Эрик Рассел - Зловещий барьер
– Наркотики? – недоверчиво спросил Грэхем.
– Мескаль, – подтвердил Воль – Особая, очень тщательно очищенная разновидность мескаля. В желудке обнаружены явные следы. – Он помолчал, стараясь отдышаться. – А в почках полно метиленовой синьки.
– Метиленовой синьки? – Грэхем тщетно напрягал ум, пытаясь извлечь из услышанного хоть какой-нибудь смысл.
– Ребята сразу же устроили проверку. И нашли мескаль, метиленовую синьку и йод во всех трех лабораториях – у Мейо, Уэбба и Дейкина. Мы с тобой и сами могли бы их там найти, кабы знали, что искать.
Грэхем утвердительно кивнул:
– Остается предположить, что вскрытие обнаружило бы аналогичный результат и у Дейкина.
– Я тоже так считаю, – согласился Воль. – Еще ребята выяснили, что та дрянь, которую мы нашли у Мейо в печи его дистилляционной установки, – это индийская конопля. Одному Богу известно, где он ее откопал, только это факт. Похоже, он собирался поэкспериментировать и с другими наркотиками, кроме мескаля.
– Если и так, то исключительно в научных целях, – убежденно сказал Грэхем. – Мейо никогда не был наркоманом.
– Оно и видно, – сухо заметил Воль.
Грэхем подвинул и нему список, составленный Гарриманом:
– Вот взгляни. По данным Смитсоновского института, эти восемнадцать отдали концы за последние пять недель. По закону средних чисел получается, что из этих смертей естественны и неотвратимы три, ну от силы четыре. – Он присел на край стола, покачал ногой. – Из этого, в свою очередь, следует, что остальные – не естественны. И еще это значит, что мы влезли во что-то куда более сложное, чем могло показаться с первого взгляда.
– Не только сложное, но и ненормальное, – заметил Воль, просматривая список. – Во всех делах, где замешаны наркотики, есть что-то ненормальное. А уж это – и вовсе идиотское, недаром оно со вчерашнего вечера засело у меня в башке. – Он скорчил гримасу. – Как вспомню того типа с собакой в брюхе, что мы видели в клинике…
– Давай забудем о нем хоть на время!
– Легко сказать!
– Сведения, которые у нас на сегодня есть, вызывают кое-какие вопросы,
– задумчиво продолжал Грэхем. – Получив на них ответы, мы сможем хоть немного продвинуться вперед. – Он ткнул указательным пальцем в список, который Воль держал в руках. – Так, мы не знаем, из чего исходили информационные агентства, когда вывели среднюю цифру три. Брали они за основу последние двенадцать месяцев или пять лет, или двадцать? Если это средняя величина за длительный период и смертность за последний месяц превышает ее в шесть раз, то какова тогда статистика подобных случаев за предыдущий месяц и за прошлый год? Иными словами, сколько всего смертей насчитывается с самого начала, и с чего, собственно, все началось?
– Все началось с самого первого самоубийства, – заявил Воль – Остальные
– чистой воды имитация. – Он вернул список Грэхему. – Ты иногда заглядывай в полицейские сводки. Тогда увидишь, сколько раз уже бывало, что убийства и самоубийства распространяются как зараза. Порой одно-единственное, но зато эффектное, да еще и как следует поданное прессой преступление вызывает целую волну подражаний.
– Я с самого начала говорил и сейчас продолжаю настаивать: это не самоубийства. Я действительно очень близко знал Мейо и Дейкина. И Уэбба тоже знал, хоть и понаслышке. Все они психологически были совершенно не склонны и саморазрушению, даже если их напичкать наркотиками.
– То-то и оно, – продолжал упорствовать Воль, – ведь ты знал их в нормальном состоянии и не представляешь, каковы они под марафетом. Стоит парню как следует набраться – и он уже совсем не тот, что был, а совершенно другой человек, который способен на что угодно – хоть палить в воздух, хоть с крыши сигануть.
– Вот что я тебе скажу, – Грэхем с озабоченным видом сложил листок и сунул его в карман, – всетаки этот мескаль – сущая головоломка.
– Только не для меня. Поток наркотиков распространяется по личным рекомендациям. Наверняка кто-то из ученых, перетрудившись до полного умопомрачения, изобрел новомодный стимулятор, который оказался коварнее, чем можно было предположить Кое-кто из них тоже попробовал. Может быть, поначалу он действовал нормально, а потом стал накапливаться, как мышьяк. Так все и шло, пока они не стали сходить с винта, один за другим. И вот результат! – Воль широко развел руками.
– Хорошо бы все оказалось так просто, только что-то внутри мне подсказывает, что это не так.
– Что-то внутри! – фыркнул Воль. – Еще одна собака!
Грзхем рассеянно просматривал заголовки укреннего выпуска «Сан», все еще ползущие по экрану. Он уже открыл было рот, чтобы дать Волю достойный ответ, и тут же закрыл. Расплывающиеся перед глазами слова внезапно приобрели четкость. Он встал. Воль проследил его взгляд.
КОНЧИНА ИЗВЕСТНОГО ЭКСПЕРТА
Стивен Рид, шестидесяти лет, проживающий в Фар Рокауэй, устроил сегодня утром странный спектакль на Пятой авеню, после чего бросился под колеса грузовика. Смерть наступила мгновенно. Рид был одним из виднейших в мире специалистов в области хирургии глаза.
Грэхем выключил приемник, закрыл экран и взялся за шляпу.
– Девятнадцатый, – тихо произнес он.
– Ну и чертовщина! – Воль встал и вслед за ним направился к двери. – Снова – здорово!
ГЛАВА 4
Как и следовало ожидать, почти все очевидцы гибели Стивена Рида бесследно исчезли. Кто-то сразу же вызвал полицейского, тот позвонил в свой участок, а репортер, дежуривший там, передал новость в «Сан».
Понадобилось целых два часа, чтобы отыскать трех свидетелей.
Первым оказался толстяк с потной физиономией.
– Я шел себе мимо и не особенно глазел по сторонам, – сказал он Грэхему. – У меня и так забот по горло, ясно? Тут этот тип заорал как резаный, исполнил что-то вроде танца и бросился наперерез транспорту.
– Ну а потом что?
– Я понял, чем это пахнет, и поскорее отвернулся.
Второй шла пышная блондинка. Она явно нервничала. В руке она комкала крошечный платочек, который, отвечая, то и дело покусывала за уголок.
– До чего же он меня перепугал! Вел себя так, как будто охотился за привидением. Я еще подумала, что он его видит воочию. Потом закричал, замахал руками и, как безумный, ринулся через дорогу.
– А вы не расслышали, что именно он закричал?
Она снова вцепилась зубами в платочек. В светло-голубых глазах мелькнул испуг.
– Он так меня расстроил, что я совершенно ничего не разобрала. Он что-то выкрикивал хрипло и громко, во весь голос. Что-то вроде: «Нет, нет, Бога ради, нет!» и еще какой-то бессвязный бред.
– И вы не заметили ничего такого, что могло бы вызвать столь странное поведение?
– В том-то и дело, что нет! – Прикусив платочек, она повела глазами, словно силясь увидеть нечто незримое.
– Наверняка еще до конца недели побежит за советом к какому-нибудь ясновидящему, – заметил Воль.
Третий свидетель, холеный мужчина с вкрадчивыми манерами и хорошо поставленным голосом, сообщил:
– Я заметил мистера Рида, когда он шел мне навстречу. У него был совершенно необычный взгляд: глаза такие яркие и блестящие, как будто в них накапали белладонны.
– Что такое? – насторожился Воль.
– Накапали белладонны – мы в театре иногда так делаем.
– Понятно, – Воль успокоился.
– Он испуганно оглядывался по сторонам, посматривал то вверх, то вниз, как будто чего-то опасался. Я почувствовал: он что-то ищет, но совсем не хочет найти.
– Продолжайте, – подбодрил его Грэхем.
– Он приблизился ко мне, и вдруг лицо его побледнело. Казалось, его внезапно объял панический ужас. Он стал неловко отмахиваться, как будто старался отразить роковой удар, потом выкрикнул что-то нечленораздельное и бросился на проезжую часть. – Свидетель обреченно пожал плечами. – И тут его сбил двадцатитонный грузовик. Я ни минуты не сомневаюсь, что смерть наступила мгновенно.
– Вы не расслышали, что он кричал?
– Боюсь, что нет.
– И не заметили ничего, что могло бы его так перепугать?
– Нет, ничего, – уверенно ответил мужчина. – Этот случай так меня потряс, что я сразу же стал искать причину. Но так и не смог найти. Мне кажется, его убило что-то незримое – может быть кровоизлияние в мозг.
– Мы вам очень обязаны. – Пока Воль набирал номер морга, Грэхем молча провожал взглядом уходящего свидетеля, предаваясь своим невеселым размышлениям.
Что за тонкая неуловимая стихия, скрытая в безднах человеческой психики, заставляет малайцев хвататься за нож и мчаться очертя голову, убивая кого попало без малейшего повода? Что за иная, но схожая стихия сумела внушить всей японской нации, что на ритуальное харакири надлежит взирать с отрешенным бесстрастием? Что заставляет индусов-фанатиков с радостью лишать себя жизни грозной колесницей Джагернаута? А может быть, теперешняя вспышка смертей вызвана коварным нашествием какого-то нового вируса, который размножается и распространяется в наиболее цивилизованной среде, причем его роковым образом стимулируют йод, мескаль и метиленовая синька?
