Александр Полосин - Армагеддон был вчера
Но я не помню удара. Я лишь вдруг увидел свет. Свет первого дня творения. Из света вышел мой добрый учитель и друг, погибший ещё в Первой битве.
«Это Он», – мелькнула ужасающая мысль. Только я, в своём ничтожестве, могу воспринять лишь одну из его частичек. Ласковым, полным любви голосом учитель сказал:
– Смирись, сынок. Мы больше не нужны им. Они повзрослели и сами теперь могут продолжить свой путь. Им не нужен рай или ад. Они бессмертны. Они идут к Нему. А Он их ждет. Уже очень давно ждет…
* * *Я очнулся и поднялся, не обращая внимания на вывихи и переломы. Спасибо.
Я понял, зачем. Теперь я знаю, что мне делать. И мой меч знает. Рукоять удобно легла в трещину, а острие нежно коснулось груди.
Я иду к тебе, Господи!
Дмитрий Литвинцев История одного богаВязкая молочно-белая пелена укутывала город. Я стоял на балконе и видел, как навстречу ползет неотвратимый, ощутимо тяжёлый, пугающий монолит.
Туман с неторопливостью опытного гурмана поглощал мир. Всё тонуло в нём: дома, деревья, люди, звуки. Даже мысли бесследно растворялись, как в серной кислоте. Куда бы ни направил взгляд, везде этот проклятый мутно-белый цвет – завеса, сквозь которую угадывались ускользающие, смутные очертания исчезающих предметов. Казалось, город, а может быть и весь мир, попал в один огромный желудок, и туман, подобно желудочному соку, медленно разъедает всё сущее, переваривая его... во что?
А если это и есть настоящий Апокалипсис? Не детские сказки с огнём, потопом, шествием мертвецов и низвержением в преисподнюю, а ужас спокойного, будничного прекращения существования. Конечного, тотального небытия. Ведь если вдуматься, даже Ад даёт какую-то надежду, по крайне мере, ты осознаешь там свою самость. Быть же вот так – разъеденным, расплавленным, уничтоженным навек… что может быть хуже? Потерять свою душу, сущность... навсегда.
Тем временем неумолимая холодная стена приближалась. Вот уже первые щупальца тумана подбираются ко мне. Они ласкают мою кожу, как кошка поглаживает мышь перед последним актом смертельной игры, пробираются глубже, поражая тело могильной стужей. Туман не торопится, нет. Зачем? Впереди у него вечность, пусть даже она укладывается в одно биение пока ещё живого сердца. Туман обволакивает, молит слиться с ним, стать частицей вечного покоя.
– Вот вам, смертные, нирвана: блаженство, избавление от терзающих вас мыслей и страстей. Растворитесь, влейте свою жизненную силу в меня.
Но нет, я лично так просто не сдамся! «Я – есмь!»
– А надолго ли? – шепчет вкрадчивый голосок. – Что ты такое, человечек? Песчинка, камушек, перекатываемый волнами Мироздания из одной жизни в другую. Сколько их ты прожил, а как был пылью, ничем, так и остался – ценность твоя ничтожна.
– Пусть так, но я мыслю, чувствую! Это уже повод, для того чтобы быть.
– Всё равно – час пробил. Мир ваш был задуман мной, как изысканное блюдо, одно из многих. Участь его предрешена. Ты лишь один из бесконечного сонма ингредиентов, придающих ему пикантность. Впрочем, ты забавен, возможно, я продлю твоё существование. На некоторое время.
– Нет... – прохрипел я, судорожно переваливаясь через скользкие перила. Вовремя. Меня уже начало растворять в чём-то огромном, где уже плавают обглоданные стенающие куски чьих-то душ.
Земля приближалась медленно, словно не желая принимать в свои объятия. Спасительная темнота захлестнула сознание...
Я почувствовал тепло. Странно, что вообще могу что-то ощущать. Отовсюду доносится сдержанный гул голосов. Я сосредоточился, вычленяя из потока звуков ближайший разговор, отсекая все остальные.
– А парень, молодец, не растерялся. Выбрал единственный верный путь бегства из распадающейся реальности.
– Да, спаслись не многие. Когда Хаос проглотил их мир, большинство даже не успело понять, что же произошло.
– Но как Ему удалось прорвать кордоны Упорядоченного?
– Да как? Как обычно – где-то мы недоглядели. А вообще, как всегда, виноваты сами местные жители. У большинства начала стираться грань между жизнью и грёзами: книги, виртуальные миры, психотропные вещества... Они практически перестали жить в своей реальности. Вот она и поддалась натиску.
– Всё придётся начинать заново, большая работа предстоит, но, думаю, она не пропадет впустую. Ребята, пережившие такое, будут очень цепко держаться за вновь обретённое, оберегая своё бытие. Возможно, из них нам удастся воспитать новую расу творцов.
Я открыл глаза. Вернее, глаз-то как раз, как и тела, у меня уже не было. Я сам, целиком, превратился в единый орган восприятия, обладающий всеми видами чувств, что были при жизни, – и ещё несколькими, названия которым подобрать пока не получалось. Открывшаяся картина... ошеломляла. Я находился посреди бурлящего Нечто, из центра которого во все стороны разлетались сложные многомерные образования. Напротив находились две конструкции сложной формы, описать которые не берусь, то была геометрия иных, нежели привычные человеку, порядков.
– Ну, вообще-то ты можешь видеть нас так, как пожелаешь, – долетел до меня импульс чужого сознания.
Что-то щёлкнуло, и я оказался на цветущем лугу. Возле меня стояли два парня с белыми крыльями и нимбом. Посмотрев друг на друга, они поморщились.
– Ну и пошлятина! Кончай валять дурака, – произнёс ближайший ко мне субъект.
– Вы что там, в вашей бывшей реальности, сговорились что ли? – поддержал второй.
– Простите, – смущённо пробормотал я. – После такого кошмара всякая чушь в голову лезет.
Окружающая обстановка вновь переменилась. Теперь все мы находились на моём любимом балконе, подвешенном, правда, не понятно к чему, с видом на абсолютную пустоту.
– Часть нашего разговора ты уже слышал, – проговорил старший. – Так что в общих чертах имеешь представление о том, что произошло у вас.
– А что сталось с остальными, теми, кто не успел…
– Ты и вправду хочешь знать это? – посмотрел на меня второй. Неприятно посмотрел, надо сказать.
– Да он и сам обо всём уже догадался. Просто не хочет брать на себя ответственность за это знание. В каком-то смысле ты, парень, послужил причиной всего этого, вернее, поводом, толчком, ввергнувшим ваш мир в хаос. Твоя глупая фантазия насчет тумана-желудка инициировала процесс уничтожения вашей Вселенной. Именно ты придал конкретную форму силам разрушения.
– Так что же, выходит, это я во всем виноват? – раздавленно прошептал я.
– Да не волнуйся ты так. Подобная участь, увы, уготована большинству миров, населенных разумными существами вашего типа. Рано или поздно это должно было случиться. И твой сценарий, поверь, не худший из возможных. Всё же вас спаслось довольно много. Мы просчитывали гораздо более страшные варианты.
– Только вряд ли это будет утешением для тех...
– Хватит ныть, – довольно грубо оборвали меня. – Не ты, так кто-либо другой. Ваши глупые, но очень опасные грёзы уже давно разъедали ткань мироздания, и явление Хаоса было лишь вопросом времени. Не ты один, но многие поколения планомерно уничтожали реальность своими бредовыми идеями, которые, кстати сказать, вполне материальны. Сами ведь об этом постоянно твердили.
– И что же теперь будет с уцелевшими, что будет со мной?
– Что будет? Мы создадим для вас новый мир, где ты станешь вождём выживших, первым патриархом. Тебе, единственному из всех, мы сохраним память о происшедшем. Остальные же будут владеть этой информацией на бессознательном уровне.
– Но почему? Ведь это из-за меня произошла эта чудовищная катастрофа! – ошарашено пробормотал я.
– Именно по этой причине. Ты лучше всех прочувствовал происходящее, и в будущих жизнях сделаешь всё, чтобы подобное не повторилось. Ты будешь рождаться много раз, в разные эпохи и всегда с памятью о судьбе своего старого мира. В нём, кстати, тоже был такой человек. В разные века он воплощался в разных пророков, учителей ваших народов. Ты будешь играть его роль для новорождённой Вселенной. Искренне надеюсь, что у тебя получится лучше.
– Но я не справлюсь...
– Куда ты денешься! Считай это своим искуплением. Уверяю, тебе понравится, и когда-нибудь мы ещё вернемся к этому разговору.
– Но что я должен делать, какова цель моей работы? – мне показалось или, действительно, мои собеседники взглянули на меня даже с некоторым уважением?
– Если коротко – твоя задача преобразовать свой вид в расу конструкторов реальности и отбить атаки Небытия. Видишь ли, возможности наши по этой части ограничены, мы можем только создать условия для развития разума. Воспитать же себя он должен сам, с помощью таких, как ты. Самостоятельность – необходимое условие развития сознания, только зрелый разум сможет предотвратить рост энтропии в постоянно усложняющемся мире. Технический прогресс и постоянно меняющиеся условия жизни сообщества разумных существ должны сопровождаться качественным изменением сознания последних. Иначе с уверенностью можно прогнозировать гибель подобного вида. Ценность бытия в его многообразии.
