Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
Взвыв, Икариум обнажил свой меч. Деревянные ножны треснули и разлетелись в щепки. Небо металлического цвета приобрело багровый оттенок; вихрь завертелся прямо над головой Словно дождь, со всех сторон брызнул древесный сок.
Шан предпринял атаку Икариума, однако стоило Ягуту махнуть рукой, как огромный пес, словно маленький щенок, отлетел в сторону.
Скрипач наблюдал за действиями Икариума еще несколько секунд, затем решительно развернулся, зарядил последний снаряд и выстрелил в сторону крыс.
Однако арбалет оказался заряженным не снарядом.
Широко раскрыв глаза, Скрипач заметил, как на землю в нескольких метрах от него приземлилась раковина. Раздался звон, и она разбилась вдребезги.
Сапер слышал за спиной громкий треск и вопли, времени на то, чтобы развернуться, у него не было. Из осколков раковины начал доноситься шепот танно Бродящей Души. «Ох, это же был его подарок!» – вспомнил Скрипач. Тихий шепот наполнил окружающий воздух... Это был вой костей, который вибрировал в мышцах.
Огромная масса крыс попыталась ретироваться, но все пути к отступлению были отрезаны – голос слышался отовсюду.
Мелкие твари начали корчиться, их плоть съежилась, оставив на земле только кости и шерсть. Песнь поглотила их практически целиком.
Вопль тысячи голосов Гриллена напоминал собой мучительную боль и страшный кошмар. Через несколько минут затих и он.
Скрипач попытался закрыть уши, поскольку песнь проникла в мозг, начав разрушать его изнутри. Этот голос принадлежал вовсе не человеку, вовсе не смертному. Сапер развернулся и упал на колени. Глаза широко раскрылись. Он с трудом понимал события, что разворачивались прямо перед ним.
Все спутники лежали на полу, корчась от боли. Гончие съежились и неистово дрожали. Маппо лежал поверх распростертого Икариума, не проявляющего признаков жизни. В руках Трелла находилась костяная дубинка, наконечник которой был окрашен цветом крови. Кроме того, поверх него висело несколько прядей длинных рыжих волос. Наконец Маппо бросил оружие и также прижал свои руки к уху.
«Боги, да ведь это убьет нас всех – прекратите! Прекратите немедленно!»
Скрипач почувствовал, что сходит с ума. Зрение раздвоилось, и теперь он видел перед собой стену, состоящую из огромного потока воды. Покрытая белой пеной, она перескочила через путешественников и ринулась вниз, сметая на своем пути любые преграды. Обернувшись, сапер увидел, что подобные стены были везде и что все они, словно зеркало, отражали происходящие здесь события. На свет появились камни каких-то древних строений, зеленые водоросли, гниющие остатки затонувших кораблей, покрытые ракушечником ржавые металлические детали, кости, черепа, ведра, бронзовые ящики, расщепленные мачты и такелаж... Все это представляло собой затопленные воспоминания бессчетных цивилизаций, лавину трагических событий, что давным-давно стерлись из памяти людей.
Волна поглотила их и с безумной яростью понесла дальше.
В то же мгновение видение пропало, оставив людей сухими, как пыль.
Воздух наполнила абсолютная тишина, изредка прерываемая тяжелым дыханием путешественников, звериными криками, шорохом одежды и оружия.
Скрипач поднял голову и медленно поднялся на колени. Впечатление о произошедших событиях никак не могло оставить его, наполняя душу невыразимой горечью.
«Покровительное волшебство?»
Бродящая Душа улыбнулся: «В некотором роде».
«А я планировал отослать твой проклятый подарок в Г'данисбан. Ну и дела: мой последний заряд оказался проклятой морской раковиной... Я даже и не удосужился проверить. Дыхание Худа!»
В этот момент Скрипач почувствовал, что в воздухе поднимается новое безотчетное напряжение. Сапер осмотрелся. Маппо схватил дубинку и встал над Икариумом – тот до сих пор находился без сознания и лежал ничком на земле. Вокруг него сновали взъерошенные Гончие.
Скрипач взял арбалет.
– Искарал Пуст! Отзови своих Гончих, черт бы тебя побрал!
– Выгодная торговая сделка! Азас захватит его, – прошептал верховный священник, все еще покачиваясь на ногах от последствий магии танно. – Сейчас самое время!
– Нет, – проревел Трелл.
Скрипач задумался. «Сделка, Маппо. Икариум четко определил свои желания...»
– Отзови псов немедленно Пуст, – произнес он, двинувшись к нервному старикашке. Засунув руку в походный рюкзак, сапер вытащил на свет небольшой кожаный пакет. – Всего один-единственный заряд, и все твои Гончие превратятся в твердый мрамор. Их даже не спасет, если я упаду поверх своего заряда, сверху.
– Проклятые саперы! Кто только придумал их! Безумие! Скрипач усмехнулся.
– Кто их при думал? Конечно, Келланвед, кто же еще! Он вознесся, став твоим богом, Пуст. Думаю, ты оценил эту иронию, верховный священник.
– Сделка...
– Она еще подождет. Маппо, насколько сильно ты его ударил? Как долго он будет находиться в забытьи?
– Столько, сколько нужно, друг. «Спасибо тебе за слово "друг"».
– Очень хорошо.
– Отзови собачонок, Пуст. Мы идем к Дому.
Верховный священник перестал шататься; помедлив, он махнул рукой назад. Увидев Апсалу, лицо старикашки расплылось в широкой усмешке.
– Именно так и поступают настоящие солдаты, – произнесла девушка.
Усмешка пропала.
– Сегодняшняя молодежь не знает преданности, не знает стыда. Именно поэтому у нас все идет наперекосяк. Разве ты не согласен, слуга?
Отец Апсалы поморщился.
– Ты слышал ответ моей дочери.
– Ее язычок слишком развязан, о да. Ты избаловал ее, старик, и предал нашу с тобой старость. Увы! Что же будет дальше?
– Дальше мы отправимся в путь, – произнес Скрипач.
– Не бойтесь, осталось совсем немного, – крикнул Крокус, указав пальцем вперед. – Я вижу Дом. Я вижу Треморлор.
Сапер увидел, как Маппо повесил оружие через плечо и нежно, бережно поднял Икариума на руки. Тело Ягута безвольно свисало вниз. Эта сцена была пронизана такой трогательной заботой, что Скрипач не выдержал и отвел взгляд.
Глава девятнадцатая
Подарком громадного войска Седьмых,
Что почило в песчаных могилах своих,
Был особенный праздник —
То день Чистой Крови...
Подарком громадного войска сперва
Багровая ширь Реки жизни была.
Подарком Седьмых, подарком Седьмых...
Цепь Псов.
Тес'соран
На местном кан'ельдском диалекте этот день стали называть Месх'арн то'леданн – День Чистой Крови. Устье реки Ватары представляло собой месиво из крови и человеческих тел на протяжении недели после резни; впадая в Море Помощь Доджал, она окрашивала его в бурый цвет. Каждый прилив на огромном удалении от места битвы приносил изуродованные части человеческих тел. Моряки, которые в течение всей своей жизни непрестанно утюжили эти воды, наступившие дни назвали Сезоном Акул: эти прожорливые твари начали рвать огромные сети, однако и без них богатый улов приводил в ужас видавших виды людей.
Ужас не знал конца и края. Не щадя никого, он, словно огромное чернильное пятно, распространялся от одного племени к другому, от поселка к городу. Однако наибольшая паника возникла среди местных жителей Семи Городов. Малазанский флот под предводительством непреклонной как сталь женщины находился уже в пути. Происшествие на переправе Ватары только придало ей мужества.
Тем не менее Дон Корболо вовсе не собирался отступать.
Кедровый лес к югу от реки рос в несколько ярусов на огромных известняковых плитах, покрытых небольшим количеством почвы. Торговая дорога круто забирала вверх, создавая для войска большие трудности. И чем дальше в лес продвигались остатки некогда огромного каравана, тем сложнее становилась дорога.
Антилопа, который вел свою лошадь под уздцы, начал спотыкаться. Рядом гремела большая повозка, переполненная ранеными солдатами. На облучке сидел капрал Лист, периодически подстегивая пару запряженных мулов по пыльным, потным спинам.
Количество погибших при переправе Ватар не укладывалось у историка в голове: более двадцати тысяч беженцев, среди которых было огромное количество детей. Клан Безрассудных Собак теперь насчитывал менее пятисот боеспособных воинов, остальные виканы находились в еще более плачевном состоянии. Среди Седьмых потери составляли семьсот человек убитых, раненых или пропавших без вести. Из саперов на ногах осталось около дюжины человек, то же самое можно было сказать и о моряках. Среди представителей знати были потеряны три благородные семьи: Совет знати признал этот факт из ряда вон выходящим.
Кроме того, погиб Сормо Э'нат. В этом человеке жили души восьми древних колдунов, поэтому его потеря была чревата не только ослаблением военной мощи, но и утратой знания, опыта, мудрости... Этот удар опустил виканов на колени.
За день до описываемых событий на большом привале капитан Затишье подошел к историку и разделил с ним свой скудный паек. Они перекинулись несколькими ничего не значащими словами – никто не хотел ворошить события на переправе. Тем не менее каждый звук, каждый вздох окружающих людей вновь и вновь возвращал их мыслями к недавним кровавым событиям.
