Алексей Грушевский - Игра в Тарот
И он знал что нельзя. Как он не старался, не пыжился, не демонстрировал уверенность, не декларировал оптимизм и веру в прогресс и демократию, в глубине своего существа он понимал, всё это безнадёжно! Он обречён. Ибо никому не дано изменить судьбу. Что как бы он не хорохорился, бунт против неведомых сил, определяющих её, безнадёжен.
И затаив дыхание, он ждал, что ответит Хозяин Снов, в безнадёжной тоске предчувствуя и заранее зная отрицательный ответ. Он ждал не реплику в философской беседе, не искромётную игру софизмами, он ждал приговора. С какой-то мазохисткой истомой парализовавшей всё его существо и он ждал услышать ещё раз, что нет выхода из ловушки его судьбы. Ещё раз, всё его опустошённое безнадёжностью существо замерло в ожидание уже известного ему безжалостного приговора.
Какая-то тень легла на Алхимика, он, словно, постарел и невольно сгорбился. Показалось, будто Толик своим вопросом напомнил ему о какой-то непосильной, измучившей его ноши. Несколько мгновений он сидел, полностью уйдя в себя. На его лице отразилась какая-то невероятная, словно, не возможная для простого человека усталость. Наконец Алхимик после долгой паузы, как бы очнувшись, собрался, и снова стал олицетворением уверенности. Господин Хозяин Снов принял торжественную позу, и, глядя пристально в глаза Толику, сказал медленно и отчётливо:
— Мы, служители нашего Храма, пытаемся сделать это. Единственная цель нашего ордена — научится управлять судьбой, а, значит, её изменять.
Глава 12. Вечное возвращение вещей
— Изменить судьбу — эхом отозвался Толик, — Разве это возможно?
— Не знаю. Но надо попробовать — улыбнулся Алхимик.
— Но как?
— Попробую вам объяснить, в общих чертах, основную концепцию. Начнём с того что, лишь совсем недавно физики приходят к пониманию того, что мы знали всегда. Вселенная состоит из множества миров. Не планет, а именно миров, каждый из которых целая вселенная, со своим временем, со своей физикой. И их бесчисленное множество. И каждое мгновение они рождаются и умирают вновь. С первым мгновением большого взрыва началось создание всё новых и новых пространственно временных кластеров, каждый их которых полноценная вселенная.
— Какое отношение к судьбе имеет теория большого взрыва?
— Имейте терпение. Второй момент это сознание. Зачем дано человеку сознание? Только для одного осознать. Но что осознать? Взрыв (будем пока так называть первопричину всего) породил, и продолжает порождать всё новые и новые вселенные, в которых возникает сознание. Зачем? Зачем нужно сознание? Ответ только один — Взрыв породил сознание во всех своих бесчисленных вселенных, чтобы их осознать. Чем является Взрыв сейчас? Множеством всех этих вселенных. Если он породил сознание, то только для того чтобы осознать мироздание. Осознать себя. Но осознать себя, это, значит, осознать эти миллиарды и миллиарды миров. Осознавая всех их, он осознаёт себя. Иными словами Взрыв осознаёт себя через бесчисленное количество сознаний осознающих себя. И следующий вывод из этих рассуждений, всё это рождено только ради одного — породить сознание, которое является всеми этими бесчисленными снами.
— Но ведь в реальности мы все тут осознаём один и тот же мир. Другого нет.
— Ошибаетесь. Каждый сон — это новый мир, новая вселенная, со своими законами и временем. Ваш сон, мир который вы осознаёте, есть только у вас и он только ваш.
— То есть солипсизм. Есть только мои ощущения.
— Есть только ваши сны. Есть только поток сознания. Больше ничего. Вы только сон, который видит всё это, порождённое Взрывом. И, следовательно, ЧТО порождает этот Взрыв вновь и вновь, творя бесчисленные вселенные? Звёзды, камни, атомы? Материю? Понятно, что нет. Ведь всё это появляется для него только тогда когда он это можно осознать. Тогда зачем нужна ему вся эта материя, если она есть вне сознания? Значит, материя имеет смысл, только если её осознают. Значит, без осознания она вообще не нужна. Более того, как что-то можно породить, а лишь потом осознать? Ведь, наверное, перед каждым актом творения должен лежать идеальный образ того, что хотят породить. То есть осознание. Но тогда, зачем творить что-то ещё, если достаточно создать только иллюзию? Следовательно, взрыв порождает сознание. Только сознание. Бесчисленное множество сознаний. Или правильней снов.
Толику опять начало казаться, что его надувают. Какие-то адаптированные к современному сознанию будисткие софизмы. Типа сознание Будды, и другая модная нынче дребедень. Это было настолько далеко от того что он ожидал услышать, что вслед за было вспыхнувшей нежданной надеждой, его настроение резко качнулось к глубокому разочарованию.
— Надо попробовать, как то завершить эту дискуссию и смыться побыстрей — решил он и начал несколько агрессивно:
— Всё понятно. Есть только сон. Сон Будды. Надо понять, что есть только это, а всё остальное пустота. И так далее. Спасибо, слышали, только судьба то тут при чём?
— Имейте терпение. Вы никогда не задумывались, почему ваша судьба сложилась так или не иначе? Случайность? Но, признав это, мы должны будем понять, что тогда вообще нет никакого смысла. Если миром правит случайность, то не может существовать никакая структура. Элементы никогда бы не смогли бы соединиться вместе, чтобы создать что-либо устойчивое. Сколько бы не работал генератор случайных чисел, осмысленной картинки не получится. Значит не случайность — творец этого мира. Но что тогда? Чья то воля? Непонятная нам воля, которая определяет, что будет так и не иначе? Но если есть некто, от чьей воли, зависит всё в этом мире, то тогда он величайший тиран. И судьба зависит лишь от его каприза, прихоти, а значит опять от случая. Ещё более плохого случая. И тогда есть только два пути у человека, или быть его рабом, или восстать и потерпеть поражение. Убить себя, и тем погасить своё сознание, которое в этом случае является лишь отражением его деспотичной насмешки.
— Это и есть, по-вашему, изменить, судьбу? — иронично заметил Толик.
— По-нашему, это называется Штурм Неба. По-нашему, — Алхимик произнёс это с некоторым сарказмом, как профессор, который вынужден дискутировать со студентом — несмышлёнышем, — может быть только два выхода из потока неугодного нам сознания: Штурм Неба или Обретение Судьбы. И они всегда идут рядом. На Штурм Неба вы явно не годитесь, остаётся попытаться обрести судьбу.
— Разве у меня и так уже нет судьбы.
— Если она вас устраивает, то я вас немедленно оставлю наедине с вашими кошмарами.
Толик поёжился, и быстро спросил:
— Но как, как это возможно.
— Я стараюсь вам объяснить, но вы сбиваете меня своими вопросами. Итак, продолжим. Если есть бесчисленное множество вселенных, и не слепая случайность правит миром, то не логично ли предположить, что каждая такая вселенная реализация одного из бесчисленных возможных вариантов мироздания. Каждая такая вселенная сама по себе несёт деспотизм родовой травмы, слепой случайности лежащей в её основе. Каждая такая вселенная убога и несовершенна. Ведь она лишь случайное порождение. Игра случая. Вариант одной из бесчисленных возможностей реализации. И поэтому изначально убога и ущербна. Но все вмести, дополняя друг — друга, они реализуют и выявляют все варианты развития, и в целом картина мироздания полна и логична.
— Ну и что следует из этого для нас практического? — буркнул Толик, потеряв мысль, и воспользовавшись правилом, что если не понимаешь, о чём идёт речь, то спроси, что тебе с этого будет.
— Остался всего лишь один шаг. Будьте терпеливы. Все эти вселенные осознаются. Осознаются нами. Процесс осознания мы называем сном. Когда вы видите сон, то рядом с вами есть бесчисленное количество сознаний видящих другие варианты вашего мира, в настоящем, видевшие в прошлом, увидящие в будущем. Если мы возьмём все эти варианты, то мы получим кластер, содержащий все возможные реализации вашего сна. Все ваши сны. Вот этот кластер мы и называем судьбой. Вашей судьбой.
— Вы говорите, что рядом со мной есть бесчисленное количество сознаний видящих другие варианты мира. Чьи это сознания? Кто они?
— Да это же всё вы! Вы и есть весь этот бесчисленный поток сознания разных вариантов вашего мира, вашего сна! Осознав их все, вы обретёте их. Осознать — значит обрести! Единственное что нам принадлежит по право, и что у нас никто не может отнять — это лишь догорающая искра памяти о виденных нами иллюзиях. Осознав их все, мы обретаем судьбу. Посмотрев один сон, мы в это же время смотрим и бесчисленное количество других. Одновременно. Одни кончаются, другие начинаются. И новый каждый раз, лишь слегка изменённый вариант прошлого. И всем нам суждёно смотреть и смотреть эти почти одинаковые сны. Без конца. До скончания самого времени. Но эти сны, тем не менее, разные, каждый раз они приходят немного другие.
