Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
Одно из деревьев отлетело в сторону путешественников и чуть не ударило Крокуса по голове. Апсала ускорила шаг, направляясь точно к дугообразному своду врат. Через несколько секунд они решили перейти на бег.
– Где? – кричал Скрипач, бешено размахивая головой в поисках того, о чем не догадывался и сам. – Где же, во имя Худа, это находится?
Ответ появился в виде ледяного дождя, который хлынул у них над головами. Он вырывался из огромной бреши в Пути, висевшей в воздухе на высоте нескольких размахов рук. Подняв голову, Скрипач увидел страшное: в самом центре грозной тучи торчала зубастая голова дхенраби, окутанная вырванными с корнем бурыми морскими водорослями и странными скелетообразными ветвями.
Перед мордой возник рой ос, и в ту же секунду он был мгновенно поглощен зубастыми челюстями.
Минуту спустя из странного портала появились еще три головы дхенраби. Казалось, благодаря своей огромной тяжести они уже давно были должны упасть на пол, представленный хитросплетеньем корней, однако белая пена, окружающая морды, продолжала магическим образом поддерживать их в воздухе.
В памяти Скрипача мелькнула картина из прошлого. «Море Кансу... Огромное количество тварей – это не Сольтакен, это Д'айверс. А у меня нет боеприпасов...»
Минуту спустя стало понятно, сколь недостаточно они узнали Гончих Тени за небольшое время, проведенное вместе. Несмотря на то что дхенраби, словно огромный многоголовый дракон, испускали огромные потоки энергии, Гончие Тени не обратили на это никакого внимания. Посовещавшись, они решили атаковать.
Шан был первым, кто допрыгнул до дхенраби, нырнув в ее зияющий, покрытый огромным количеством зубов рот. Мгновение спустя зверь пропал в этой кромешной темноте. Рыба-чудовище со скоростью молнии бросилась назад; на ее страшной морде отразилось выражение, напоминающее удивление.
Следующим в атаку бросился Клык. Однако очередная дхенраби, напутанная опытом своей подруги, прикрыла пасть и попыталась нырнуть. Гончая опустилась ей на морду и в ту же секунду оказалась в капкане острых зубов. Вокруг отважного зверя засветился ободок магии, и только последнее средство позволило ей выжить, не позволив дхенраби разорвать Гончую в клочья. Протиснувшись сквозь частокол зубов, зверь пропал в брюхе рыбы.
Другие Гончие занялись оставшимися дхенраби, и только Слепая не двинулась с места, решив быть при людях.
Первая дхенраби, потрясая своим огромным телом, упала вниз. Раздался треск деревьев: вечные узники попали на свободу и начали простирать свои конечности к небу, к грязной воде – туда, где происходила борьба других чудовищ. Через некоторое время судьбу первой рыбы повторила ее спутница.
Скрипач почувствовал, как его плечо сжала чья-то рука. Развернувшись, он увидел Крокуса.
– Пойдем, – прошипел юноша, от которого до сих пор не мог отцепиться Моби. – У нас, похоже, вновь гости, Скрипка.
Только сейчас сапер обнаружил объект пристального внимания дару: по правую руку из-за Треморлора на расстоянии тысячи шагов показалась темное облако. Оно было не похоже ни на что, причем приближалось очень быстро. «Это же кровавые мухи», – подумал сапер. Через несколько минут стало понятно, что начинают оправдываться самые ужасные ожидания. Неистово гудящая черная стая была уже рядом.
Оставив дхенраби, бьющихся в смертельной агонии за спиной, команда бросилась со всех ног к Дому.
Пробежав под лишенным листьев виноградником, образующим свод врат, Скрипач заметил Апсалу, которая приближалась к двери. Схватившись рукой за тяжелую бронзовую щеколду, девушка попыталась ее повернуть. Сапер увидел, как напряглись все ее мышцы.
Затем девушка сделала шаг назад и презрительно толкнула дверь вперед. Скрипач, а за ним Крокус, Маппо со своей ношей, слуга и Пуст со Слепой увидели, как Апсала развернулась к двери спиной. На лице девушки было выражение шока и безнадежности.
– Дверь не открывается. Треморлор отверг нас. Сапер остановился и со страхом посмотрел за спину.
Все небо заволокло черным жужжащим покрывалом, которое быстро смещалось в их сторону.
Блестящий берег Ватара был базолитовым, и он постепенно скрывался под наносами известняка. Равнина, простирающаяся к югу, располагалась немного ниже той точки, на которой они сейчас стояли, поэтому весь обзор представлялся в очень удобном ракурсе. Равнина была покрыта иссушенной глиной с небольшими редкими валунами, представляющими собой первые могилы Ягутов.
Всего лишь несколько конников передового отряда колонны обратили на них свое внимание. Действительно, сооружение выглядело вполне обычно: огромная вытянутая каменная плита, расположенная на южной оконечности равнины. Складывалось такое впечатление, что она указывает направление пути поперек Неноз Одана в Арен или какой-то более древний город.
Капрал Лист вел Антилопу в полном молчании, в то время как все остальные солдаты занялись спуском повозок на низлежащую бескрайнюю степь.
– Самый младший сын, – произнес Лист, разглядывая примитивную могилу. На лице юноши была написана такая печаль, будто он стоял над могилой своего сына, умершего по крайней мере вчера. Это горе непостижимым образом пронеслось на расстояние двухсот тысяч лет и сейчас охватило стоящих рядом людей.
«Дух Ягутов до сих пор очень силен». Это объяснение казалось простым и понятным, тем не менее у историка перехватило дыхание. «Как же можно постичь все это...»
– Сколько было лет сыну? – голос Антилопы был столь же сухим, что и Одан, расстилающаяся впереди.
– Пять. Тлан Аймасс выбрали для него именно это место. Попытка убить этого мальчика стоила очень дорого – члены семьи ожидали своих обидчиков. Аймасс притащили тело сюда, переломали ему кости, а затем накрыли сверху этим камнем.
Выслушав сухие слова капрала Листа, Антилопа представил себя находящимся под таким камнем, где нет места даже отчаянью. Историк обладал очень живым воображением, поэтому мысленная сцена повергла его самого в крайнюю печаль. Усилием воли он отвел взгляд и начал смотреть за деятельностью солдат и виканов, стоящих от них на расстоянии тридцати шагов. Внезапно Антилопа ощутил, что все они разговаривали на странно пониженных тонах, да и то только по мере необходимости. Большая часть работы производилась в полной тишине.
– Да, – тихо произнес Лист. – Отцовские эмоции настолько сильны, что неподвластны времени. Они обладают такой огромной силой, что даже земные духи решили покинуть здесь свою обитель. В противном случае они просто сошли бы с ума. Необходимо срочно предупредить Колтайна – мы обязаны как можно скорее покинуть эти места.
– А что впереди, на равнине Неноз?
– Там дела обстоят еще хуже. Трудно себе представить, что Тлан Аймасс расправлялись только с детьми... Нет, под огромными каменными плитами скрываются все, все...
– Но почему? – вырвался из горла Антилопы вопрос.
– Погромы не требуют никаких причин, сэр. Им не нужно даже бросать вызов. Разница во взглядах на жизнь – это и есть корень вечной борьбы Тлан Аймасса с Ягутами. Земли, власть – это только лишь предлог, объясняющий всему остальному миру причину противостояния. Все дело в другом: мы не похожи на них, а они – на нас.
– Скажи, а Ягуты со своей стороны искали причины для борьбы?
– О да, много раз, особенно те, которые не были испорчены огромной властью. Однако у Ягутов имелся другой недостаток – высокомерие. Даже стоя с ними лицом к лицу, ты чувствуешь спиной эту надменность. На свете нет ни одного Ягута, который не был бы заинтересован своей собственной персоной. Тлан Аймасс для них был не более, чем муравьи под ногами, овцы на пастбищах или даже сами пастбища, засеянные травой... Просто часть ландшафта. Естественно, что такой властный и независимый народ, как Тлан Аймасс, не смог с этим смириться...
– Ага, и произнес вечную клятву, да?
– Да. Однако я не верю, что Тлан Аймасс с самого начала понимал невыполнимость своей клятвы... Ягуты были мудрее – они никогда не выставляли напоказ своей чудовищной силы, потому-то и не проявляли особенной заботы по поводу самозащиты. Ледники сжимались вокруг плотным кольцом, поглощая целые континенты, даже моря, лишая пищи... Те же проблемы испытывали Аймасс. Они поняли, что количества пищи, необходимого для смертного народа, им просто не достать.
– В этот момент они решили создать ритуал, который обеспечил бы им бессмертие...
– Да, парить в небесах подобно пыли... Даже во времена ледникового периода на земле было много пыли.
В этот момент взгляд Антилопы наткнулся на Колтайна, который стоял в самом хвосте каравана.
– Скажи, – обратился историк к капралу, – как далеко простирается эта зона скорби?
– Не более пары лиг. За ней начинаются заливные луга Неноза, холмы, племена... Последние, надо сказать, очень дорожат тем небольшим запасом воды, который имеют.
