Сергей Рублёв - Проснуться среди звезд
— Ага, очнулся! — один из настенных экранов высветил доктора, заполнившего его целиком своей внушительной фигурой.
— Ну-с, как самочувствие?
— Ничего… — слабым голосом ответил Антор, — что со мной?
— Ничего! — с сарказмом передразнил доктор, — ничего, кроме двух пустяковых ожогов второй степени и множественного перелома правой кисти… Утюгом, что ли, по ней прошлись? Да, еще один совершеннейший пустяк — приступ черт знает чего и комбинированный шок. Уникальный случай в моей практике — посему пришлось дать тебе расслабляющего — не путай со слабительным…
Доктор продолжал оживленно болтать, производя по ходу какие-то действия — Антора обдало голубым светом, пронзило дрожью электростимулятора, воздух наполнился едким запахом лекарства, сразу прояснившего ум… В общем, лечение шло…
— …скажи спасибо своему напарнику, — продолжал врач, — это он вытащил тебя из трюма… Ну, не из трюма, какая разница! — он отмахнулся от кого-то, стоящего рядом, — главное, что вытащил. Кстати, что за гадость ты принимал перед выбросом — чудовищно путает мне все нервные реакции!
— Гадость? А-а… Какой-то наркотик… кажется.
— Наркотик?! Что за чушь! Он же провоцирует припадки…
— Они это знали.
Антор в изнеможении закрыл глаза. То, что он уцелел, представилось ему теперь счастливой случайностью. Удис действовал наверняка… Потом бы и улик не осталось.
Межу тем доктор с кем-то тихо, но энергично препирался. Наконец, с краешка экрана возникло смуглое лицо — хоннийцу даже почудилось, что сначала появилась улыбка, как у Чеширского Кота.
— Как вы?
«А все-таки — на вы…» Антор слабо усмехнулся:
— Как видишь. Там — закончили?
Улыбка юноши потускнела:
— Да, взяли несколько пленных…
Доктор с явным неудовольствием прислушивался к разговору и не замедлил вмешаться:
— Ну, хватит для начала — теперь спать, спать!
Вытеснив юношу с экрана, он с преувеличенной живостью принялся манипулировать какими-то ручками. Антор видел насквозь все эти нехитрые хитрости, не подозревая, однако, что неловкость эта намеренная — доктор слишком долго изучал психологию, чтобы делать ошибки. «Милый доктор, — думал Антор в полудрёме, — меня ты не проведешь… И какое мне дело до тех, кого не взяли в плен…» Но в глубине души он подозревал, что врет самому себе.
…Несколько часов усиленного нейроизлучателем сна довершили воскрешение — хонниец проснулся бодрым и полным сил. Но, когда он попытался сесть, головокружение заставило его вцепиться в койку.
— Ну-ну, голубчик, не так скоро! — вошедший в камеру доктор внес в дремотную тишь оживление и шум рабочего дня. С его помощью разведчик сделал несколько шагов, выйдя в кабинет со знакомой гробницей диагноста. К нему-то они и направлялись.
Процедура не затянулась — после пяти минут переваривания информации о многострадальном организме данной боевой единицы был выдан результат — пять суток выведения в резерв за счет Федерации. Когда хонниец уже перенес одну ногу наружу, в коридор, и подумывал сделать то же и другой, доктор, не поднимая глаз, буркнул:
— Да… Если у тебя осталось это средство… наркотик… принеси — у меня будет в сохранности.
Антор молчал. Врач поднял глаза и произнес с досадой, словно борясь с собой:
— Что смотришь? Разве непонятно…
Антор медленно раздвинул губы в улыбке:
— Теперь — понятно.
В самом деле — он только теперь понял, как это должно выглядеть со стороны. Накачавшийся наркотиками Т-разведчик отправляется в тартарары и чудом остается в живых… Но каков доктор!
— У меня нет наркотиков. И никогда не было, — твердо добавил он, глядя в глаза собеседнику.
— Да? — только и ответил тот. Бросил испытующий взгляд — Антора словно мгновенно взвесили, просветили рентгеном и заодно вывернули наизнанку — раньше он никогда не испытывал на себе профессиональной хватки психоэпидемиолога… Удовлетворившись осмотром, врач кивнул:
— Что ж… Иди. Да верю, верю! — и ободряюще припечатал ладонью по спине. Удар отдался болью, но наполнил душу чем-то гораздо более важным, ради чего можно было бы претерпеть и большее…
— …а потом увидели чей-то скаф, вплавленный в стену. Это оказались вы.
— А больше там никого не было?
— Я же говорю — там все оплавлено… Похоже, стреляли сразу несколько излучателей и с близкого расстояния. А что?
— Так… Может, померещилось… Скорее всего. Я уже и без всяких излучателей загибался.
Молчание. В темноте жилой ячейки слышен чей-то вздох. Затем задумчивый голос:
— Если бы стреляли в меня…
— Что?
Громче:
— Удивительно, что стрелявшие промахнулись. С такого расстояния…
— Повезло!
— Повезло? — пауза. — Нет, не верю я в такое везение. И бреда никакого, похоже, не было. Был лигиец… и не было пеленга.
— …?
— Это значит, что он не боялся и не испытывал ненависти. В бою ведь пеленг берется по ним…
— Почему?
— Это как камертон — что сам испытываешь, то и воспринимаешь.
На несколько секунд воцарилось молчание, словно для того, чтобы собраться с мыслями… или, может быть, поменять тему…
—У вас здорово получается. Мне, наверное, так не удастся — еще понятно управлять рефлексами, но чувствами…
— Профессиональная подготовка, не более. Я ведь эмоциотехник.
— Ну-у? Здорово! Значит, все эти чувства по визио…
— Да, это наша работа.
— Вот никогда бы не подумал! С виду вы такой… спокойный. Я-то думал, они там все… — неловкая пауза.
— Неврастеники?
— Гхм… Ну да… Ох, извините…
— Ничего. Это ведь почти так и есть.
— А сколько вы уже здесь?
— Года два. Как раз послезавтра стукнет… Знаменательная дата — день рождения «вечного сенса». И мой.
— У вас послезавтра день рожденья?!
Смешок:
— Не волнуйся — праздничного пирога не ожидается, так же как и наплыва гостей… Слава богу, у нас и так не повернуться.
Он словно продолжал думать о чем-то, не имеющем отношения к разговору. И внезапно спросил:
— Как тебя угораздило оказаться на транспортнике раньше всех?
Мовай помолчал, словно вспоминая, ответил неуверенно:
— Сам не знаю… Словно провалился в какой-то колодец…
— Где?
— Н-не помню… Там еще такие… Как грибы, торчат…
Антор поразился — гравизахваты. Это ж надо! Все равно, что в кромешной тьме с первого раза продеть нитку в иголку. Неудивительно, что он и пикнуть не успел — векторные поля транспорта предназначены для тысячетонных грузов.
— …очнулся — кругом все блестит, как в мыльном пузыре. Попробовал — луч отражает, а зарядом никак — места мало. Так бы и сидел, если бы сверху люк не открыли — наверное, не знали, что такое штурмовой робоскаф. Выпрыгнул на двух струях…
Голос звучал деланно-небрежно — так, в представлении очень молодого человека должны рассказывать о своих приключениях лихие вояки. Но в этой нарочитой манере не было юношеского задора… И чуткое ухо эмоциотехника улавливало фальшь.
…Разговор угас. Афран умолк, побежденный усталостью, и последний вопрос остался без ответа. В наступившей тишине гул реактора приблизился, заполнив собой крохотную каморку, и без того уже побежденную тьмой…
Глава 17
Отдых не мог быть длительным — уже на следующий «день» они вновь оказались в камере киборгизатора. На сей раз Антор был только зрителем — еще бы! Вряд ли его заторможенных рефлексов сейчас хватило бы даже на то, чтобы пришлепнуть комара. Однако думать он мог — и с интересом пронаблюдал всю картину приключений Мовая на сиргианском корабле. Особых замечаний не сделал, ограничившись одним:
— Занятия будешь продолжать в том же режиме.
Мовай показал глазами на маячившие в глубине пульта цифры личного кода — Антор осторожно снял его и задумчиво оглядел пульт:
— Да… Пора бы тебе обходиться без няньки.
— Но ведь без жетона вам нельзя?
Сенс хмыкнул:
— Уж конечно… Только таскаться сюда у меня душа не лежит — хоть пять суток отдохнуть…
— А мне?.. — заикнулся было афран, но был остановлен скептическим взглядом и умолк в смущении. Минуту Антор сидел молча, задумчиво колупая ногтем подлокотник. Затем молвил, словно бы ни к кому не обращаясь:
— Если бы у нас был периферийный код… — Вздохнул. — А лучше, конечно, центральный.
Мовай схватывал на лету:
— Отмычка?
Антор недовольно покосился на него, потом лоб его разгладился, и через несколько секунд дело завершилось неяркой кривоватой улыбкой:
— Да, точно — иначе не назовешь… Но с сетью не поиграешся.
— Почему?
— Кхм… — Антор покосился на юношу, ничего не сказал — инфорсеть была вполне военной, стало быть, защищенной втройне. Но афран, кажется, не хотел этого понять:
— …Видел я эту сеть, — говорил он, ничуть не тушуясь, — обыкновенный полихромный клубень.
— И что?
— Если хорошенько покопаться, можно отыскать концы входов. Остальное — дело техники.
