Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
Тене Баралта присел рядом с женщиной.
– Пора приходить с себя, сержант, – проворчал он. – Тебе нужно возобновить слежку за Каламом как можно быстрее. Главное, оставайся на безопасном расстоянии.
Она медленно кивнула головой, ощупывая глубокую рану на лбу.
– А этот меч-то деревянный.
– Однако он столь же острый, что и сталь. Худ бы побрал этого Толбакая со своим другом. Нам придется их покинуть.
Сначала на лице Лостары появилось злое выражение, но затем она обессилено вновь кивнула головой.
Тене протянул женщине руку, одетую в перчатку и рывком поставил на ноги.
– Прекрасный выстрел, Лостара Ил. Одним выстрелом ты убила эту проклятую богами ведьму и все неприятности, которые она могла причинить. Императрица будет в восторге. О да, даже больше, чем в восторге!
Немного покачиваясь, Лостара подошла к своей лошади и с большим усилием забралась в седло.
– Мы направимся в Пан'потсун, – сказал ей Тене Баралта – Будем распространять радостную весть, – добавил он с темной усмешкой. – Не потеряй Калама, сержант.
– Не хватало мне еще опростоволоситься и здесь, – произнесла она имея в виду свою последнюю неудачу в битве.
«А ты ведь догадываешься, – подумал Тене, – что я считаю поражение в последней битве исключительно твоей виной. И это несмотря на то, что ты очень умная девушка».
Он посмотрел ей вслед, а затем перевел взгляд на оставшихся солдат.
– Трусы! Ваше счастье, что именно мне пришлось прикрывать ваш отход. Живо на коней – мы трогаемся!
Лев положил мягкое одеяло на ровную площадку между разрушенными башнями и переложил на него тело Ша'ики, завернутое в саван. Постояв рядом на коленях, он вытер со лба грязный пот.
Толбакай стоял рядом.
– Она мертва.
– Я вижу, – ответил сухо Лев, беря в руки запачканную кровью Книгу и бережно заворачивая ее в ткань.
– Что же нам теперь делать?
– Она открыла Книгу. Это было на рассвете.
– И ничего не произошло, кроме того, что ее череп пронзила металлическая стрела.
– Я знаю, черт возьми!
Скрестив на груди огромные руки, Толбакай погрузился в молчанье.
– Предсказание было абсолютно точным, – произнес Лев спустя несколько минут. Он поднялся на ноги, поморщившись от боли в мышцах после жаркой битвы.
– Так что же нам теперь делать? – вновь спросил молодой гигант.
– Она сказала, что ... возродится, – произнес Лев, вздохнув, поднимая тяжелую Книгу в свои руки. – Будем ждать.
Толбакай поднял голову вверх, понюхав воздух.
– Слушай, а ведь поднимается шторм...
Книга вторая
Вихрь
Сегодня я гулял по старым дорогам.
С приходом ночи меня окружили кучи призраков,
Которые пропали только с рассветом.
Таково и было оно – мое путешествие:
На протяжении многих лиг вокруг веков
В единственном проблеске солнца.
Надгробная надпись парду
Глава шестая
Во времена самого начала правления Келланведа среди населения Семи Городов начало развиваться множество культов. Особенно распространено это было в среде моряков. Необходимо также отметить, что эти времена были прославленны также Дассемом Ультором – Первым Мечом и главнокомандующим малазанской армией... человеком, который присягнул на верность Худу.
Малазанские военные кампании. Том П.
Антилопа
Бенет сидел на своем обычном месте в харчевне Булы, задумчиво ковыряя под ногтями огромным кинжалом. Фелисин видела, что его руки были белее, чем у любой малазанской красавицы, и это позволило ей предположить, что охранника, несомненно, что-то очень сильно тяготило. Да, она знала его уже слишком хорошо... Этот человек был в ярости, несмотря на то, что глубоко в глазах таился панический страх. События последних дней внесли в размеренную жизнь Бенета такую сумятицу, что создавалось впечатление, будто под его кожей кровавые мухи отложили дюжину личинок, которые принялись медленно разъедать плоть.
Лицо, лоб и плотные, изъеденные шрамами запястья были покрыты мелкими каплями пота. На столе стояла нетронутая оловянная кружка прохладного салтоанского вина, над которой уже несколько минут роилась куча темных кухонных мух.
Фелисин взглянула на этих маленьких черных насекомых, и в памяти возникла ужасная сцена из прошлого: последователь Худа, которого там на самом деле не было... Облако эльфов Смерти в форме человеческой фигуры... Жужжанье крыльев, превращающееся в слова...
– В твоих глазах, девушка, я вновь вижу огонек. Это говорит мне о том, что ты понимаешь, в кого сейчас превратилась... Да, недобрый огонек, – Бенет бросил через стол маленький кожаный мешочек, который приземлился точно перед ее трясущимися руками. – Бери, пока я добрый.
С волнением схватив его в ладони, она судорожными движениями развязала тесьму и достала черный шарик дурханга. Туго набив еще не до конца высушенные цветки этого убийственного растения в свою трубку, она прикурила и откинулась в изнеможении на спинку стула.
Бенет смотрел на эту забавляющую его картину, однако на ум лезли совсем другие мысли.
Прошло уже шесть дней с момента пропажи Баудина. Капитан Саварк начинал проявлять все больше признаков беспокойства, вызывая своего главного охранника по несколько раз на дню. Он прочесал Озеро Утопленников, перебрал Черепную Чашу по камню, он даже удвоил количество патрулей на Дороге Жуков – и все напрасно. Создавалось такое впечатление, что раб-громила просто испарился.
Бенет воспринял это как личное оскорбление: побег Баудина в Черепной Чаше поставил под большое сомнение его собственное практически неограниченное влияние. Бенет взял девушку обратно к себе вовсе не из сочувствия; в последнее время он начал все меньше и меньше ей доверять. Фелисин что-то знала, в том числе и о Баудине. Но самым худшим было вовсе не это: девушка оказалась совсем не той простушкой, которой она представлялась месяц с небольшим назад в порту.
В последний день перед уходом к Бенету, когда она попыталась хоть как-то оправдать свое решение, Гебориец сказал ей:
– Бенет и Саварк говорили друг с другом, поэтому будь осторожна, девушка. Охранник берет тебя домой, но только ради того, чтобы самостоятельно увидеть твое полное моральное уничтожение. То, что я раньше считал случайностью, сейчас представляется мне четко продуманным планом. Бенету несомненно были даны какие-то указания.
– Откуда ты знаешь?
– Просто догадался, и это истинная правда. Побег Баудина дал Бенету еще один рычаг воздействия в отношении капитана, и он не преминул им воспользоваться, чтобы узнать побольше о твоей прошлой судьбе. Поскольку Баудина больше не стало, Саварк был вынужден вручить Бенету неограниченные полномочия... Неограниченные знания...
Дым дурханга наконец-то позволил девушке забыть о боли в переломанных ребрах и опухшей челюсти, однако сила этого растения была пока недостаточной, чтобы внести разброд в ее мысли. Минута за минутой, она ощущала, как все больше и больше впадает в отчаянье. Да, побег от Геборийца к Бенету был продиктован практически физической необходимостью.
Охранник улыбнулся, увидев, как Фелисин вновь затянулась дымом тошнотворного зелья.
– А ведь Баудин был не просто портовым карманником, не так ли?
Девушка, глядя невидящими глазами через пелену густого дыма, нахмурилась.
Бенет положил огромный кинжал на стол и крутанул его что есть силы вокруг оси. Оба принялись неотрывно наблюдать за ним; лучики света, отражающиеся от поверхности лезвия, освещали то одного, то другого. Через несколько минут, совершив последний оборот, острие остановилось точно напротив охранника. Нахмурившись, Бенет запустил его повторно. Увидев, что и вторая попытка завершилась аналогичным результатом, он решил больше не испытывать судьбу. Резким движением Бенет отправил клинок в огромные ножны, висевшие на поясе, а затем потянулся к кружке с вином.
Черные мухи вновь закружили по комнате.
– Мне абсолютно ничего неизвестно о Баудине, – произнесла Фелисин.
Глубоко посаженные глаза охранника надолго застыли, разглядывая ее лицо.
– Тебе больше не на кого или практически не на кого рассчитывать, не так ли? И это превращает молодую девушку либо в абсолютную тупицу, либо в упорного барана, который намеренно не хочет ничего знать.
Фелисин только молчала; ее действительно охватило какое-то тупое безразличие.
– Неужели все дело во мне, девушка? Неужели, чтобы справиться с охватившим тебя отвращением, нужно было прибегать к подобным средствам? Раньше я хотел тебя, Фелисин. Ты была красивая и умная, а глаза светились каким-то необычным теплом. Неужели теперь мне приходится тебя упрекать?
Бенет взглянул на кожаный мешочек, лежащий на столе, и рот скривился в насмешливой улыбке.
– Но приказ есть приказ. Кроме того, ты всегда могла сказать нет.
– Да, в любое время, – ответила она, отводя взгляд в сторону.
