Роберт Джордан - Перекрестки сумерек
Среди слуг, вероятно, теперь даже среди местных, могли быть Слушающие, а все, что они узнают, вскоре сообщали Взыскующим Истину.
Мор понял вопрос. Не было никакой нужды упоминать то, что не должно быть упомянуто. Он ответил равнодушным тоном:
– Окружение Верховной Леди Туон делает вид, будто ничего не произошло. Только Анат, ее Говорящая Правду, удалилась ото всех, но как мне сказали – уединение в ее привычках. Сюрот сходит с ума от горя. Но сильнее всего это заметно по ее поведению в своих апартаментах, нежели на публике: она плохо спит, ругает своих любимцев, даже избила свою собственность из-за ерунды. Она приказала убивать по одному Взыскующему Истину в день, пока проблема не будет разрешена, и только сегодня утром отменила этот приказ, поскольку скорее у нее не останется ни одного Взыскующего Истину, чем что-то станет ясно. – Он пожал плечами, то ли показывая, что всех ждет один конец, то ли, радуясь неожиданному избавлению от казни: – Это понятно. Если ее призовут к ответу, то она будет молить о Смерти Десяти Тысяч Слез. Прочие осведомленные Высокородные стараются быть тише воды ниже травы и отрастить глаза на затылке. Некоторые, на всякий случай, даже отдали приказания о подготовке своих похорон.
Кариду захотелось взглянуть ему в лицо. Он мог выдержать любое оскорбление – это было частью его подготовки – но это… Оттолкнув стул, он встал и прислонился к крышке стола. Мор в ожидании нападения напрягся, но продолжал не мигая смотреть на Карида.
Тот глубоко вздохнул, чтобы унять гнев, и произнес:
– Почему ты пришел ко мне, если считаешь, что в этом замешаны Стражи Последнего Часа? – Он чуть не задохнулся, пытаясь заставить голос звучать ровно. С тех пор, как первые Стражи поклялись над телом Лютейра Пейндрага защищать его сына, ни один из них не осквернил себя предательством. Это было невозможно!
Поняв, что Карид не собирается нападать, по крайней мере, прямо сейчас, Мор потихоньку расслабился. На его лбу выступили мелкие капельки пота, и он сменил тему:
– Говорят, что Страж Последнего Часа может услышать даже дыхание бабочки. У тебя есть что-нибудь выпить?
Карид резким движением указал на кирпичный камин, возле которого, нетронутые, стояли принесенные утром Аджимбурой серебряный кубок и кувшин:
– Вино могло уже остыть, но не стесняйся. А когда промочишь горло, ты ответишь на мой вопрос. Либо ты подозреваешь кого-то из Стражей, либо ты хочешь втянуть меня в свои интриги. Клянусь, я узнаю, какую игру ты ведешь.
Мор боком подобрался к камину, продолжая наблюдать за Каридом краем глаза. Когда Взыскующий протянул руку за кувшином, он вдруг нахмурился и дернулся. Позади кувшина стоял изящный инкрустированном серебром кубок, с ножкой в виде бараньего рога. О Свет, Аджимбуре же было ясно сказано держать эту вещь подальше от людских глаз! Мор угадал предназначение этого кубка, нет никаких сомнений.
Этот человек считал, что среди Стражей возможно предательство? Что ж, посмотрим.
– Налей и мне, пожалуйста.
Оцепенев на мгновение, Мор моргнул: в руках был только один кубок. Потом в его глазах зажегся огонек понимания. Нехороший огонек. Рука дрогнула, и часть напитка вылилась на нее. Мор курткой вытер следы, прежде чем отдать кубок хозяину. Всему был предел, даже терпению Взыскующего, и он был тем опаснее, чем ближе к этой грани. Однако же и сам Карид был не из камня.
Приняв обеими руками кубок, Страж Последнего Часа опустил голову и поднял бокал:
– За Императрицу, да пребудет она вечно во славе и чести. Смерть и позор ее врагам.
– За Императрицу, да пребудет она вечно во славе и чести, – отозвался гость, повторяя его движения: – Смерть и позор ее врагам.
Поднося кубок Аджимбуры к губам, Карид увидел, что Мор пристально наблюдает, как он пьет. Вино действительно остыло, добавленные в него специи горчили, и во рту уже чувствовался слабый едкий привкус серебряной окантовки. Он убедил себя, что ощущение праха умершего на его губах было иллюзорным.
Мор выпил половину содержимого кубка несколькими торопливыми глотками, посмотрел на оставшееся вино и, осознав свои действия, попытался взять себя в руки. И начал быстро говорить:
– Фурик Карид, рожденный сорок два года назад в семье ткачей, собственность некоего Джалида Магонина, анкаридского ремесленника. В пятнадцать был избран для обучения в Стражу Последнего Часа. Дважды упомянут в списках проявивших героизм и трижды – в донесениях. Был призван служить телохранителем новорожденной Верховной Леди Туон; к тому моменту ты уже был ветераном с семилетним опытом.
В то время у нее было другое имя, но назвать его сейчас было бы величайшим оскорблением для всей семьи.
– В тот же год было совершено первое покушение на ее жизнь, и ты был единственным выжившим из трех защитников. Тебя выбрали для обучения в офицерском корпусе. Участвовал в подавлении восстания в Муями, и в Жяньминских событиях, еще несколько раз упомянут в донесениях за героизм и отвагу. Вскоре снова призван на службу в качестве телохранителя Верховной Леди Туон, незадолго до ее первого дня Истинного имени. – Мор взглянул на кубок в руках, поднял голову и продолжил: – По собственной просьбе. Это странно. В тот же год ты получил три серьезных ранения, закрыв ее своим телом от очередного убийцы. Она вручила тебе свою главную ценность – куклу. После выдающейся службы с очередными упоминаниями в списках отличившихся и донесениях был избран для служения телохранителем самой Императрицы, да пребудет она вечно, до тех пор, пока не был призван сопровождать Верховного Лорда Турака, возглавлявшего Хайлине. Времена меняются, люди меняются, но до начала этого служения восседающей на Хрустальном троне ты подал еще два прошения о переводе в отряд телохранителей Верховной Леди Туон. Очень странно. И ты хранил ее куклу, пока она не была уничтожена во время Великого пожара в Сохиме десять лет тому назад.
Не в первый и не в последний раз Карид был рад, что в нем воспитали умение владеть своим лицом не зависимо от испытываемых эмоций. Неосторожное движение бровей или выражение глаз могли рассказать противнику слишком много. Он до сих помнил лицо девочки, положившей свою куклу на его носилки, и ее слова: Ты защитил мою жизнь, поэтому ты должен позволить Эмеле следить за тобой. Она не может по-настоящему защитить твою жизнь, ты знаешь, ведь она всего лишь кукла. Но сохрани ее на память, и я всегда услышу тебя, когда ты позовешь. Если, конечно, буду жива.
– Моя честь – это верность, – сказал он, аккуратно поставив кубок на стол, чтобы не расплескать ни капли на бумаги. Как бы часто ни полировал Аджимбура свой кубок снаружи, Карид сомневался, что его когда-нибудь мыли. – Верность трону. Почему ты пришел ко мне?
Мор шагнул немного вбок, так чтобы между ними оставалось кресло. Он, конечно же, считал, что выглядит как ни в чем ни бывало, но явно был готов бросить в собеседника кубком. У него был нож за спиной под курткой, и вероятно, еще один где-нибудь, по меньшей мере.
– Три прошения о службе Верховной Леди Туон. И кукла, которую ты сохранил.
– Я понимаю, это много, – холодно ответил Карид. Стражи не должны были привязываться к тому, кого охраняли. Верой и правдой Стража Последнего Часа служила Хрустальному Трону, и только ему, кто бы ни восседал на нем. Но он помнил серьезное лицо ребенка, который рано понял, что может не дожить до дня начала исполнения своих обязанностей, но все равно пытался, и сохранил куклу. – Но есть еще что-то кроме этого слуха о девушке, верно?
– Дыхание бабочки, – пробормотали в ответ. – Приятно беседовать с тем, кто видит суть. В день убийства Тайлин из питомника Таразинского дворца исчезли две дамани. Обе раньше были Айз Седай. Слишком много совпадений, не так ли?
– Я нахожу любое совпадение подозрительным, Алмурат. Но какое отношение это имеет к слухам и… прочему?
– Паутина куда запутаннее, чем ты думаешь. Еще несколько человек покинули дворец в ту же ночь, среди них юноша, который был любимцем Тайлин, четверо мужчин, похожих на солдат, старик и некий Том Меррилин, как он себя называет, – якобы слуга, однако, обнаруживший слишком большую осведомленность для подобного сорта людей. Все они были замечены с Айз Седай, находившимися в городе до того, как его вернули Империи. – Поглощенный в раздумья, Взыскующий откинулся на спинку кресла, и продолжил: – Возможно, Тайлин была убита не потому, что принесла вассальную клятву верности, а потому что узнала слишком много. Она могла забыться, болтая со своим любимцем в постели, а он передал ее слова Меррилину. Будем называть его этим именем, пока не выясним, как его зовут. Чем больше я узнаю о нем, тем больше интересного: хорошо знает положение дел в мире, обходителен, легко находит язык с благородными и короноваными особами. Словом, настоящий придворный, если не знать, что он слуга. Если бы Белая Башня замышляла что-нибудь в Эбу Дар, то они послали бы именно такого человека.
