе алмара?!
— Ничего я не хочу.
— Тогда едем со мной. Немедленно! Кул ждёт.
— Я должен предупредить начальство.
Как он радовался бы в прошлой жизни. Командир отряда охотников на глазах Ардины просил профессора отпустить Атрана для выполнения ответственной работы. Просьба эта звучала как приказ.
Как радовался бы раньше... А сейчас, рядом с Лотвичем, он играл желваками, плотно поджав жаберные щели и старался не встретиться взглядом с Ардиной.
Городская публика изумлёнными взглядами провожала кула, несущего двух охотников. Двигались стремительно, широкими виражами обгоняя транспортных шалотов. Лотвич пылал злостью и нетерпением, кул рвался на кордон охранять икринки. Безобразные, огромные, до шести сантиметров в длину, вытянутые мешочки с нитями на концах, которые даже икрой назвать язык не поворачивается. Но в образах кула эти мешочки были милыми, нежными и трогательно беззащитными.
— Умбрия возьмёт себе малька из помёта кулы Урены, — сухо прокомментировал Лотвич. — Ещё четырёх мальков возьмут на другие кордоны для обновления породы. Этот помёт давно ждали.
Кул мчался вперёд, оставляя за хвостом километр за километром. Мускулистое тёплое тело, не зная усталости, извивалось под Атраном плавно и мощно. Охотник молчал. Юноша прикрыл глаза и пытался вспомнить, как вёл бы себя в той жизни. Нет, с поступками всё ясно. Но настроение, эмоции... Представить не удалось. Дверь прошлого закрылась плотно и навсегда. Попытался представить на своём месте застрявшего неизвестно где Алима. Вот он красиво, с разворотом, садится на верхнее пятно Балы, вот залихватски причмокивает губами, посылая её вперёд... Но дальше дело не шло. Пусть его... Тогда Ардина... Как живая предстала она перед его мысленным взором. Двигается по периметру грота, погоняя краба-носильщика и распределяя между инкубаторами, инструментами и консерваторами кусочки пищи. Методично, аккуратно и равнодушно выполняет привычную работу. Профессор сказал, что она прошла уже два цикла омоложения. Какие мелочи! Женщине столько лет, на сколько она выглядит! А через три сотни лет разница в возрасте станет непринципиальна.
Атран представил, как она поворачивает к нему лицо, а лоб её покрыт возбуждающе-прекрасными жемчужными бугорками. И эти бугорки говорят, что она — его женщина. Может, не на всю жизнь, но ближайшие два-три месяца она — его. Послушная и ласковая. Хочется прикоснуться губами к этим бугоркам, ощутить их твёрдость и упругость.
За этими мыслями Атран задремал. Ардина ускользала от него, он догонял, она вновь ускользала, близкая и желанная. Но вот, в очередной раз она не рванулась вперёд, а замерла, поджидая юношу, и они слились. Не так, как сливаются с кулом или шалотом, не так, как сливаются с другом, а как делают только влюблённые — спина к спине или грудь в грудь... Атран чуть напрягал и расслаблял присоску, заигрывая и чувствуя ответное заигрывание девушки, и так они помчались вперёд, не глядя, куда, завивая свой путь немыслимой спиралью и наслаждаясь головокружением. Упругий поток пьянил, раздувал жабры...
Холодный, упругий поток раздувал жабры. Атран вздрогнул и проснулся. Вечерело. Кул всё так же ровно и мощно двигался вперёд. Но контакта с ним не ощущалось. Видимо, расслабив присоску, Атран сполз под давлением потока к хвосту.
Это даже хорошо, — подумал юноша. — Эротические сны — они не то, чем следует делиться с окружающими.
— Где мы?
— Только что прошли Размыв. Через пару часов будем на месте.
И замолчал.
Неведомо как, но Бала почуяла их задолго до прибытия. И бросилась навстречу, радостная, как малёк. Задремавшего на верхнем нервном пятне рулевого просто снесло потоком под удар хвоста. И он, оглушённый, долго вертелся на месте, ничего не понимая. А Бала налетела на Атрана, радостно ткнулась рылом (отчего тот слетел с кула и перевернулся вверх брюхом), описала стремительный круг, взбрыкивая и извиваясь словно молодой шалот. Потёрлась шершавым боком и замерла, подставляя верхнее пятно. Атран спешно присосался. Он был изрядно напуган, а на пятне — самое безопасное место.
— «Я нашла! Я нашла, я нашла янашлаянашла!» — ударил в сознание поток образов чистой, детской радости. Атран успокоился, открыл душу и дал хищнице порезвиться — спустить энергию.
И уже через секунду пожалел об этом. Потому что кула свечкой пошла вверх, пробила поверхность и вылетела из среды. А поднявшись на высоту своего роста, тяжело рухнула обратно.
— «Я рада, я рада, я радаярадаярада!»
— Полегче, милая!
Болел ободранный бок, о который кула ласково потёрлась накануне, и это мешало сосредоточиться.
...Она на самом деле неуправляема. Стабильно подчиняется только мне. Значит, на бойню. Так правильно. Это разумно. Поступать нужно разумно.
В чём же дело? Почему не исчезает перед внутренним взором клюв алмара и широко раскрытые глаза перекушенной пополам Мбалы? И ощущение, что забыл какую-то очень важную деталь.
Кула смущённо притихла, не желая беспокоить хозяина. Мысли были слишком сложны для неё, но образ уловила.
— «Мбала была хорошая», — попыталась она утешить хозяина.
— Не волнуйся, малышка, будет совсем не больно. Ты просто уснёшь.
— Она не будет волноваться, если не будешь ты, — резко произнёс Лотвич.
— Далеко ещё?
— До бойни? Не больше десяти минут.
Помолчали. Внезапно Лотвич остановил своего кула.
— Дальше двигай без меня. Моему кулу незачем это видеть.
Скоро всё кончится, — думал юноша. — Скоро обо всём этом можно будет забыть. Ещё полчаса, потом два дня на рейсовом шалоте — и родной хом. Ардина, чудо-инструменты, операции профессора, спокойная жизнь... И новое чувство — боль утраты. Бала опустится на ковёр зелёных с синевой водорослей, тысячи стрекательных клеток впрыснут снотворное — и останется только подождать, пока она уснёт. Остальное сделают рабочие. Мне нужно только положить её на ковёр.
Вспомнил! Тот образ, который не давал покоя при расставании с кулой. Будто он, Атран, направил её прямо в клюв алмара.
...Зелёный ковёр восхитителен. Слабый аромат привлекал и навевал покой. Хрустально прозрачная среда с привкусом мяты, упругие стебельки мягко колышутся вместе с течением... Это место создано для неги. Здесь приятно отдохнуть, расслабиться. Сто́ит приказать куле замереть, и она опустится на дно, прямо в нежные объятия ласковых зелёных стебельков, ведь кулы опускаются на дно без движения. Бала ни о чём не догадается, охотники так часто делают, поджидая добычу в засаде... Ей даже понравится, ведь так естественно и приятно отдохнуть минутку в этом чудесном месте...
— Молодая совсем, — придирчиво осмотрел Балу учётчик. — Неужто к нам?
— Патрулируем, — хмуро отозвался Атран и решительно развернул кулу. Вскоре увидел скучающего кула и рядом — поджидавшего его охотника.
— Лотвич, я был неправ. Признаю. Свои ошибки надо исправлять. Если я брошу институт и перейду в отряд охотников, инцидент будет исчерпан. Кула слушается меня беспрекословно.
— Ты не понял, что я вчера говорил, парень. Дело не в тебе, а в ней. Нет ничего страшного в умном животном. Но кулы не должны сливаться. Бала научит слиянию молодь, и тогда на бойню придётся вести десять животных вместо одного.
— Но я не могу отправить её на смерть!
— Всё-таки это произошло... Ну да, все симптомы налицо.
— Что произошло?
— Неважно. Придержи здесь моего кула, а я отведу Балу.
— Что произошло, Лотвич?
— Некто сказал: «Жизнь — это очередь за смертью. Но некоторые и тут лезут без очереди...» Ты слишком глубоко исследовал жизнь. Сам стал животным. Так иногда случается с охотниками. Такие гибнут чаще других. Отказываются бросить кула и гибнут вместе с ним.
— Бросить кула? Ну да! Лотвич, я должен спасти Балу любой ценой. Не пытайся меня остановить! Иначе я устрою грандиозный скандал. Всем расскажу, как кулы разгуливают без рулевых целыми сутками.
— Совсем разум потерял. А её ты куда денешь? С собой в город возьмёшь? Её же кормить надо!
— Это мои проблемы. Обещаю, что пристрою её где-нибудь и не дам контактировать с другими кулами. Слово чести! Прощай, Лотвич!
— Ну, студент, смотри, чтоб нам не пришлось отлавливать кулу в городе! — донеслось уже издали...
Алим. Старший по группе
Новая опасность. Канал практически закончили, среда шла уже потоком, заполняя русло реки, осталось прорыть два-три метра. Даже не прорыть, а просто дно углубить... Но в этом-то и заключалась сложность. Поток мог подхватить работающего и увлечь с собой, протащить по камням. А где-то там впереди шумел водопад. Экстремальщики слишком отклонились вправо, канал шёл по месту, которое раньше считалось берегом. А каменистый правый берег возвышался метров на шесть-семь.
