Уитли Страйбер - Оборотни
В течение этих недель Бекки и Уилсона перебросили на другие дела. Об О'Доннеле они ничего не слышали, проводили расследование по факту другого убийства, – словом, занимались вечной рутиной мерзопакостей, выпадающих на долю криминальной бригады.
Впервые фамилию О’Доннела Бекки Нефф услышала от судебно-медицинского эксперта.
– А я думал, что вы ушли в отставку, – сказал тот ей по телефону. – Вы сейчас чем-нибудь занимаетесь?
– Да ничего особенного. Так, суетимся.
За ее спиной Уилсон нахмурился. Им теперь звонили нечасто, и столь долгий разговор по телефону должен быть небезынтересным.
– У меня тут возникла проблема с неким О'Доннелом, и я хотел бы, чтобы вы подъехали взглянуть.
– Шеф…
– А вы скажите, что пойдете выпить кофейку – и ко мне. Возможно, у меня для вас припасено именно то, что вам нужно.
– Что стряслось? – спросил Уилсон, как только она повесила трубку.
– У него там какая-то проблема. Говорит, что это могло бы нас заинтересовать.
– Шеф…
– Он предлагает прерваться на чашечку кофе и подъехать тем временем к нему. Мне эта идея по душе.
Эванс ожидал их в холле.
– Пальто не снимайте,– предупредил он.– Мы пойдем в морг.
Это означало, что трупы весьма разложились. Судмедик располагал небольших размеров холодильной установкой – комнатой, где едва могли разместиться три хирургических стола и несколько человек вокруг них. Уже на лестнице сильно запахло дезинфицирующим раствором. У Уилсона затравленно забегали глаза. Для его клаустрофобии опять наступал момент испытания. Он не раз признавался Бекки, что эта холодильная камера неизменно являлась ему в ночных кошмарах.
– Видеть это не так-то приятно,– поддерживал разговор Эванс.– Друзья, я приглашаю вас к себе только тогда, когда попадается что-то по-настоящему тягостное. Надеюсь, что вы выдержите это зрелище.
Если это он так шутил, то явно некстати. Бекки не поддержала его смешок.
– И что же вы нам продемонстрируете? – спросила она.
– Три старых, совсем разложившихся трупа.
Он завел их в небольшую слабо освещенную комнату и прикрыл за собой дверь. Комментариев не требовалось: было очевидно, что с этими людьми обошлись точно так же, как и с Ди Фалько и Хоулигеном. Это было ужасно: те же глубокие царапины на костях, те же следы от клыков. Бекки охватил настолько сильный страх, что душившие ее эмоции отошли на второй план. Увидев эти трупы, она окончательно утвердилась во мнении, что старший инспектор как раз и допустил ту ошибку, которой она так опасалась… И доказательством тому были эти новые необъяснимые убийства.
– О Господи! – воскликнул Уилсон.
Судебно-медицинский эксперт улыбнулся, но на сей раз он был далек от шуток.
– Это невероятно. Они в таком состоянии, что определить что-либо трудно…
– Ну уж нет, это самым недвусмысленным образом указывает на нечто вполне определенное,– вмешалась Бекки,– если вы согласитесь с тем, что их убили не люди.
– Но тогда кто?
– Вот это как раз и необходимо выяснить, но вы теряете с нами время. Андервуд запретил нам заниматься этим делом.
– Ну и что, снова поручит.
– В департаменте полно инспекторов,– сказал Уилсон.
Эванс открыл дверь.
– Это дело он поручит только вам,– заявил он.– Я все сделаю ради этого. Так что – за работу. Надо наконец во всем разобраться.
Они не спросили у него, где были найдены предъявленные им тела, но получили информацию, позвонив в штаб-квартиру. Уилсон сразу же после этого соединился с 41-м округом и попросил к телефону капитана. Конечно, ответил тот, они могут приехать хоть сейчас, но дело поручено другим инспекторам.
– Возможно, это убийство как-то связано с тем преступлением, которым мы сейчас занимаемся.– Уилсон повесил трубку.– Поехали.
Они с трудом пробирались сквозь сплошные пробки.
– Что за дрянь все эти высокопоставленные чинуши, – ругнулась Бекки.
– Эй! Ты что это, милая, вскипела?
– А почему бы и нет? Мы малодушно позволили им похоронить двух копов и заставить забыть о них, хотя прекрасно знали, что здесь что-то не так… Проклятые политиканы. Убивают двух их подчиненных, а полиция Нью-Йорка даже не проводит расследования. Вот Сидмен никогда бы не допустил этого.
Они двигались по запущенным улицам 41-го округа: кругом одни пустыри, заваленные кирпичами, развалины нежилых домов, обуглившиеся и заброшенные руины, раскуроченные автомашины, гонимый ветром мусор. Бекки подумалось: «Где-то здесь скрывается что-то неведомое. Там что-то все же есть». Она была уверена в этом. А по изменению настроения Уилсона, по тому, как он сменил позу, по нахлынувшему на его лицо румянцу и опустившимся уголкам рта она поняла, что тот тоже убежден в этом.
Участок напоминал мрачного вида крепость с не слишком облупленным фасадом, и общее состояние здания резко отличалось от тех трущоб, которые они только что миновали. Вокруг него теснилось несколько еще заселенных домов. Опасность держалась в стороне. Действительно, легендарная плодовитость Бронкса придавала двум близлежащим жилым массивам вид спокойного процветания. На улицах царило оживление, тротуары были тщательно подметены, на окнах висели занавески, на углу даже высилась находившаяся в хорошем состоянии католическая церковь.
Когда их провели к капитану, тот поднял голову от бумаг, разглядывая Нефф и Уилсона. С первого взгляда было видно, что он все еще терялся в догадках относительно причины их визита.
– Нам посоветовал посетить вас Эванс,– вместо объяснения выложил Уилсон.
– Эванс надавил на судебно-медицинского эксперта Бронкса, чтобы тот направил трупы в Манхэттен. Почему – мы не знаем, В голосе капитана слышалась обида.
– Он сделал это потому, что на телах обнаружены те же проявления насилия, что и в деле Ди Фалько и Хоулигена.
Канитан внимательно взглянул на него.
– А разве оно не закрыто?
– Теперь уже нет. Мы вышли на новый след.
– Тогда, черт побери, не удивительно, что вы свалились на мою голову.– Он поднялся.– Мы ничего не трогали на месте происшествия. Хотите посмотреть сами?
Уилсон кивнул. Пока они выходили из кабинета, Бекки ликовала: капитан даже не удосужился проверить их слова. Если бы он позвонил, то узнал бы, что они это дело уже не ведут. Но, собственно говоря, с какой стати он стал бы проверять?
Точное расположение найденных трупов было отмечено метками, а сам сектор огражден. Его охраняли двое полицейских.
Трупы были найдены в подвале заброшенного здания. Вынув из сумочки фонарь, Бекки переступила развалившийся порог комнаты. Она была освещена, но остальная часть дома погружена в полнейшую темноту. Бекки провела лучом фонарика по полу, высветила затененные углы и лестницу на второй этаж.
– Дверь закрыта? – спросил Уилсон, когда фонарик Бекки выхватил ее темную поверхность.
– Наверх мы не поднимались,– объяснил капитан.– Напоминаю, что до сегодняшнего утра, когда судмедик Бронкса предупредил нас о похищении Эвансом этих тел, для нас это дело было самым что ни на есть рутинным.
– Ха-ха! Очень даже смешно,– беззвучно рассмеялся Уилсон.
Капитан покраснел.
– Поднимемся, что ли, старушка? Посмотрим, что там!
Шум шагов на лестнице они услышали все одновременно. Взглянули на вожака. Шерсть того вздыбилась, тогда они тоже взъерошились. У них все было единым – эмоции, сердце, воля. Что бы значили эти шаги? Стало ясно, что находившиеся в подвале люди решили подняться наверх. И они им были знакомы: та же походка, те же запахи и голос… это были те, что раньше побывали в отстойнике. Значит, сбылось то, о чем предупреждали старики: убив молодых, они спровоцировали расследование. И эти двое в нем участвуют. Раз они появились здесь, значит, идут по их следам.
Когда люди подошли ближе, их запах усилился: пожилой мужчина и молодая женщина, определили они. Риск минимальный, с ними они справятся легко.
Вожак подал сигнал, и стая стронулась с места. Они хотели есть, их терзали холод и голод. Требовалась еда. Как раз сегодня они должны были бы выйти на охоту. Так, может быть, этого и не придется делать. Эти двое пойдут в дело – и риска никакого. Но сначала следовало отделить крепкую молодую женщину от немолодого мужчины. Как это сделать? Они составляли стаю, и по тому, как звучали их голоса в обращении друг с другом, угадывалось, что работали они вместе уже давно. Как же все-таки разделить этих людей, хотя бы ненадолго, особенно учитывая, что они чувствовали опасность? Они чутьем поняли, что те, продвигаясь в темноте, полны страха. От вожделения потекли слюни, от предвкушения охоты учащенно забились сердца.
Вожак предупредил: «Не спешите, выждем». Он знал, что ситуация может оказаться неблагоприятной. Внезапно его захлестнула ненависть к этому месту. Слишком много скопилось здесь людей. Это становилось омерзительным: двое крепких и молодых снаружи плюс эти двое и еще один пожилой в подвале. Но даже в приступе злобы он вспомнил: «Наши дети не должны убивать их детей». Преодолевая свои опасения, вожак медленно направился к двери комнаты, в которой они обрели пристанище. Он действовал нехотя, подталкиваемый желанием уничтожить этих двух людей, которые знали о них достаточно много, чтобы суметь выследить их до этого места. Остальная стая, полная доверия к нему, шла за ним следом. Их лапы неслышно ступали по коридору, который выводил на еле освещенную лестничную площадку, откуда доносился приятно волнующий запах. Сейчас они подошли совсем близко к людям, но все же недостаточно, чтобы напасть. «Я должен придумать какую-нибудь хитрость, чтобы заставить их подняться еще выше»,– подумал главарь. Он замер. Все его тело дрожало от страстного желания почувствовать трепет жертвы в пасти. Но он был осторожен. Задумавшись на какой-то миг, он быстро нашел решение: людей привлекают некоторые звуки. Они иногда пользовались этим во время охоты. Стоило сымитировать всхлипывание ребенка, и самые боязливые, отбросив всю недоверчивость, устремлялись на помощь. Особенно чувствительными оказывались женщины.
