Павел Шумил - Процент соответствия
— Он до бесконечности распинаться будет, — зашептала Ригла. — Сбежим?
Незаметно отработав назад, Алим с Риглой выбрались из рядов слушателей и отправились на прогулку к водопаду.
— Созидательная мощь интеллекта! — насмешливо пускала пузырьки Ригла. — Вот от кого ты таких слов набрался...
— Сразу — я набрался. Может, это Корпен от меня набрался, — слабо защищался Алим.
— Верю. Может, и от тебя, — серьёзно покосилась на него Ригла. — Кто первый до водопада? — и умчалась, оставив Алима в облаке пузырей и бурлящей среды.
...Громкий всплеск и резкая боль в кисти правой рук-ки. Икша выронила камень и бросилась из канала.
— Что случилось? — встревожился Орчак.
— Не смогла увернуться, — Икша, морщась от боли, осмотрела кисть. Верхний палец болтался на лоскутке кожи. Острыми зубами она перекусила этот лоскуток и выплюнула палец. — Рыбки-ракушки, больно-то как!
— Дай, я помогу, — выплыла вперёд Иранья, и, не дожидаясь разрешения, слилась через верхнее нервное пятно.
— Ты врач?
— Целительница я. Врачи тебе сейчас не помогут. Инструментов у них нет. Ты раскройся, пусти меня, я возьму твою боль.
Икша закрыла глаза. Гримаса медленно сошла с её лица. Кровотечение ослабло, и вскоре прекратилось.
— Ну вот и славно, — промолвила Иранья. — Ты рук-ку побереги, отдохни от работы недели две. А вернёмся — врачи тебе новый палец вырастят.
— Вернёмся — четырёхпалые кисти врачам закажу, — решила Икша. — Что за дела, одного пальца лишилась, и уже рук-ка не рук-ка. Алим, теперь тебе придётся провоцировать оползни. Ты уже спускал оползень, на сегодня самый опытный в этом деле.
Опустившись ко дну, она разыскала свой палец, сунула в рот и, не жуя, проглотила.
— Все покинули канал! — скомандовал Алим. Оставалось прорыть всего пять-шесть метров — и всё, свобода. В канале уже ощущалось слабое течение. Среда фильтровалась сквозь камни. Икша говорила, что это хорошо — среда должна заполнить старое русло реки. Даже когда канал будет готов, нужно выждать неделю-другую, чтоб русло заполнилось и очистилось от мути. Но левая стенка метрах в пяти от конца канала Алиму давно не нравилась. Намечался очередной оползень.
Лёгкое течение уносило муть, и это было замечательно. Выждав пару минут, Алим хлопнул Орчака по спине и отправился в канал. Выбил один опасный камень, вывернул второй... Оползень медлил. Проплыл, приглядываясь, вдоль стенки туда-сюда, взялся за третий — и услышал за спиной рокот. Ударил хвостом, уходя из-под обвала — и с трудом успел затормозить, уткнувшись в конец канала. За спиной шелестел оползень.
— Кажется, я живой! — отметил Алим. Высунул голову из среды и осмотрел результат своей работы. — И кажется, я остался без обеда...
Оползень надёжно перекрыл канал, оставив Алиму бассейн метров шесть длиной, два с половиной шириной и чуть больше метра в самом глубоком месте.
— Э-э, да тут на три дня работы, — оценил Алим, внимательно осмотрев завал.
Маленький камешек, булькнув, вошёл в среду позади него. Алим упёрся хвостом в дно и, перебирая рук-ками по скале правого берега, принял вертикальное положение. С той стороны завала кто-то тоже выполнял упражнение «стойка на хвосте». Кто — не понять. Как ни щурься, а глаза хорошо видят только в среде. Алим помахал рук-кой, тот помахал в ответ и скрылся. Алим с облегчением погрузился в среду и отдышался.
В общем-то, даже лучше, что я остался с этой стороны, — решил он. — Будем раскапывать завал с двух сторон — быстрей управимся.
Камни, один за другим, полетели на берег. Работа привычная. Вот только что-то не так... Алим огляделся. Вроде, глубже было... Точно, глубже!
— Да что же это делается! — взвыл он и с лихорадочной поспешностью принялся разгребать камни, роя узкую — только бы протиснуться — канавку. Но через четверть часа пришлось отступить. Среда уходила, фильтровалась в грунт и его канавка мелела.
— Усохну ведь! Засну на веки вечные, как Елуга, — причитал, мечась по мелеющей луже Алим. — Икша с Корпеном меня потом съедят...
Эта мысль принесла успокоение. Смерть не будет напрасной. Своей смертью он поможет товарищам. Алим представил, как Икша влечёт его тело к водопаду, как за ней печальной процессией движутся остальные хищники. Как половину его тела съедают сегодня, а половину оставляют на завтра, как благодарен ему Корпен за последний подарок... Но почему-то умирать всё равно не хотелось. А если Ригла не позволит его есть?
И тут в голову пришла новая мысль. Алим со всех сторон рассмотрел её. Собственно, ведь он ничего не теряет. Спина скоро из среды высунется. Так почему бы не рискнуть?
В самом глубоком месте оставалось всего полметра среды. Алим принялся активно вентилировать жабры. Когда закружилась голова, выпластал рук-ки из обтекателей, плотно сжал рот, прижал жаберные крышки и пошёл на штурм суши.
Рук— ки вперёд, приподняться, перетащить тело. Больно. По камням-то... Рук-ки вперёд, выгнуться, чёрт с ним, с хвостовым плавником. Не до красоты. Рук-ки вперёд. Склон какой крутой... Не отступать! На вторую попытку сил не хватит...
Алим надёжно упёрся рук-ками в камни и дёрнулся всем телом, забросив хвост на скалу правого берега. Выгнулся, перебирая рук-ками, весь выбрался на скалу, осмотрелся, развернулся и покатился по камням, мыча от боли и ссадин. В голове мутилось. Перед глазами поплыли радужные круги. Алим скорректировал курс, ещё дважды перекувырнулся, оказался на самом краю скалы — и рухнул с полутора метров на друзей, разбирающих завал.
— Берегись! — заорал кто-то, юноша получил хороший удар хвостом в челюсть, и канал опустел.
Выпучив глаза, Алим усиленно дышал. Отдышавшись, проверил себя. Три десятка ссадин, синяков и царапин, но ведь живой! Пошевелил хвостом и с гордым видом направился к выходу из канала. Метрах в десяти, у самого дна экстремальщики сбились в тесную кучу. Алим притаился за камнем.
— ...Огромное сухопутное живое существо! Бросилось на нас сверху — услышал он голос Нетока.
— На суше нет живых существ! — это Ольян.
— Много мы о суше знаем?!
— Нет, говоришь? А кому я тогда хвостом врезал? Мы тут лясы точим, а оно сейчас Алима харчит!
— Оно не может харчить Алима, — вышел из укрытия Алим. — Оно ещё два дня никого харчить не сможет. Ему хвостом челюсть свернули.
И выразительно ощупал рук-ками нижнюю челюсть.
Атран. Бала
— ...чудо, что она до сих пор жива! Цепочка чудес!
— Почему?
— Он ещё спрашивает, почему! Потому что горожане не знают, кто такая кула! — Лотвич стремительно перемещался по хому, резко разворачиваясь в углах. — Потому что Бала первая шла на контакт, просто приставала ко всем, подставляя верхнее нервное пятно, словно тупой шалот! Потому что ей удалось объяснить нескольким широкомыслящим, что у неё есть имя, она ищет тебя! Не охотника, а широкомыслящего! Никто не заподозрил, что она с кордона. Считали, что городская, по какой-то причине потерявшая хозяина.
— А если б заподозрили, разразился бы грандиозный скандал. Кулы на кордоне две трети времени предоставлены сами себе.
— Да, был бы грандиозный скандал.
— Что же мне теперь делать?
— А ты не понял? На бойню вести.
Атран словно в Темноту внезапно попал. Кожу обожгло холодом.
— Почему на бойню? Зачем на бойню? Она же не сделала ничего плохого!
Лотвич резко остановился перед ним, взглянул прямо в глаза и проговорил тихо-тихо:
— Нашей планете не нужны новые разумные виды. Нас и так слишком много! Тем более, полуразумные дикари-хищники, которые вчетверо превосходят нас размерами. Подумай сам, почему. Ты же широкомыслящий!
— Но кулы... Они ведь...
— Да! Пока они под контролем, они животные. Да! их мозг недостаточно развит по сравнению с нашим. У них нет языка. Но главное не в этом! Главное — они не сливаются. Мы не наделили их присосками. После твоего ухода Бала несколько раз пыталась слиться с моим кулом. Будь у них присоски, ей удалось бы слияние. А так мой кул воспринял это как оригинальное заигрывание. Иначе его тоже пришлось бы отправить на бойню. Но страшно не это. Страшно, что Бала может обучить слиянию молодь! Она больше не зверь. Она — предразумная, прошедшая частичную инициацию разума. И это с ней сделал ты! Всего за месяц!
— Но я... У неё есть хозяйка...
— Хозяйка, хозяйка... Сбросила Бала хозяйку... Ты хочешь, чтоб Бала её сожрала?! — неожиданно закричал Лотвич. — Мало тебе алмара?!
— Ничего я не хочу.
— Тогда едем со мной. Немедленно! Кул ждёт.
— Я должен предупредить начальство.
Как он радовался бы в прошлой жизни. Командир отряда охотников на глазах Ардины просил профессора отпустить Атрана для выполнения ответственной работы. Просьба эта звучала как приказ.
