Габриэль Зевин - Век любви и шоколада (ЛП)
Его голос звучал сонно.
— Пирс.
— Здравствуй, Пирс. Моя сестра с тобой?
— Да, она здесь. Сейчас позову ее к телефону.
— Что? — сказала Нетти.
— Издеваешься? Где ты? Как думаешь, сколько сейчас времени? — Я даже не пыталась говорить спокойно.
— Расслабься, Аня. Я с Пирсом...
— Разумеется.
— Я заснула здесь. Не страшно. Ничего не случилось. Утром буду дома.
— Нет, ты издеваешься? Тебе четырнадцать! Ты не можешь ночевать со своим парнем.
Она отключилась. Я пришла в гостиную и бросила телефон на диван, не заметив, что на нем лежат.
— Ау! — взвыл Тео. — Что произошло?
— Не твое дело. — Вдаваться я не стала. — Когда ты съедешь в свой угол?
— Когда мой босс даст мне время.
— Почему ты здесь? Сегодня нет свиданий? — Тео был популярен в Нью-Йорке, мягко говоря. Не знаю, как он выкраивал время, но каждую ночь у него была новая девушка.
— Нет, я сегодня спящая красавица. — Тео протянул мне телефон.
— Счастливчик.
Я даже не пыталась уснуть. Какое-то время я глазела на потолок, надеясь, что трещины в штукатурке дадут мне представление о том, как быть. Я так же размышляла в шестнадцать лет, с того года, когда все пошло прахом. Что та Аня хотела сделать?
Я выждала до пяти и позвонила мистеру Киплингу.
— Нужна новая школа для Нетти. Строгая, но с хорошими преподавателями. Подальше отсюда.
Мистер Киплинг управился быстро. Несколькими часами позже он сообщил, что отыскал в Бостоне школу при монастыре, готовую принять ее в середине семестра.
— Ты хорошо подумала, Аня? Это важное решение, не стоит спешить.
***
Я собрала чемодан Нетти и как раз его закрывала, когда она вошла. Не спуская с меня глаз, она спросила:
— Что такое?
— Слушай, мы обе знаем, я не была тебе хорошим опекуном. Я слишком занята клубом, чтобы приглядывать за тобой...
— За мной не нужно приглядывать!
— Нужно, Нетти. Ты ребенок, и я боюсь, что если не вмешаюсь прямо сейчас, твоя жизнь будет разрушена. Взгляни на Скарлет.
— Пирс не похож на Гейбла Арсли!
— Я вижу, как ты совершаешь ошибки, потому что он рядом. Я вижу, как ты становишься на скользкую дорожку. — Я перевела дыхание. — Я уже говорила, что не хочу, чтобы все закончилось как у Скарлет, а еще, — это было трудно признать — как я.
Сестра взглянула на меня с мольбой.
— Анни! Анни, не говори так! Посмотри на свой клуб.
— У меня не было выбора. Меня выгнали из школы. Со стороны, наверное, кажется, что моя жизнь обустроена, но я хочу для тебя больше возможностей, чем их было у меня. Я не хочу обременять тебя работой в клубе. Не хочу обременять тебя всем, что связано с шоколадом или нашей испорченной Семьей. Я искренне верю, что тебе уготовано лучшее.
Нетти вытерла глаза рукавом.
— Ты вынуждаешь меня плакать.
— Мне жаль. Мистер Киплинг выбрал эту школу из-за хорошей научной программы, которая там много лучше Троицы. — Я попыталась сделать голос оживленным. — Разве не здорово, что никто не будет там о тебе знать? Там не будет предубеждений.
— Прекрати вешать лапшу на уши, Аня. Наверное, тебе хочется выдергать мне волосы. Или хочется скинуть меня, чтобы я была обузой для кого-то еще.
— Это не правда! Ты хоть понимаешь, как я без тебя буду одинока? Ты моя сестра, и во всей этой паршивой антиутопии сильнее тебя я никого не люблю. Но я боюсь, Нетти. Боюсь, что все порчу. Не знаю, как правильно поступить. Я едва понимаю, как ради себя самой поступить. Хочу, чтобы папа был жив. Или мама. Или бабушка. Мне ведь только восемнадцать и я понятия не имею, как с тобой разговаривать. Знаю одно: хочу, чтобы кое-кто уехал из города из-за тяжелого периода в Троице. Чтобы она уехала подальше от мистера Бири и людей, подобных ему, а также нашим родственникам.
***
Она сопротивлялась мне по дороге на станцию Пенн и у кассы (к развлечению молодежной спортивной команды – я видела сумку с мячами, но вид определить не смогла) и продолжала сопротивляться в зоне ожидания под знаком платформы. Попрошайка пихнул мою сестру и сказал: — Дай ты ей уже передышку. — Мы были примерно одинаковой комплекции, кстати, но бомжу пришло в голову, что я нуждаюсь в защите от четырнадцатилетней верещалки.
— Я сбегу, — сказала Нетти. — Независимо от того, что ты говоришь, я не сяду в этот поезд. — Она скрестила руки на груди и выпятила губу. Она выглядела той, кем является – подростком, обозленным на весь мир и каждого в нем. Я же подозревала, что выгляжу как ребенок, на спектакле притворяющийся взрослым.
— Не поедешь, если согласишься на то, о чем мы разговаривали дома. Ты исправишься?
Громкоговоритель объявил о прибытии поезда на Бостон. Она плакала и всхлипывала. Я предложила ей платок. Нетти высморкалась и выпрямилась.
— Как ты заставишь меня сесть в поезд? — спросила она спокойно. — Ты физически не сможешь. Я выше тебя, может, даже сильнее.
Кондуктор уже был наверху. Львенок осознал серьезность служителя зоопарка.
— Не могу, Нетти. Могу только сказать, что люблю тебя, и думаю, что это к лучшему.
— Ну а я думаю, это ужасно. — Мы уставились друг на друга. Ни я, ни она не моргали. Секунду спустя она развернулась на каблуках и зашагала по лестнице, ведущей к поезду.
— До свиданья, Нетти! — окликнула я ее. — Я люблю тебя! Звони мне, если что-нибудь нужно.
Она не ответила и даже головы не повернула.
***
Через неделю она позвонила мне, рыдая.
— Пожалуйста, Аня. Пожалуйста, позволь мне вернуться домой.
— Что случилось?
— Я здесь больше не могу. Куча правил, пусть я и новенькая. Если ты заберешь меня домой, я стану послушной, клянусь. Признаю, я вела себя ужасно. Не следовало мне оставаться у Пирса. Не следовало грубить тебе и мистеру Бири.
Я – кремень.
— Протяни еще пару недель.
— Не могу, Аня! Я умру. Я правда умру.
— Они плохо с тобой обходятся? Если это так, ты должна мне сказать.
Она не отвечала.
— Это из-за Пирса? Ты скучаешь по нему?
— Нет! Это... ты ничего не знаешь. Ты не знаешь ничего!
— Потерпи до Дня благодарения. Приедешь и увидишься с Лео.
Она бросила трубку.
Мне хотелось ее повидать. Хотелось, чтобы школа была не так далеко или чтобы работы в клубе стало меньше. Иметь знакомых в Бостоне.
Мне не хотелось с ним говорить, но я это сделала. Не хотелось ни о чем его просить.
У меня и номера-то его не было.
Я достала из ящика электродоску. Ими пользовались только по учебе, но в отличие от меня, Вин продолжал учиться. Хоть мы особо не обменивались сообщениями (никто моего возраста; смс-ились когда-то наши деды, а может и прадеды), в этот момент я прибегла к этой допотопной технологии. Казалось, так общаться гораздо вежливее и проще, чем говорить вживую.
анечка66: Ты тут? Пользуешься этим?
Где-то час он не отвечал.
вин-вин: Нечасто. Чего ты хочешь?
анечка66: В колледже?
вин-вин: Да.
анечка66: В Бостоне, правильно? Ну и как, нравится?
вин-вин: Да и да. И в ближайшее время мне нужно добраться до аудитории.
анечка66: Ты мне ничего не должен, но я нуждаюсь в услуге. Нетти в новой бостонской школе, и мне бы хотелось, чтобы ты навестил ее. Во время последнего звонка у нее был расстроенный голос. Знаю, это слишком, просить тебя...
вин-вин: Ок, ради Нетти.* Ок, где это?
анечка66: Святое сердце на Коммонвэлс.
(*ради Нетти – читать как не ради меня)
На следующий день он снова отписался.
вин-вин: Посетил в обед Н. Она определенно в порядке. Понравилась классу и другим девочкам. Может, и тоскует немного по дому, но она привыкнет. Я позволил ей стащить мою шляпу.
анечка66: Спасибо. Огромное.
вин-вин: Без проблем. Мне надо идти.
анечка66: Если приедешь на День благодарения, заходи в клуб. Можем наверстать. С меня напитки.
вин-вин: Я не приеду. Посещу семью моей девушки в Вермонте. *
анечка66: Звучит здорово. Ни разу не была в Вермонте. Круто. Я счастлива это слышать.**
вин-вин: Папа говорит, ты преуспеваешь. Поздравляю, Анни. Ты получила все, чего хотела***.
анечка66: Да. Ну, спасибо. За то, что навестил Нетти. Хорошо провести День благодарения, раз уж не увидимся. Полагаю, меня не будет.
вин-вин: Береги себя.
(* Вермонт? Вот дела. Хотя, может и нет. Мы расстались около пяти с половиной месяцев. Ну не монах же он, в самом деле?)
(** Вероятно, этим я поставила точку. Хорошо, что он не мог слышать мой голос или видеть лицо, когда я выразила радость)
(*** Хватит это повторять, не все)
VI
Я ВЫСКАЗЫВАЮ КРАТЧАЙШИЙ В МИРЕ ПАНЕГИРИК; ЗАКАТЫВАЮ ВЕЧЕРИНКУ; ПРАВИЛЬНО ЦЕЛУЮСЬ
За два дня до Рождества мне позвонила Кейша, жена мистера Киплинга.
— Аня, — сказала она со слезами в голосе, — мистер Киплинг умер. — Ему было пятьдесят четыре. После моего первого года в старшей школе он получил инфаркт. Два года спустя второй приступ погубил его. В кругу моих близких уровень смертности всегда был высоким, но в этом году особенно. В январе я потеряла Имоджен, Микки в сентябре, и вот, мистера Киплинга. Почти в каждом сезоне года.
