Евгений Енин - Случайностей не бывает
И черти их тут же унесли.
* * *Черти носили растянутые линялые футболки и тренировочные штаны с тремя полосками, в которых никто никогда не тренировался. Были они лысоваты, мордаты и пузаты. Длинные и толстые руки покрывали татуировки в виде узоров из кинжалов, рогов и колбасы и надписей «Геенна — дом родной». На щеках у них топорщилась щетина, на ногах красовались синие резиновые шлёпки. Было их двое, и Артёма с Яной они несли, перекинув через плечи. Дезодорантом черти не пользовались.
В первые секунды Артём пытался вырываться, а Яна кричала:
— А ну, выпусти меня, козлина тупая!
Но бегущие трусцой черти, каждый килограммов по сто пятьдесят, легко удерживали свой груз. Под жиром перекатывалось мускулы. Когда Яна изогнулась и попыталась укусить своего чёрта за ухо, тот легко перекинул её на другое плечо и объявил басом:
— Пассажирам выходить во время движения воспрещается!
Ехать таким образом было удобнее, чем казалось: плечи у чертей были широкими и мягкими, как диванные подушки.
Они бежали по просторным коридорам, коридорам, заваленным хламом, каким-то пещерам, каким-то переходам. То они взбегали по бетонной лестнице, один в один как в подъезде старой панельной пятиэтажки, даже с типичными подъездными окнами, за которыми ни Артём, ни Яна не смогли рассмотреть ничего, кроме красного зарева. То трусили по проходу, не отличимому от того, что Яна видела в пирамиде Хеопса. Один раз она была уверена: они пробежали по поверхности, хотя и в полной темноте. Но дул ветер, было холодно и пахло креозотом, как на железнодорожной станции. Потом, при свете тусклой лампочки, они забежали в дверь с табличкой «Мантикора, не входить», но мантикоры не увидели, только жало торчало из-за ширмы. Пробежали через густонаселённую коммунальную квартиру, навек отучив жильцов от пьянства. Через пустой женский туалет, расположенный, судя по афишам на стенах, в кинотеатре. Вызвали лифт, но не стали его ждать, побежали дальше. Открыли дверь с надписью «Cupboard» и вышли в тоннель метро.
Ни Артём, ни Яна в тоннелях метро ни разу не были, но в кино их видели, всё так и было: сводчатый потолок, кабели по стенам и рельсы. И вода где-то капает.
Черти аккуратно сгрузили своих пассажиров на щебёнку. Даже их одежду отряхнули и расправили, пока те стояли, покачиваясь, пытаясь расставить пол и потолок по своим местам.
— С прибытием, — пробасил чёрт, тащивший Яну.
— Транспортная служба «Черти унесли» приветствует вас, — добавил чёрт Артёма, тоже басом.
— Привет! — приподняла ладонь и пошевелила пальцами Яна, которую всё ещё шатало и слегка тошнило.
— Ага, — согласился Артём.
Он быстрее Яны пришёл в себя и осматривался.
— А мы это где? Мы уже там?
— Там? — не поняли черти.
— Ну на Тропарево. Станция метро. Новая.
— Нет, ну что вы, — улыбнулся Янин чёрт, мы между Красносельской и Сокольниками. — Кстати, Роберт. Можно Боб.
— Бенедикт. Можно Беня, — представился чёрт Артёма.
Он вытер ладонь о тренировочные штаны и протянул для рукопожатия. Яне показалось, что в его ладонь могли поместиться все их с Артёмом четыре руки. И одна нога.
Яна придержала Беню за большой палец и стала внимательно рассматривать его лицо. Пятачка не было. Волосы на ушах были. На груди, насколько видно из-под футболки, тоже.
— Вы черти? — решилась спросить она прямо.
— Так точно! — подтвердил Боб.
— Роберт и Бенедикт? Черти?
Яна приподняла бровь, как это делал Табачный Дух.
— Мама, — пожал чёрт плечами.
— Братья?
— Ага.
— Семейное предприятие, — добавил Беня.
— А? — Яна постучала себя пальцем по лбу.
— Рудиментарные, — Боб наклонился, — тут.
Не без брезгливости Яна нащупала сквозь немытые редкие волосы Бенедикта выступы, которые без предупреждения приняла бы за шишки.
— А где копыта? — поинтересовался Артём, глядя на их ноги.
Черти поджали торчащие из тапок грязные волосатые пальцы. Ногти на них кто-то вполне мог назвать «копытами», но всё-таки метафорически.
— Никогда не было, — отрицательно помотал головой Боб.
— А? — Яна указала пальцем себе за спину, в район копчика.
— Тоже рудиментарный, — сказал Беня.
— Маленький, — пояснил Боб.
Он раздвинул большой и указательный пальцы сантиметров на пять и покраснел.
Черти походили на грузчиков, в прошлом чемпионов по тяжёлой атлетике. И лёгкой тоже, судя по тому, как они даже не запыхались после такой пробежки. Сейчас они казались гораздо симпатичнее, чем в тот момент, когда ворвались в кабинет лешего.
— А вы зачем нас хватали? — поинтересовалась Яна.
— Срочная доставка, — объяснил Беня.
— Табачный Дух распорядился, — добавил Боб.
— Он нарочно, могу спорить, — Артём посмотрел на Яну.
Но её интересовало другое.
— А мы уже в Москве? — спросила она его как опытного путешественника между здесь и Тут.
— Ну да, если станции московские. Они же сказали, — Артём показал на чертей.
Те синхронно кивнули.
— А это?
Яна постучала указательными пальцами, как Дух стучал черенками трубок, показывая переход между тоннелями двух метрополитенов.
— Не знаю, — только сейчас подумал об этом Артём. — Я ничего не делал. А ты?
— Я?! — удивилась Яна.
Теперь они оба посмотрели на чертей.
— Когда лифт вызвали. Как Табачный Дух сказал, — объяснил Боб. — Щёлк, и здесь. А вас он не предупредил?
— Нет! — рявкнула Яна, которую начала раздражать роль грузового отправления.
— Он сказал, ты — ключ, — добавил Беня.
— И что теперь, меня можно без спроса во всякие замочные скважины совать?
— Да ладно тебе! — Артём положил ей руки на плечи, но тут же убрал, поймав её взгляд. — Мне он вообще цветочным горшком по башке кинул. Не человек всё-таки. Давай лучше двигать к Тропарево. Не нравится мне вся эта история.
— А кому нравится? — продолжила бурлить Яна.
Артём посмотрел на чертей, прикидывая, как бы поудобнее сесть им на плечи, чтобы они не болтались, как украденные бараны.
* * *Из-за невидимого в полутьме поворота тоннеля послышались поскрипывание, треньканье, повизгивание, и хруст. Через десяток секунд Яна и Артём открыли рты. Даже после ездовых чертей это впечатляло.
По рельсам ехала металлическая телега, с колёсами, как у вагонов метро, только маленькими и скрипучими. Сделана она была из старых железных кроватей с пружинистыми сетками, кусков разных металлических заборов и двух велосипедных рам. Выглядело это, как передвижная помойка.
Передвижение помойке обеспечивала свора собак, запряжённых веером. Собаки были похожи на бультерьеров, только покрупнее, морды поострее, и хвосты… Таких хвостов у собак Артём с Яной ещё не видели. Не купированные, с саму собаку длиной, тонкие и извивающиеся.
Раздался противный скрежет: сидящий на телеге, видимо, тоже чёрт, тормозил, прижимая железный лом к железному колесу. Искря, как несправная розетка, телега остановилась.
И Яна с криком «собачки!» побежала с ними обниматься.
То, что это в программу не входило, Артём понял, глянув на чертей. Беня стоял, открыв рот в немом крике, вытянув руки, как будто стараясь перехватить Яну, а Боб закрыл глаза обеими руками, чтобы избавить себя от отвратительного зрелища. Впрочем, щёлочки оставил. Но, чего бы они не опасались, этого не произошло. Собаки даже не гавкнули. Они вообще не лаяли. Они как-то странно повизгивали. После взаимного обнюхивания собаки облепили Яну, соревнуясь за то, чей животик сейчас будут чесать. Черти шумно выдохнули.
Через минуту, оторвав Яну от собак, а собак — от Яны, все расселись на телеге. Сидеть было, как ни странно, довольно удобно. Панцирные сетки кроватей играли роль амортизаторов, а чтобы железная сетка не резала попы и спины, сверху были набросаны какие-то тряпки.
— Джозеф, — представился погонщик. — Можно Джо.
— Брат? — уточнил Артём, хотя это и так было ясно.
— Младший, — кивнул Бенедикт.
— А сколько вас всего? — поинтересовалась Яна, отряхиваясь от серой шерсти.
Собаки были весьма короткошёрстными, но, похоже, линяли.
— Семеро, — ответил Роберт. — Три дрезины. Фирма! На рынке с тысяча восемьсот пятьдесят первого года.
Джо дважды свистнул. Телега, скрипнув, двинулась.
— Это что, тогда метро уже было? — засомневалась Яна.
— Да откуда! — усмехнулся Боб. — Это только-только железную дорогу от Москвы до Питера открыли. Ну мы сразу и взялись. Потому что поняли: большой коммерческий потенциал имеет предприятие. Многие, конечно, сомневались, плевались даже. Чёртовой телегой называли. Не нас, паровозы. По-иностранному — шайтан-арба. Но мы решили: хватит по мельницам мешки с мукой ворочать, пора идти в ногу со временем. А когда метро открыли, мы в Москве осели. Нам под землёй всё-таки привычнее. Но это недавно, века не прошло.
