Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
Обзор книги Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
Владимир ДРЫЖАК
КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ
Данный опус является самостоятельным произведением, тем не менее, он продолжает тему романа "Точка бифуркация", сохраняя преемственость в части основной фабулы, главных героев и некоторых весьма сомнительных идей.
Текст эссе о "системе модульного бессмертия" из главы 15 не принадлежит перу автора, но "как есть" изъят с какой-то интернет-страницы приблизительно в 2002 году. Хотя сама по себе эта идея не оригинальна (см., например сказку Волкова "Волшебник Изумрудного города", в части, касающейся Страшилы Мудрого и Железного Дровосека), автор считает своим долгом выразить признательность неведомому соавтору хотя бы за то, что он не побоялся вынести на суд интернет-сообщества свои пока еще фантастические идеи, изложив их достаточно связно и последовательно.
Из всех идей в упомянутом эссе автору наиболее близка идея "тактирования времени", обозначенная в самом конце.
Что же касается самой концепции "переносимости сознания", то прежде чем говорить об этом всерьез, необходимо хотя бы приблизительно выяснить, что, собственно, такое сознание. По этой теме ничего, кроме околонаучных рассуждений психологов и философов, в доступных ему источниках автору обнаружить не удалось. В отношении сознания, пожалуй, единственным научно установленным фактом является то, что оно, будучи с позиции материалистов объектом (или явлением) идеальным, существует объективно и является атрибутом головного мозга человека. Знакомство с математической дисциплиной, называемой "Нейросети", дало автору возможность предположить, что сознание является сравнительно автономным процессом в некоторой подсети полной нейросети мозга. Эта последняя, кроме подсети "сознания", включает также и иные подсети, в частности, подсеть "внешний мир", содержащую замкнутую динамическую модель внешнего мира, способную функционировать автономно (например в мозгу наркомана, или, скажем, широкого мыслителя).
В заключение хочется отметить следующее. Относя самого себя к "законченным материалистам", уже в процессе написания данного произведения автор с изумлением обнаружил в себе подспудную тягу к вульгарному идеализму, но преодолеть эту порочную склонность так и не сумел, за что, вероятно, должен быть порицаем, и не удостоится снисхождения на Страшном Суде, буде оный когда-либо состоится.
Глава 1
В сейфе у Гири хранится ятаган.
Так утверждают осведомленные молодые коллеги, и я им склонен верить. Самого ятагана я не видел, но почти у каждого из них на носу имеются зарубки, а на ушах – завязочки.
Поэтому, когда Гиря встал и открыл сейф, я напрягся. Но вместо ятагана Петр Янович достал из сейфа папку.
– Значит, говоришь, работы у тебя мало, скучаешь и томишься бездельем, – завел он свою обычную волынку. – Рутина, говоришь, заела…
Я бодро ответил ему в тон:
– Напротив, Петр Янович, творчески пашу как вол, вкалываю день и ночь без продыху.
– Это хорошо! – он искоса взглянул на папку. – Вот смотри – папка. Видишь? Это хорошая папка. В ней много чего есть. Я эту папку завел, когда умер Спиридонов. Сейчас я тебе ее не дам. Но с кое-какими материалами ты ознакомишься.
Папка была из пластика под картон. С моей позиции она выглядела очень старой. Можно было предположить, что в этой папке Гиря собирает древние папирусы, манускрипты и прочие раритеты, добытые при проведении следственных действий по "эпизодам", уходящим своими корнями в далекое прошлое. В принципе, я не исключал, что Петр Янович умеет путешествовать во времени. От него всегда исходит запах Древних и Средних веков. Особенно Средних, где были в ходу ятаганы.
Между тем, Гиря развязал тесемки, раскрыл папку и начал листать.
– Многое здесь представляет чисто этнографический интерес, – сказал он, – кое-что – юридический, но есть вещи, совершенно непостижимые моему разуму. Где оно?.. А, вот!.. Ознакомься-ка вот с этим материалом.
Гиря выудил из папки несколько листков, исписанных от руки, и протянул мне. Я встал, подошел к столу и протянул руку.
– Читай не торопясь, вникай в суть.
Я взял страницы, и повертел их в руках. Обычная бумага. Текст рукописный. Почерк беглый, уверенный. Я отметил, что начало текста отсутствует и начал читать.
Сначала я вообще не понял, о чем идет речь. Дочитав до конца и обнаружив, что он отсутствует, я вернулся к началу и принялся читать более основательно. Вот что я прочитал дословно:
"… Образом, мы приходим к следующим выводам.
Господь нематериален, потому что он суть не объект, а процесс. Но не просто процесс, а процесс, организующий бытие, в противоположность сатане, который, по сути, есть процесс хаотизации всего сущего. Господь ни добр, ни зол – он справедлив.
Высшая справедливость состоит в сохранении сложности и упорядоченности мира. Чудеса, являемые Господом редки, потому что Он играет с нами в игру, называемую жизнь, по правилам. И он не может (и/или не желает) менять правила по ходу игры в силу именно своей справедливости.
Господь сущий, то есть он существует реально, иначе говоря, вне реальности он осуществиться не может. Как процесс упорядочения Господь действует только в одну сторону – в сторону усложнения реальности. Усложнение суть возрастание связности мира, то есть взаимозависимости и взаимопроникновения его частей.
Неисповедимость помыслов Господних означает то, что конечная цель его деяний неизвестна (и не может быть известна никому). Возможно, таковая и вовсе отсутствует, но это не означает, что сам процесс, именуемый Господом, статичен, то есть, эквивалентен себе во времени. Вероятно, существуют какие-то стадии его развития, причем, стремление к завершению определенной стадии может рассматриваться в контексте сознательного движения к некоей цели, подобно тому, как человек намечает определенную точку вблизи горизонта видимого и стремится к ней, полагая, что там его взору предъявятся новые точки, из которых и будет сделан выбор.
Является ли Господь личностью в каком-либо смысле? На первый взгляд кажется, что нет, ибо процесс – суть взаимоувязанное изменение каких-либо сущностей, а личность – есть мировоззрение плюс система мотивов к бытию. Однако человек – тоже некоторый процесс, вовлекающий в свою сферу какую-то часть предметного мира, например собственное тело, но, в то же время, и личность в упомянутом смысле.
Непостижимость Господа выражает тот факт, что Он – целое, а любое целое непостижимо до конца своей частью, ибо понятие части предполагает разграничение ее с целым. Мы – суть части божественного промысла, подпроцессы главного процесса, конечные в пространстве и времени.
Таким образом, чтобы понять Господа, надо стать им самим, и мы постигаем его ровно в той степени, в какой включены в процесс его бытия, как его части.
Интересно, что Господь самопротиворечив. Увеличивая связность мира, он с неизбежностью уничтожает автономию своих частей. Упорядочение невозможно без унификации частей, и более того, полное упорядочение суть эквивалент полной хаотизации. Но, к примеру, чистый кристалл, упорядоченность которого близка к предельной, ничуть не более сложен, нежели идеальный газ, если понимать сложность, как возможность описания. Всякое же иное определение сложности вряд ли состоятельно и тавтологично самому определяемому понятию.
Непостижимость Господа связана с его предельной сложностью. Можно предположить существование в мире объектов, описание которых невозможно по той простой причине, что оно окажется сложнее самого объекта. Таким образом, выгоднее предъявить сам объект, нежели составить его описание. Кроме того, вероятно, объект (или субъект), взявшийся сделать таковое, должен быть сложнее описываемого объекта. Но тогда следует предложить ему описать самого себя (а заодно и тех, кому предназначено описание).
Понятие сложности – вообще ключевое понятие для возможного описания мироздания, как целого. Подходы теории информации, в этом плане достаточно продуктивны, но не могут быть признаны исчерпывающими, поскольку содержательная сторона информации не рассматривается данной теорией.
Другим ключевым понятием является понятие развития. Чем развитие отличается от видоизменения или модификации? Очевидно, в первую очередь тем, что состояния развивающегося объекта не равновероятны и имеют выраженную тенденцию. Но кто-то должен задавать эту тенденцию для мироздания как целого. Каким образом? Трудно предположить, что у Господа имеется какой-либо "план" развития мира. Но этого, впрочем, и не требуется. Достаточно задать некие "правила игры" в развитие и корректировать их в зависимости от успехов или неуспехов на этой стезе. Именно с тем, что мы не знаем (и вряд ли способны понять, даже если узнаем, в силу нашей "простоты"), какими критериями руководствуется Господь, связано то, что обозначается термином "непостижимость".
