Роберт Джордан - Великая охота
Найнив резко отдернула руку от вышивки и впилась в Ранда свирепым взглядом из-под опущенных бровей. Ранд, не дав ей и слова вымолвить, быстро заговорил сам:
– Они же не могут вечно держать ворота на запоре. Как только их откроют, я уйду, и Айз Седай меня никогда не найдут. Перрин говорит, в Черных Холмах и в Каралейнской Степи есть места, где можно идти не один день и не встретить ни одной живой души. Может… может, я сумею придумать, что сделать с… – Он неловко пожал плечами. Незачем говорить это ей. – А если не сумею, то там никому не причиню зла.
Найнив молчала с минуту, потом медленно произнесла:
– Я в этом не так уверена, Ранд. Не скажу, что для меня ты с виду чем-то отличаешься от какого-нибудь деревенского паренька, но Морейн настаивает, что ты – та верен, и я не думаю, что она считает, будто Колесо закончило с тобой. Темный, видимо…
– Шайи'тан мертв, – хрипло сказал Ранд, и комнату внезапно будто качнуло. Волны головокружения окатили юношу, он схватился за голову.
– Ты – дурак! Ты – полнейший дурак, слепой, наи-дурнейший дурень! Называешь Темного по имени, привлекая к себе его внимание! Тебе что, бед мало?
– Он мертв, – пробормотал Ранд, потирая виски. Потом сглотнул комок в горле. Головокружение уже почти прошло. – Хорошо, хорошо, Ба'алзамон, если хочешь. Но он мертв; я видел, как он умер, видел, как он горел.
– А я не видела, как на тебя, вот только что, пал взор Темного? И не смей говорить, что ты ничего не почувствовал, иначе я тебе уши надеру, – я видела, какое у тебя былолицо.
– Он мертв, – не сдавался Ранд. Невидимый наблюдатель всплыл и пропал в его мыслях, вспомнился ветер на верхушке башни. Ранд содрогнулся. – Странные вещи случаются так близко от Запустения.
– Ты и впрямь дурак, Ранд ал'Тор. – Найнив погрозила ему кулаком. – Я бы надрала тебе уши, если бы этим могла вбить немного ума…
Последние ее слова потонули в звоне колокола, набатом прогремевшего по всей крепости.
Ранд вскочил на ноги:
– Тревога! Они ищут… – Назови Темного по имени, и зло его падет на тебя.
Найнив встала, но куда медленнее, хотя и обеспокоенно качая головой:
– Нет, вряд ли так. Если б искали тебя, то звон колоколов предупредил бы тебя. Нет, если это тревога, то не из-за тебя.
– Тогда что это? – Ранд поспешил к ближайшей бойнице и выглянул наружу.
По закутанной в плащ ночи крепости светлячками метались огоньки – туда-сюда носились фонари и факелы. Некоторые устремились к внешним стенам, к башням, но большинство из тех, что Ранд видел, беспорядочно кружили по саду под окном и по одному внутреннему дворику, самый уголок которого чуть виднелся из окна. Что бы ни вызвало тревогу, причина ее находилась внутри крепости. Колокола смолкли, и теперь стали слышны крики людей, но что те кричали. Ранд не разобрал.
Если это не из-за меня… Эгвейн, – вдруг произнес Ранд.
Если он по-прежнему жив, если есть какое-то зло, то оно должно настигнуть меня.
От другой бойницы к нему обернулась Найнив:
– Что?
– Эгвейн, – Ранд быстрыми, широкими шагами пересек комнату и высвободил из узла ножны с мечом. Свет, удар же должен прийтись по мне, а не по ней! – Она в подземелье, в темнице с Фейном. А что, если тот как-то освободился?
Найнив поймала его у двери, схватив за руку. Ростом она была Ранду по плечо, но хватка у нее была железная.
– Не глупи. Ранд ал'Тор, не выставляй себя полным идиотом с овечьими мозгами – каковым ты сейчас и выглядишь. Даже если эта тревога не имеет к тебе никакого отношения, то ведь женщины же чего-то ищут! О Свет, мужчина, это же женская половина! В коридорах почти наверняка будут Айз Седай. С Эгвейн все будет хорошо. Она собиралась взять с собой Мэта и Перрина. Даже если б она попала в неприятности, они сумеют о ней позаботиться.
– А если ей не удалось их найти, Найнив? Такой оборот никогда бы не остановил Эгвейн. Она, как и ты, пошла бы одна, и тебе это известно. Свет, я же говорил ей, что Фейн опасен! Испепели меня, я же говорил ей!
Рывком освободившись. Ранд резко толкнул дверь и выскочил в коридор. Испепели меня Свет, это же должно было случиться со мной!
Завидев Ранда – в грубой рубахе и куртке работника и с мечом в руке, пронзительно закричала какая-то женщина. Даже будучи приглашенным на женскую половину, мужчина не смел и шагу ступить сюда с оружием, если только крепость не подверглась нападению. Коридор наполнился женщинами: прислугой в черно-золотом, дамами из крепости в шелках и кружевах, женщинами в вышитых шалях с длинной бахромой, все громко и разом говорили, все спрашивали друг у друга, что происходит. Повсюду за юбки цеплялись плачущие и орущие дети. Ранд устремился сквозь толпу, лавируя, где мог, бормоча на ходу извинения тем, кого отталкивал плечом, стараясь не замечать обращенные на него испуганные и изумленные взгляды женщины.
Одна из женщин с шалью на плечах повернулась, собираясь вернуться в свою комнату, и Ранд увидел ее со спины – увидел мерцающую белую слезинку в центре шали. Он вдруг узнал лица, которые видел во внешнем дворе крепости. Айз Седай – смотрящие теперь с тревогой на него.
– Кто ты? Что тут делаешь?
– На крепость напали? Отвечай же, мужчина!
– Он не солдат. Кто ты? Что происходит?
– Это молодой лорд-южанин!
– Кто-нибудь, остановите его!
Страх растянул ему губы, блеснули в оскале зубы, но Ранд не остановился, а постарался двигаться быстрее.
Потом в коридор шагнула женщина, оказавшись лицом к лицу с Рандом, и тот, сам того не желая, остановился. Он узнал это лицо, помня его лучше всех прочих, – юноше казалось, что он будет помнить его, даже если станет жить вечно. Престол Амерлин. Глаза ее расширились, когда она увидела Ранда, и она шагнула назад. Вторая Айз Седай – высокая женщина, которую он видел с жезлом, – встала между ним и Амерлин, что-то крича ему, – он не расслышалслов в нарастающем гуле голосов.
Она знает. Помоги мне Свет, она знает! Морейн рассказала ей. Зарычав, Ранд побежал дальше. Свет, только дайте мне убедиться, что с Эгвейн все в порядке, прежде чем они… Он слышал позади себя крики, но не прислушивался к ним.
В самой крепости, за порогом женской половины, суматохи хватало и без него. Мужчины с обнаженными мечами бегали по крепостным дворам, не глядя на Ранда. Теперь в тревожном звоне набатных колоколов слышались и другие звуки. Крики. Вопли. Лязг металла о металл. У Ранда едва хватило времени, чтобы сообразить, что он слышит звуки боя – Битва? В самом Фал Дара? – когда из-за угла перед ним выскочили три троллока. Покрытые шерстью рыла уродливо выделялись на человеческих – во всем прочем – лицах, у одного из троллоков были бараньи рога. Оскалив зубы и взметнув мечи-косы, они устремились к Ранду.
Коридор, в котором мгновением раньше было полно бегущих солдат, теперь оказался пуст. Лишь он сам и три троллока. Захваченный врасплох, Ранд неуклюже вытащил меч из ножен, попытался применить "Колибри Целует Медвяную Розу". Потрясенный тем, что обнаружил троллоков в сердце цитадели Фал Дара, он исполнил этот прием настолько плохо, что Лан, случись ему увидеть такое, воспринял бы это как личное оскорбление, развернулся бы и, ни слова не говоря, ушел бы прочь. Троллок с медвежьей мордой легко уклонился от удара, на мгновение замедлив шаг двум другим.
Вдруг мимо Ранда на троллоков ринулась дюжина шайнарцев – наполовину одетых в пышные праздничные наряды, но с мечами наголо. Медвежьерылый троллок издал предсмертное рычание, а его товарищи бежали, преследуемые криками солдат и взмахами стали. Доносящиеся отовсюду крики и вопли повисли в воздухе.
Эгвейн!
Ранд свернул в глубь цитадели и промчался по вымершим коридорам. Там и тут на полу лежали мертвые троллоки. Или мертвые люди.
Потом Ранд выскочил на пересечение переходов – и слева застал конец схватки. Там лежало неподвижно шесть окровавленных солдат с чубами, седьмой – умирал. Мурддраал, вытаскивая свой клинок из живота противника, повернул его вдобавок в ране, и солдат вскрикнул, выронил меч и упал. Исчезающий двинулся с гадючьей грацией, сходство со змеей усиливалось от защищающего его грудь доспеха из черных, перекрывающих друг друга пластинок. Он повернулся, и его бледное безглазое лицо уставилось на Ранда. Мурддраал шагнул к юноше, улыбаясь бескровной улыбкой, нисколько не торопясь. Из-за одного человека торопиться незачем. Ранд почувствовал, что ноги приросли к полу и он не в силах сдвинуться с места; язык прилип к нёбу. Взгляд Безглазого – страх. Так говаривают на Порубежье. Руки Ранда, когда он поднял меч, дрожали. Он и думать забыл о пустоте, о том, чтобы сосредоточиться на ней. Свет, он только что убил сразу семерых вооруженных солдат.
Свет, а мне-то что делать? Свет!
Внезапно Мурддраал остановился, улыбка пропала.
– Этот – мой, Ранд. – Юноша вздрогнул, когда рядом с ним, шагнув сзади, встал Ингтар – смуглый и коренастый, в праздничной желтой куртке, держа меч обеими руками. Темные глаза Ингтара неотрывно смотрели в лицо Исчезающему; если шайнарец и чувствовал страх от этого взгляда, то ничем не выдавал его. – Попробуй свои силы на троллоке-другом, – тихо произнес Ингтар, – прежде чем сразиться с одним из этих.
