Роберт Хайнлайн - Дорога Славы
Работа на ферме, впрочем, была не так уж и плоха, по крайней мере, здесь, на Ганимеде. Низкая сила тяжести очень помогала нам: мы не так быстро уставали. После того как мама Шульц откормила меня, на Земле я весил бы сто сорок два фунта; на Ганимеде это было меньше пятидесяти фунтов, включая и рабочие сапоги. Груженая тачка тоже была не очень тяжелой. Но самым большим облегчением, которое мы испытывали, было не это.
Здесь не было сорняков.
Вообще никаких сорняков. Мы очень тщательно следили за тем, чтобы их не завезти сюда. Как только почва была обработана и семена высеяны, всходы росли прямо на глазах.
Это, конечно, не значило, что мы оставались без работы. Даже если не надо было выпалывать сорняки, на ферме еще оставалось немало дел. И на легкую тачку мы могли грузить втрое больше обычного, и тогда вес груза был такой же, как и на Земле. Но мы также много веселились. Я еще никогда не встречал семьи, которая бы столько смеялась.
Я забрал из города свой аккордеон и играл на нем перед обедом. Потом мы все пели. Папаша Шульц запевал, не обращая внимания на то, подпевают ему или нет. Это было так забавно.
Я обнаружил, что с Гретхен можно составить отличный дуэт, как только она утратила свою первоначальную робость. Но больше всех пел я сам, любуясь на ее огненно-рыжие волосы.
Наконец настал день, когда дробильная машина колонии должна была начать обрабатывать мой надел. Я был почти опечален этим, потому что время, проведенное у Шульцев, было самым лучшим временем в моей жизни. И теперь я знал, как обращаться с курами и сажать кукурузу прямыми рядами. Мне нужно было еще многому учиться, но теперь уже не было серьезных оснований для того, чтобы отодвигать на будущее создание своей собственной фермы.
Папа и я должны были подготовить наш участок для дробильной машины, взорвав самые большие валуны и обломки скал. Дробильная машина справляется с обломками величиной с бочку, но большие глыбы она осилить не может. Динамит, к счастью, был дешев, поэтому мы, в основном, им и пользовались. Динамит изготавливается из нитроглицерина, и его не надо импортировать с Земли; глицерин мы получали из животного жира, а азотная кислота была побочным продуктом нашего проекта “Атмосфера”.
Папа две недели провел со мной в поле, помогая мне разбивать огромные обломки скал, пока, наконец, не убедился, что я сам прекрасно могу обращаться со взрывчаткой. Дальше я работал самостоятельно.
На краю нашего участка протекал маленький ручей талой воды, и мы проделали для него новое русло, чтобы подвести его к самому дому. Конечно, мы оставили еще перемычку, так что новое русло пока было сухим. И так будет до тех пор, пока я не построю дом. Один из огромных обломков мы взорвали прямо возле оврага со стороны моря. И обломками этот же овраг и засыпали. Я могу сказать вам, что для этого потребовался добрый заряд взрывчатки, и я чуть было не угробил сам себя, потому что неправильно оценил радиус взрыва.
Эта работа доставляла мне удовольствие. У меня был вибробур, который мне одолжили в инженерном бюро. При помощи него я бурил шурфы в обломках, как в мягком масле. Заложив заряд, я заполнял оставшееся отверстие камнями, поджигал фитиль и убегал, как заяц. Но наибольшее наслаждение мне доставил подрыв камней, напоминающих улыбающийся череп мертвеца. Его оскал сразу же исчез!
Когда мы взрывали обломки скал, у нас появился посетитель. Мы с папой только что присели, чтобы пообедать, как внезапно появился Сэндерс. Джордж называл его “Оппозиция-в-лице-одного-человека”. Мы пригласили его пообедать с нами.
Он жаловался на всех и каждого. Папа попытался сменить тему и спросил Сэндерса, как далеко он продвинулся в очистке взрывами своего участка. Сэндерс ответил, что эта работа слишком изматывает.
— Вы получаете дробильную машину сразу же после нас, не так ли? — спросил папа.
Сэндерс кивнул и сказал, что он пришел, чтобы одолжить взрывчатки. У него осталось уже сравнительно мало времени. Папа дал ему немного взрывчатки, потому что после работы он сможет взять в городе еще. Сэндерс продолжил:
— Я думаю, мы сломаем на этом голову, мистер Лермер. Мы все начали совершенно не гак.
— Не так? — спросил Джордж.
— Да, конечно. Во-первых, это не дело поселенца — взрывные работы; этим должны заниматься специально обученные люди, которым обязано платить правительство. Это входит в договор. Нам ведь обещали предоставить готовый участок, не так ли?
Папа дружески сказал, что хотя это хорошая идея, но он не знает, где можно нанять для этой работы специально обученных людей. В конце концов, ведь на очереди пятнадцать сотен новых ферм.
— Правительство обязано их нанять! — объяснил мистер Сэндерс. — Для этого их должны привезти с Земли. Смотрите, мистер Лермер, вы работаете в бюро Верховного Инженера. Вы должны замолвить там за нас словечко.
Джордж взял в руки бур и просверлил следующий шурф.
— Я боюсь, что вы обратились не по тому адресу. Я сижу совсем в другом отделе.
Вероятно, мистер Сэндерс тоже увидел, что находится на ложном пути, потому что он сказал:
— Во-вторых, я посмотрел так называемую “землю”, которую мне дали, — это катастрофа, — он пнул ногой один из камней. — Эта земля ни на что не годится. На ней ничего нельзя вырастить.
— Конечно, нет, — ответил папа. — Землю сначала надо подготовить.
— Я это и имею в виду, — сказал Сэндерс. — Нужна земля, добрый жирный чернозем. Бессмысленно самим возделывать ее метр за метром — насыщать ее навозом, червями и другими подобными штуками.
— Вы знаете способ получше?
— Знаю ли я! Я это и имею в виду. Мы крепко засели здесь и должны делать то, что придумала пара бюрократов, сидящих за письменными столами. У них есть бесчисленные кубометры великолепной земли, которая только и ждет, чтобы ее использовали.
Папа бросил на него резкий взгляд.
— Где?
— В дельте Миссисипи, именно там! Чернозем, там находятся сотни и сотни кубометров чернозема.
Мы оба взглянули на него, но он говорил совершенно серьезно.
— Мы должны забрать эту землю, да, мы должны это сделать. Сначала здесь нужно выровнять камень. А на него мы насыпем настоящей земной почвы, по меньшей мере, полметра толщиной. Только тогда здесь можно будет что-то выращивать. А то, что мы делаем сейчас, — только напрасная трата времени.
Папа немного помолчал, прежде чем ответить ему.
— Вы хоть раз подсчитывали, сколько это будет стоить?
Мистер Сэндерс махнул рукой.
— Это неважно. Важно лишь то, что нам нужна эта земля. Правительству нужно, чтобы мы поселились здесь, не так ли? Хорошо, если мы все соберемся и будем настаивать на этом, им придется обеспечить нас этой землей, — он с триумфом выдвинул вперед свой подбородок.
Джордж хотел что-то сказать, но промолчал. Он набил камней в пробуренное отверстие, вытер со лба пот и выпрямился.
— Эй, житель, — сказал он, — вы разве не видите, сколько мы уже сделали? Теперь мне нужно поджечь фитиль, и я предлагаю вам покинуть опасную зону.
— Что? — спросил Сэндерс — Насколько велик заряд? Далеко ли мне нужно отойти?
Если бы он поднял взгляд, он увидел бы, как велик заряд и далеко ли ему нужно было отойти. Папа сказал:
— О, примерно на полмили. Но вы можете отойти еще дальше.
Сэндерс посмотрел на него, что-то презрительно пробормотал и исчез. Мы отошли назад и подождали, пока заряд не взорвался. Пока мы подготавливали новый заряд, я видел, как двигаются губы Джорджа. Через некоторое время он сказал:
— Если я приблизительно верно оцениваю вес речного ила, тогда на один участок мистера Сэндерса его потребуется целый “Мейфлауэр”. Пройдет пятьсот ганимедских лет, прежде чем все фермеры будут обеспечены подходящей землей.
— Ты забыл о “Крытом Фургоне”, — дружески напомнил я.
Джордж усмехнулся.
— Ах так! Если и этот корабль отдадут в наше распоряжение, мы, может быть, управимся за двести пятьдесят лет, принимая во внимание, что сюда больше не прилетит ни один поселенец, и здесь не родится ни один ребенок. — Он добавил, наморщив лоб: — Билл, почему так мало взрослых с виду людей умеют считать?
Я этого тоже не знал, и он сказал:
— Ладно, продолжим нашу работу. Я боюсь, нам не остается ничего другого, как только счесть нашего друга Сэндерса неспособным вести жизнь фермера.
В тот день, когда должна была прийти дробильная машина, я ждал ее на кромке дороги. Она двигалась со скоростью двадцать километров в час и заполняла дорогу от одного края до другого. Подойдя к лавовому валу, она остановилась. Я махнул рукой мужчине, управляющему машиной. Он махнул мне в ответ, машина охнула пару раз, а потом вырвала кусок лавового вала.
Лава для нее вообще не представляла никаких затруднений. Она разбивала камни, как скорлупу земляных орехов. Виброрезак, находящийся под ее движущейся частью, просто вырезал кусок камня, потом огромная стальная лопата поднимала его.
