Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
И наконец, главный вопрос: обладает ли Господь сознанием? И если да, то как это проявляется для стороннего наблюдателя (и кто может выступить в качестве такового)? Ответ на первый вопрос может быть только положительным. Как известно, сознание есть способность выделять себя из окружающей среды и организовывать свое поведение соответственно тому, как реагирует среда на твои воздействия. Но главная отличительная черта индивидуума, обладающего сознанием – способность к принятию решения способом, отличным от случайного выбора или полного перебора вариантов. Тогда принятие решения – суть волеизлияние, и притом внутренне обоснованное.
Таким образом, Господь не просто глобальный процесс (таковым, например, является расширение вселенной), но такой, который обладает функцией самоконтроля и оценки самого себя, то есть самосознанием. Этот процесс самосогласован таким образом, что его стадии сменяют друг друга бесконфликтно и безинерционно…".
Здесь текст обрывался. Пока я читал, Гиря терпеливо ждал.
– Ну, хватит, – произнес он строго, когда заметил, что я пытаюсь читать текст в третий раз. – Хорошего помаленьку. Суть уловил?
Я пожал плечами.
– Нет желания сразу в чем-нибудь сознаться? Стиль незнаком? Почерк? Вообще, есть какие-нибудь ассоциации относительно автора.
– Абсолютно никаких, – признался я.
– Угу… Это хорошо. Тогда я поставлю ряд вопросов, а ты, соответственно, будешь отвечать. Вопрос первый: кто, с твоей точки зрения мог это написать? Что за человек?
– Трудно сказать.., – начал было я, но Гиря меня перебил.
– Давай без вводных предложений. Напрягись, попытайся вообразить этого человека. Типаж, характер, профессия? Создай образ. Меня интересует твое независимое суждение, потому что я-то этого человека знаю, и не собираюсь играть в викторину. Я понятно изъясняюсь?
– Вполне, и даже более того, – сказал я.
– Вот именно, – Гиря ухмыльнулся. – Итак?
– Автор – технарь, возможно математик.
– Но не богослов?
– Нет… Богослов?.. Да нет, он… Вряд ли.
– Ты смотри.., – пробормотал Гиря. А почему математик?
– Подход к изложению – аксиоматический.
– Что еще можешь сказать?
– Стиль мышления – логический.
– Скорее уж мистический. Где ты тут усмотрел логику?
– Автор строит концепцию Бога, стараясь избавить ее от противоречий и согласуя с тем, что мы наблюдаем в реальности.
– Но в реальности мы никакого Бога не наблюдаем.
– Это – как посмотреть, – сказал я многозначительно. – Вам же русским языком сказано, что Господь – это процесс. А в реальности мы всякие процесы наблюдаем. Выбирайте.
– Ну, хорошо, – покладисто согласился Гиря. – А что-нибудь относительно характера, личности и темперамента автора?
– Склонен к самоанализу. Не импульсивен. Не самолюбив.
– А это еще почему?
– Самолюбивые, обычно, ставят себя в центр любых рассуждений.
– Хм… Пожалуй. Что еще?
– Пол, безусловно, мужской. И почерк, и стиль изложения. Отсутствие эмоций. Вообще, человек, много переживший. Знаете, к размышлениям о Боге обычно приступают после тщательного изучения действительности. Это мне говорили специалисты.
– Что, есть такие?
– Да, когда учился, мне попадались.
– Ну-ну… Что-нибудь еще?
– Все, пожалуй. Вообще, материал слишком ограничен, чтобы делать далеко идущие выводы относительно личности автора.
– Но кое-что есть, – произнес Гиря удовлетворенно. – Теперь такой вопрос. Как ты думаешь, что было вначале, и чем все закончилось? Вообще, что это такое?
– Эссе, – сказал я.
– А зачем? Для чего? Вот если бы ты взялся за такое дело, что бы тебя на это могло подвигнуть?
– Меня? – Я пожал плечами. – Я вообще с трудом могу представить себя всерьез рассуждающим о Боге.
– Но ведь ты по образованию математик. И его в этом подозреваешь. Он же – может.
– Вероятно, приспичило.
Гиря испытующе на меня посмотрел.
– Но это всерьез?
– Думаю, да, – сказал я твердо. – На шутку не тянет.
– И все-таки, зачем? Напрягись. Какую цель ставил автор? Хоть что-нибудь.
– Ну-у.., – я задумался. – Если хоть что-нибудь, тогда вот. Автор пытался придумать Бога. Например, изобретал новую религию. Пойдет?
– Придумать? – Гиря посмотрел на меня уважительно. – Да, Глеб, а ведь котел у тебя варит лучше моего. Масштабно мыслишь (это была любимая его похвала). Я, например, решил, что… Впрочем, не важно.
– Благодарю за комплимент, Петр Янович, но все же?
– Я думал, что он излагает воззрения какого-нибудь, – он покрутил пальцами, – какого-нибудь Фомы Аквинского.
– Нет, – я пожал плечами. – Если речь идет о классических религиях, то все написанное им в корне противоречит. У классиков бог всегда персонифицирован и антропоморфен. Ибо "по образу и подобию"…
– А у не очень классиков как на этот счет?
– У этих – тоже противоречит. Разве что в индуизме или у китайцев… Нет, не то.
– То-то и оно, что не то. Я, правда, не знаток, но и мне показалось, что этот его Бог слишком уж… Хоть сейчас бери и пользуйся. Стало быть так, заголовок: "Конструкция Бога всемогущего и всеведущего для реконструкции бытия, с целью его упорядочения и придания большего смысла". И далее – по тексту. Или, скажем: "Бог. Технические условия на разработку". А в конце следует: "Принципы, положенные в основу данной разработки позволят усилить мотивацию бытия молекулярных комплексов типа Homo Sapiens, и увеличить коэффициент полезного действия указанных комплексов в…надцать раз". Так, примерно.
– Ну, это, наверное, перебор, – сказал я неуверенно.
– Перебор… А писать трактаты про бога – не перебор? – пробурчал Гиря, и принялся листать папку дальше. – Тогда вот еще один текст. Ознакомься на тех же условиях.
Я взял листы. Почерк был тот же, и снова ни начала, ни конца. Вот что там было написано:
"…глобальных перспектив развития цивилизации.
Следует выделить два аспекта. Первый: принципиальная ограниченность ресурсов сырья и энергии, которыми располагает земная цивилизация. И второй: теперь уже доказанная возможность и неизбежность интеллектуальной и физиологической дифференциации вида Homo Sapiens на подвиды.
Последнее, фактически, означает появление в пределах Солнечной системы новых видов разумных существ, значительно отличающихся от уже существующего вида по разным параметрам. Возникающая ситуация чрезвычайно опасна с точки зрения перспектив развития разумной жизни, как таковой, из-за возможной конфронтации видов, поскольку жизненное пространство и ресурсы принципиально ограничены. Единственный путь если не избежать этого, то хотя бы смягчить назревающий конфликт, – поиск возможностей разомкнуть Солнечную систему, то есть, обеспечение экспансии разумной жизни за ее пределы".
– Обалдеть, – невольно пробормотал я, прочитав данный пассаж.
– Ты читай, читай! – возбудился Гиря. – В конце еще не так обалдеешь.
Я продолжил чтение.
"Следует отметить, что речь идет именно об экспансии, ставящей своей целью не просто достижение близлежащих звездных систем, исследование планет и пр., но заселение этих систем разумными существами антропоидного типа…".
– Добрался до антропоидного типа? – осведомился Гиря.
От нетерпения он даже начал барабанить пальцами по столу, что для Петра Яновича было нетипично. В нашей компании обязанность барабанить пальцами была возложена на Валерия Алексеевича Сюняева, ближайшего, как выражался Гиря, "сподвижника по должности". Петр же Янович обычно исполнял обязанности сфинкса.
– Ну, – подтвердил я. – Еле добрался.
– И как, впечатляет?
– Нет. Записки из дурдома. Это же фантастика в чистом виде!
– Вот именно! – почему-то возрадовался Гиря. – Читай дальше, читай!
"Таким образом, человечество должно начать подготовку технических средств для отправки достаточно больших групп своих представителей в межзвездные экспедиции. При отправке каждой такой экспедиции необходимо исходить из того, что в Солнечную систему она не возвратится, полет продлится неопределенно долго, ей, возможно, потребуется обследовать несколько сотен звездных систем, пока не будет обнаружена планета с приемлемыми для выживания параметрами. Высадившись на нее, экспедиция должна основать колонию и положить начало дочерней цивилизации".
– Он это что, серьезно? – пробормотал я невольно.
– Что? – Гиря вытянул шею, как бы пытаясь заглянуть в текст через стол. – Где ты там застрял?
– В дочерней цивилизации.
– А! Ты дальше читай – это мелочи. Это и я напишу – недорого возьму.
"С экспедициями может поддерживаться связь, однако технические средства должны обеспечить в том числе и абсолютно автономное существование при параметрах межзвездной среды сколь угодно длительное время".
Последние слова были подчеркнуты. Я выпятил челюсть, недоуменно посмотрел на Гирю и спросил.
