Сергей Дубянский - Арысь-поле
— Насчет князя Владимира вопрос спорный — он Русь крестил или мать его Софья; и топил он далеко не всех — это ты с деревянными идолами путаешь. У меня ж жена историк была, если помнишь, — Слава хитро подмигнул, — но суть не в том — мне кажется, разводят нас пожиже.
— В смысле?
— В прямом. Если появились волхвы, то следующим этапом будут ведьмы, черная магия, ритуалы Вуду и прочая кабалистика.
— И для чего бабке лапшу нам вешать? Ей-то какая выгода?
— А фиг ее знает!..
— Так поехали к волхву и узнаем. Даже если он попросит с нас за услуги какое-то бабло, не думаю, что в такой дыре это будет дорого стоить. А то, что в этой истории достаточно темных пятен, по-моему, ты сам убедился…
— Ну, убедить меня сложно… особенно, в темных пятнах… Ладно, поехали, — Слава выбросил сигарету.
Когда джип отъезжал от дома, Вадим оглянулся — Анна Никифоровна продолжала сидеть на крыльце, вновь превратившись в нахохленную птицу.
Деревня быстро осталась позади, скрывшись в пыли проселочной дороги. Поля пожухлой от жары кукурузы, подступавшие к дороге с обеих сторон, рождали ощущение не просто заброшенности, а недавно закончившегося апокалипсиса.
— Ты уверен, что мы едем правильно? — спросил Вадим минут через двадцать этого безрадостного пути.
— Не уверен. Но другой дороги все равно нет. Посмотрим.
Пыльная колея свернула вправо, и сразу за хилой лесополосой началось другое поле, засеянное чем-то низкорослым и буро-зеленым. Оно уходило к горизонту грязным ковром, образуя четкую границу с ослепительно голубым небом, которое пытался испачкать черным дымом одинокий, но очень самонадеянный трактор; чуть дальше него просматривалось несколько старых деревьев, грозно нависавших над приземистыми домиками.
— Думаю, нам туда, — Вадим показал в сторону «оазиса».
— Но по полю ж мы не поедем.
— А поле кончается, вон, видишь?
— Хочешь выяснить, джип это или нет? — Слава засмеялся, — ну, давай, — доехав до края поля, он свернул на луг.
Сначала деревья, вместе с домами, зримо приближались, но потом сместились влево и вновь стали удаляться, пока не оказались практически сзади — создавалось впечатление, что деревня находится в центре, а они ездят по кругу. Вадим закурил, озабоченно озираясь.
— Не нервничай, — успокоил его Слава, — главное, что мы ее видим. Если это не мираж, то какая-нибудь дорога должна к ней вести и, в конце концов, мы наткнемся на нее.
— Я не нервничаю — мне надоело бить задницу на кочках.
— Называется, «издержки производства» — хочешь посмотреть живого волхва, терпи, — он сбросил скорость. Машина перестала подпрыгивать и крадучись поползла дальше, а еще минут через десять впереди, действительно, появилась узкая полоса асфальта.
— Блин, еще и асфальтированная!
— Так, век-то какой на дворе?..
Джип выполз на твердое покрытие и рванулся вперед, набирая скорость. Через полчаса они проскочили указатель «Волховка», а еще через пару километров въехали на улицу.
Деревня вымирала. Первые два дома стояли без окон, с проваленными шиферными крышами, а за сломанными заборами, среди блеклого бурьяна, вспыхивали яркие пятна цветущих мальв; на корявых засыхающих яблонях висело с десяток мелких, зеленых яблок.
Следующие несколько домов выглядели чуть лучше — в них сохранились стекла, и крыши были ветхие, но целые. Правда, выглядели они такими же нежилыми, и лишь в одном палисаднике на веревке сушилась застиранная серая тряпка. Обмазанная глиной хата, возле которой торчала вывеска «Магазин ООО „Восход“», была заколочена досками. Не видно было не только людей, но даже кур — лишь свора дворняг неслась за джипом, истошно лая и норовя схватить за колесо.
— Жутковатое зрелище, — Вадим передернул плечами.
— У нас таких еще не много, а попробуй заехать куда-нибудь под Псков или Новгород — там их больше половины.
— Если честно, я не представлял, что все находится в такой жуткой разрухе.
— Ну, ты ж привык в столицу за пилюлями ездить; да, небось, еще и в СВ — кондиционер, холодное пиво; где ж тебе представить?.. И куда? — Слава остановился на краю деревни.
— Бабка сказала, ехать к кладбищу. А где тут кладбище?
— Поехали тупо вперед — не найдем, вернемся. Тут, я полагаю, улиц не много.
Проехали они не больше километра, так никого и не встретив, зато увидели, ранее скрытый домами, высокий, почти двухметровый забор и над ним крышу, как чешуей, крытую ровными деревянными пластинами. По углам строения возвышались, выпиленные из досок, плоские фигуры с ромбическими головами. В первое мгновение Вадиму это сооружение представилось крепостью, то ли Наф-Нафа, то ли Ниф-Нифа, скрывшегося от злого волка цивилизации, и считающего, что такая защита может спасти его. Но Слава оценил его по-другому.
— Чем тебе ни Кижи? — он выкрутил руль, — думаю, нам туда.
Деревня осталась позади; справа одиноко торчало кривое уродливое дерево; слева, отступив метров сто, начиналось убогое деревенское кладбище. Во всем этом пейзаже ощущалось что-то противоестественное.
— Пошли? — Слава притормозил, чуть не ткнувшись в узкие ровные доски, составлявшие забор, — только я не вижу ворот.
— Должны быть, — Вадим открыл дверь и его поразила тишина — будто воздух стал густым и неподвижным, не пропускавшим никаких посторонних звуков; казалось, даже перемещаться, преодолевая его сопротивление, будет сложно.
Но выпрыгнув из машины, Вадим обнаружил, что воздух абсолютно обычный, только раскаленный уже выползшим в зенит солнцем, а тишина… Видимо, случайно они поймали секунды затишья, иногда возникающее даже среди самой страшной бури. Вадим глубоко вдохнул запах сена и перегретой земли — такой русский, такой знакомый какой-то внутренней памятью. За забором замычала корова; из поднебесья ей ответила птица, и тут же послышалось жужжание коричневого жука, опустившегося на капот джипа. Все сразу встало на свои места — купол тишины распался, обнажив наполненный звуками мир.
— Сделано на совесть, — Слава провел по теплой, гладкой древесине забора, в котором не просматривалось ни единой щели, — у меня на даче хохлы лепили, так палец пролезает.
— Не думаю, чтоб он хохлов нанимал… — Вадим первым свернул за угол и увидел, что в заборе отсутствует несколько досок, образуя довольно широкий, не закрывающийся проход.
— Почти коммунизм, — заметил Слава.
— Думаешь, такие у него ворота? По-моему, он чинит забор.
— Все может быть, но это не наши проблемы.
Дойдя до прохода, они заглянули внутрь. Дом являл собой массивный сруб с мощной дверью и узкими окнами без занавесок; за ним виднелся домик поменьше, невидимой снаружи. Через его открытую дверь, в полумраке угадывалось шевеление большого животного, которое быстро рассекретило себя, выдав очередное «му-у…» Справа от дома, на поросшем травой бугорке, стоял странный серый камень. Скорее всего, он был старым, потому что грани стерлись, а поверхность покрылась широкими раковинами. Чувствовалось, что когда-то он являлся некоей скульптурой, однако сейчас уже трудно было понять, кого она изображала.
— Вот тебе, идол, — сказал Слава тихо, — и, вон, еще один.
Вадим повернул голову. С другой стороны дома, на таком же бугорке тоже стоял камень — поновее, и изображение на нем проступало более четкое. Судя по груди, это была безрукая женщина, только голову к ней почему-то приделали коровью, с тупыми короткими рогами и длинным высунутым языком. Существо получилось, вроде, смешным, но в массивной морде и выпученных глазах читалось упрямая мощь.
— О, блин!.. — Вадим почесал затылок, — ты у нас историк. Знаешь, кто это?
— А у них этих богов миллион, и в каждой деревне свои.
— Значит, сейчас спросим. Если, конечно, с нами захотят разговаривать, — сделав несколько осторожных шагов, он остановился уже внутри участка, — что твой английский парк — скульптуры, лужайки… фонтана, вот, не хватает…
Из «коровника» появился высокий босой старик с растрепанной седой бородой. Его смешные штаны, похожие на шаровары, едва доходили до щиколоток, а седые, всклокоченные волосы, делали похожим на героя народных сказок. Несмотря на худобу, он не казался хилым — наоборот, создавалось впечатление, что он весь свит из мышц.
— Точно, волхв… — прошептал Вадим.
Взгляд старика замер на гостях, но в нем не появилось, ни удивления, ни какого-либо другого чувства — он продолжал пребывать в своих мыслях, но, тем не менее, двинулся навстречу.
— Здравствуйте, — Вадим решил не дожидаться вопросов, на которые, по любому, придется отвечать, — привет вам от Анны Никифоровны из Дремайловки. Знаете такую?
Маска на лице волхва шевельнулась.
— Жива, старая ведьма, — произнес он совершенно беззлобно.
— А она что, ведьма? — вступил в разговор Слава.
