Игорь Середенко - Кар
Отец и сын вышли из кабинета с тяжестью на сердце. Им было разрешено посетить мальчика. Молодая медсестра подбежала к ним.
— Вы родственники Архипенкова Максима?
— Да, — ответил дядя. — Это его дедушка, я дядя мальчика. Родители…
— Они не смогут приехать, — добавил старик.
— Наша больница может перевезти мальчика. Но нам нужно… Ну, в общем, сколько вы сможете дать в качестве благотворительности…
Старик вынул деньги и дал несколько бумажек. Они растворились в руках медсестры.
— Спасибо, этого достаточно, — сказала медсестра и бойко удалилась.
Они сели на стулья, расположенные в коридоре.
— Ты сможешь поехать? — спросил сын.
— Да, я поеду.
— Меня жена не отпустит, да еще и работа, понимаешь, — оправдывался сын.
— Да, конечно, — ответил отец.
— Как они погибли? — спросил сын.
— Твой брат и его жена не вернулись из экспедиции. Северный буран забрал их жизни. Так мне сообщили в институте. Даже тел не нашли.
— Да, говорил я ему, надо было работать в институте в городе. А он хотел путешествовать, открывать новые породы, залежи нефти и еще черт знает чего. Вот и допутешествовался.
— Это его жизнь. Он любил ее такой.
— Это его жена… — обвинительно сказал сын.
— Нет, они вместе. Он писал мне о себе. Где находится, что ищет. А вот ты редко пишешь.
Сын виновато опустил голову.
— Что, жена не позволяет, — спросил старик. — Знаю, сварливая она у тебя. Я когда к вам приехал, так такого наслушался. Одни упреки.
— Ладно, отец. Что будем делать?
— Я поеду с мальчиком, а ты возвращайся к жене и детям. Подкаблучник, ты у меня. Ничего не поделаешь. Я и квартиру вам отдал, что ей надо еще.
— Да, ты прав. Но дети. Я должен их поставить на ноги.
— Обвиняет она меня, что я не помогаю вам. Я стар уже. Это дети помогать должны.
— Ладно, отец, — сын тяжело вздохнул. — Мои средства все уходят на семью.
— Понятно. Жизнь — штука тяжелая, твой брат хотел скопить денег и купить квартиру. Но теперь…
— Мальчик с нами будет, не волнуйся.
— Она и про мальчика сказала. Не хочет она, чтобы он у вас оставался. Как узнала о гибели твоего брата, так предложила Максима мне.
— Нет, нет. Что за глупости. Даже если его родителей уже нет в живых, он все равно будет жить с нами. У него есть своя комната.
— Она и рассчитывает заполучить все. А теперь, когда его родители умерли, ему покоя не будет у вас.
— Нет, отец. Я прослежу, чтобы его не обижали.
— Ладно, посмотрим, — сказал отец. — Ты езжай домой, я поеду с Максимом. Приеду, расскажу.
В палате было четыре кровати. Три застеленных, на четвертой у окна лежал Максим. Старик подошел к стулу, стоящему у стены, и взял его. Он поставил стул к кровати Максима. На бледном лице мальчика появилась улыбка.
— Деда, — произнес Максим, — ты приехал.
Дед сел на стул и взял исхудавшую руку внука.
— Ты не уедешь? — спросил мальчик.
— Нет, я буду с тобой.
— Они не приехали еще. Я так ждал их.
— Они… — дед не решился рассказать Максиму о гибели родителей. — Они передали тебе привет и горячие поцелуи. Они еще задержатся на Севере.
— А что они пишут? — не унимался мальчик.
— Твои мама и папа купили тебе подарок.
— Какой? — в бледных детских глазах появился огонек.
— Я пока не знаю. Они пришлют его по почте.
— Так долго, — протяжно произнес мальчик.
— А что ты хочешь больше всего?
— Я хочу их увидеть. Я соскучился.
На тумбочке рядом с кроватью лежала серая папка.
— Что там? — спросил дед, стараясь перевести тему. Боль от утраты сына уже давно поселилась в его сердце и осколками уселась на дно, заставляя душу страдать всякий раз, когда в сознании появлялись мысли о трагической гибели старшего сына.
— Это же мои рисунки, ты забыл? — мальчик посмотрел на деда с укором.
— Нет, нет, не забыл. Я помню, ты всегда рисовал. Я помню все твои рисунки. Твоя картина, что ты мне подарил прошлым летом, до сих пор украшает мою скромную комнату. Три березы, кажется, так ты назвал ее?
— Да, верно. Папа, мама и я. Мы вместе. Папа — большая береза, мама — чуть поменьше, а самая маленькая —…
Максима прервал кашель. Сначала глухой и прерывистый, затем глубокий, казалось, кашель не отпустит мальчика. Дед пытался взять полотенце, чтобы вытереть капли слюны, появившиеся на бледных губах, но с ужасом увидел багровые пятна. Кровь. Мальчик кашлял, наружу вылетали капли крови. Дед громко позвал санитара. В коридоре что-то зашевелилось, послышались беспокойные шаги. В палату зашла немолодая полная женщина. В этот момент мальчик наклонил голову, и вырвал какой-то черной жижей. Все белье запачкалось.
— Не волнуйтесь, я все уберу, — добродушно сказала женщина.
На следующий день вечером мальчик и дед находились в одноместной палате в городской онкологической больнице.
— Наконец-то, деда, — обрадовался Максим, на его бледном исхудавшем лице появилось подобие улыбки. Она не была похожа на сияющую солнцем детскую улыбку. Но дед увидел радость и почувствовал ее тепло в своем сердце, словно детская радость наполнила его сознание детскими мечтами, какие посещают каждого человека в юные годы и о каких все вспоминают с сожалением в старости.
— Я купил тебе продукты, — ответил деде с порога. — Тебе не все можно.
— А там, что? — поинтересовался мальчик, поглядывая на кулек.
— Это сюрприз.
— Ну что там, — почти с нескрываемым детским интересом спросил Максим.
— Это краски и кисти. — Он достал из кулька красную коробочку и дал ее внуку.
Максим открыл коробку и увидел в ней набор кистей.
— Профессиональные, — раздался глухой голос мальчика. — Теперь я могу рисовать Тайгу.
— У тебя талант, я всегда говорил твоим родителям об этом.
— А они что? — спросил мальчик, разглядывая краски.
— Они хотят отдать тебя в художественную школу. Там, где учатся все будущие художники, — старик выдумал это, чтобы поднять настроение мальчика. Он вспомнил слова доктора, нужно создать вокруг мальчика хорошую эмоциональную атмосферу. Болезнь часто прогрессирует на фоне угнетения психо-эмоциональной сферы.
— Я теперь нарисую всех животных, что в Тайге обитают, — спасибо, деда.
— Максим, ты тут хозяйничай, а я пока поговорю с доктором.
— И ты вернешься? — мальчик не хотел, что бы дед уходил от него, он боялся, что тот не вернется.
— Я обещаю, как только я поговорю с доктором, я сразу же к тебе.
Стены кабинета были завешаны десятками дипломов и похвальных грамот. Дорогая обстановка, позолоченные канцелярские принадлежности отсвечивали лучи солнца, больно ударившие по глазам старика.
— Вы сядьте здесь, — учтиво предложил доктор. — Сегодня яркая погода, солнце так и норовит внутрь пробраться. Весна на пороге. — Доктор прикрыл занавеской пол окна, чтобы солнечные лучи не слепили глаза старика, затем сел в мягкое кожаное кресло, приятно прошипела кожа черного кресла с замшевыми подлокотниками.
Старик сел на край такого же глубокого кожаного кресла, чтобы легче было вставать, когда уходить будет.
— Я уже в курсе, — начал доктор, на его шеи блеснула желтая цепочка, сделанная из чистого золота. Видя, что старик как-то неуютно себя чувствует, он сказал приятным голосом. — Вы чувствуйте себя, как дома. Мы сделаем все, что от нас зависит. Наша клиника лучшая в городе. Мне незачем водить вас за нос, поэтому я вам сразу все расскажу. Утешить нечем. Лишь надежда есть.
— Что у него. Он будет жить? — спросил старик.
— Мы обнаружили обширные метастазы в отдельных органах.
Старик угрюмо молчал.
— У мальчика запущенная болезнь. Рак четвертой степени. Злокачественная опухоль в мозге. Невриномы — это опухоли черепно-мозговых нервов.
— Что вы можете сделать? — старик с надеждой посмотрел на доктора.
— Хирургия здесь бессильна, попробуем лучевой терапией и химиотерапией. Остановить процесс мы не можем, лишь замедлить.
От волнения старик потерял контроль над собой, ему казалось, что он в кабинете один и разговаривает сам с собой.
— Но все-таки я должен что-то сделать для него. Этого не может быть. Так нельзя, — бормотал старик, не слушая доктора. Внезапно, он словно вышел из глубокого оцепенения и громко произнес, — но все-таки, что вы можете сделать?
— Я? — удивился доктор, почесывая подбородок. — Могу лишь погладить его по голове.
— Что? Вы что-то сказали? — словно не слушая, произнес старик.
— Я говорю, что процесс необратим. Мы попытаемся лишь замедлить проникновение раковых клеток в другие органы. В основном, это лишь летальный исход. Мы можем говорить только об оставшихся днях или месяцах жизни пациента. Метастазы уже начали появляться в капиллярах, они дошли до кровеносного русла. Ему нужен уход, качественный уход. Вы понимаете.
