Пэт Мэрфи - Норбит, или Туда и обратно
Бэйли решил не распускать нюни, а придумать, что можно сделать. Оружия у него не было, но он был безоружен и при встрече с трансерами, а тогда все обошлось. Быть может, ему удастся пробраться на борт одного из кораблей, которые трупокрады собирались послать на перехват клонов. В таком случае, ему придется обезвредить весь экипаж и самому управлять кораблем.
Бэйли покачал головой. План получался фантастический, но попытаться сделать это стоило. Он поднялся на ноги, отряхнул с себя пыль и зашагал мимо останков кораблей в сторону воздушного шлюза.
Бэйли не догадывался о том, что он все это время был не один в грузовом порту. Среди ржавых корпусов звездолетов бродило еще одно существо, которое давным-давно убежало из лаборатории трупокрадов. Я назвал ее «существом», потому что она уже не была человеком. Трупокрады полностью изменили ее, удалив почти все человеческое.
Бэйли шел по свалке и вдруг услышал какое-то тарахтенье в темноте. Он как раз пробирался сквозь части взорванного разведчика – тот был разломан на множество частей, как будто раздавленная яичная скорлупа, повален на бок, и все это нагромождение металла было втиснуто между огромным сухогрузом и почти целым крейсером. И тут Бэйли услышал у себя за спиной чей-то голос:
– Что… что… что это? – заикающийся голос был бесстрастным и холодным, совсем не живым. Кроме слов, до Бэйли доносился скрип каких-то механизмов. – Что это?
В тусклом освещении Бэйли с трудом смог разглядеть только неясный силуэт, направляющийся в его сторону.
– Кто ты? – спросил он.
– Кто… кто… кто я? – переспросил ледяной голос. В нем не было слышно и намека на эмоции или хотя бы интонации. К тому же, невидимый собеседник заикался, как испорченная пластинка. Бэйли вздрогнул, как будто на него повеяло холодом. – Гос-с-с-подин наз-з-зывает м-м-меня Тар-р-р-рахтелка. Когда-то у м-м-меня было другое имя. Но теперь все в прошлом. Тар-р-р-рахтелка. Вот как меня теперь зовут. Кто… кто… кто ты?
– Я – Бэйли Белдон. Я прилетел сюда с Пояса Астероидов вместе с Гитаной и «сестрами» Фарр, а теперь пытаюсь выбраться отсюда, прежде чем меня найдут и снова потащат в лабораторию к Технику.
Сколько Тарахтелка себя помнила, она пряталась от Техника. Она жила во тьме грузового порта, прячась среди кораблей, вечно в страхе, постоянно настороже, ненавидя всех и вся. Ее можно было сравнить с гусеницей, еще лучше – с червем, с бледным созданием, которое ползает по земле, избегая солнца, вечно скрываясь в тени.
А когда-то она была человеком. Господин Техник экспериментировал над Тарахтелкой, когда деталей было в избытке. Однажды на него снизошло вдохновение, и он лишил Тарахтелку ее человеческой плоти, оснастив ее взамен самоходным телом оригинальной конструкции. От прежней женщины остались череп, головной и костный мозг и нервная система позвоночника. Техник сохранил ей необходимые внутренние органы: бьющееся сердце, легкие, снабжающие кровь кислородом, пищеварительный тракт и так далее. Но остальное тело он удалил. Зачем нужны руки или ноги? Глаза и уши тоже ни к чему.
Все внутренности Тарахтелки были заключены в полированный стальной панцирь, ненамного длиннее ее позвоночника, который передвигался на нескольких намагниченных колесиках диаметром в пару дюймов. У нее было три пары «глаз» – светочувствительных элементов, установленных на вращающихся выдвижных антеннах, похожих на стебельчатые глаза хамелеона. Они обеспечивали, помимо обычного зрения, сканирование в инфракрасном и ультрафиолетовом спектрах. Аудиосенсоры Тарахтелки были куда чувствительнее человеческого уха, и улавливали звуки в широчайшем диапазоне. Манипуляторы, оснащенные механическими захватами, были установлены как по бокам стального панциря, так и сзади, и на «груди», позволяя Тарахтелке, не поворачиваясь, доставать любые близлежащие предметы.
Никому не известно, как Тарахтелка сбежала От Техника, но каким-то образом ей это удалось, затем она сумела добраться до грузового порта, где питалась тем, что находила на захваченных кораблях, и смазывала механические части ворованным со склада машинным маслом.
Некоторые ее механизмы уже начали ломаться. Ее колеса издавали громкий скрип. Речевой механизм постоянно заедал и заикался. Руки дрожали и дергались, когда она пыталась что-либо схватить. Но она выжила. Пусть и питаясь отбросами и скрываясь в темноте.
Она наполовину, если не больше, сошла с ума. Конечно же, она ненавидела трупокрадов. Но в ней кипела злоба и по отношению к их жертвам. Людишки, которых захватывали трупокрады, были слеплены из плоти, розового мяса – такого мягкого, непрочного и уязвимого. Не то что металлический панцирь и гидравлические манипуляторы Тарахтелки. Она была крепче мяса, быстрее мяса, во всех отношениях лучше мяса.
Хотя Тарахтелка и не завидовала слабости мясных созданий, она знала, что мягкотелые людишки обладали чем-то таким, чего она сама была лишена. Она не знала, чего именно, и эта ущербность причиняла ей острую боль и страдание. Она просто помнила, что Господин лишил ее этого, украл во время эксперимента.
– У… у… у-у-у… тебя есть то, что нужно? – Тарахтелка уставилась на Бэйли: инфракрасные датчики регистрировали тепло, исходящее от него, показывали, что он жив. – Я… я… я-я-я… разберу тебя, чтобы выяснить это. Совс-с-с-с-сем как Гос-с-с-с-сподин разобрал м-м-м-меня.
Однажды Тарахтелка уже поймала одного трупокрада, в одиночку забредшего в дальний угол порта, и разобрала его на запчасти, чтобы найти ту деталь, которой она была лишена. Хотя сам процесс оказался интересным и понравился Тарахтелке, поиск не дал результатов. Теперь ей не терпелось повторить эксперимент.
Глаза Тарахтелки поблескивали в скудном освещении. Все шесть были обращены на Бэйли. Она с грохотом подкатила к норбиту.
Бэйли шагнул назад, но вступил ногой в лужу вытекшей из полуразобранного корабля-разведчика смазки, и упал назад, больно ударившись спиной о приборную панель. Падая, он инстинктивно вытянул руку, и по счастливой случайности (уж чего-чего, а удачи ему было не занимать), включил какой-то рубильник. Оказалось, что это выключатель аварийного освещения, и тут же среди обломков вспыхнули золотистые неяркие огни.
Теперь Тарахтелку удалось рассмотреть получше. Она выглядела разбитой и скверно починенной. Ржавые металлические части торчали из живых тканей, покрытых мерзкой на вид слизью. От нее исходил ужасный смрад – смесь гниющей плоти и солярки. Тарахтелка поспешно покинула, освещенный участок палубы, а Бэйли тем временем выхватил парализатор и нацелил его на Тарахтелку.
– Ч-ч-что… что… что?! – проскрипела она.
Бэйли ответил, не дожидаясь, пока она выдавит из себя окончание вопроса:
– Это винтовка, которая сожжет всю твою электронику и обездвижит тебя.
– Не надо это делать. Это лишнее.
– Ты же говоришь, что собираешься разобрать меня, – сказал Бэйли. – А я не хочу, чтоб меня разодрали на куски.
Тарахтелка приблизилась к границе пятна света на полу, не сводя глаз с парализатора в руках норбита. Она в нерешительности остановилась, задумавшись над сказанными словами. Прошло так много времени с тех пор, как она разговаривала с кем-нибудь. Как странно было думать о том, что у мягкотелых мясных людишек есть какие-то желания и нужды.
– Ты не хочешь, чтобы тебя разбирали. В таком случае, чего же ты желаешь?
– Хочу поскорее убраться отсюда, сбежать от трупокрадов.
– Сбежать? – Эти слова оживили у Тарахтелки какие-то смутные воспоминания. Она вспомнила свой побег из лаборатории Техника, свое желание стать свободной. – Я… я… яяя… сбежала от Гос-сподина.
– В таком случае тебе понятно, почему мне нужно сбежать.
Да, Тарахтелка понимала Бэйли и симпатизировала ему, но еще больше завидовала ему. Этот мягкотелый вырвался из рук Техника в целости и сохранности, сохранив невредимым свое тело. У него были руки и ноги, а также та часть, которой она лишилась. Тарахтелка не сомневалась в этом. Это было несправедливо. Внимательно изучая норбита всеми шестью глазами, она напрягала свой помутненный от злобы и одиночества мозг, в надежде изобрести способ оставить этого Бэйли Белдона в порту, и найти у него то, что не давало ей покоя вот уже много лет.
– Иг-х-х-к-к-ры, – голос Тарахтелки прохрипел, словно у нее только что порвался динамик. – Т-т-ты люб-б-иш-ш-ш-шь иг-х-ры?
Не опуская винтовки, нацеленной на Тарахтелку, Бэйли кивнул. Он был согласен на все, лишь бы этой взбесившейся Тарахтелке расхотелось препарировать его.
– Ка… ка… какх-х-кие игры?
Бэйли задумался.
– Хайку, – ответил он наконец, вспомнив о «сестрах» и об играх, в которые он с ними играл на Станции Фарров.
– Это… это не игра, – запротестовала Тарахтелка.
– Да нет же, игра, – Бэйли на глазах становился смелее, – Я задаю вопрос, загадку, в форме хайку. Ты должна ответить. Если ты отвечаешь, то твоя очередь загадывать. Если ты не сможешь ответить, то должна будешь помочь мне выбраться отсюда, удрать от Техника.
