Олег Авраменко - Реальная угроза
Павлов ненадолго задумался.
– Что ж, принимаю ваш аргумент. Однако замечу, что вы обратились не совсем по адресу. Летный состав находится в компетенции шкипера.
– Вы командир бригады, сэр.
– Сейчас нет. Сейчас я просто начальник экспедиции. А исполняющий обязанности командира бригады занимает мой кабинет в штабе Корпуса. – Павлов поднялся. – Следуйте за мной, суб-лейтенант.
Мы вышли в коридор и направились к капитанской рубке, которая соседствовала с рубкой управления. Для удобства она имела два входа – из коридора и непосредственно с мостика.
В капитанской рубке находились трое человек – ее хозяин, командор Томассон, первый пилот Топалова и старший навигатор Вебер. Когда мы вошли, они стояли у большого экрана с навигационными схемами и что-то обсуждали.
После обмена приветствиями Томассон объяснил Павлову:
– Мы как раз анализируем пройденный путь. По расчетам Вебера, суммарная эффективность курса составляет девяносто два с половиной процента.
– Вполне удовлетворительно, – сказал капитан. – У вашей летной команды, шкипер, неплохой запас прочности. Это очень кстати, так как предложение, с которым явился ко мне пилот Вильчинский, грозит резким снижением эффективности.
– А, – произнесла Топалова, взглянув на меня с одобрением. – Значит, он все-таки решился.
– Да, лейтком. Вы были правы.
По выражению лиц Томассона и Вебера я понял, что они все знали. И ожидали, что я попрошу за Элис.
Командор отошел от экрана, взял со стола чашку и отпил глоток кофе.
– Ситуация такова, суб-лейтенант, – обратился он ко мне. – Всю эту неделю я думал, что вам ответить. Но так и не придумал.
– Я за то, чтобы попробовать, – заявила Топалова. – В любом случае угробить корабль мы ей не позволим.
Томассон повернулся к старшему навигатору:
– А вы что скажете?
Вебер выдержал паузу, затем пожал плечами:
– А почему бы и нет. Я согласен.
Шкипер снова отпил кофе.
– Ладно, попробуем, – кивнул он. – Ваша вахта начинается завтра утром в восемь ноль-ноль. Я распоряжусь, чтобы старший помощник предупредил капрала Тернер… Хотя нет, никаких предупреждений. Пусть это будет частью испытания. Так что держите рот на замке.
Я с трудом спрятал улыбку. Томассон слукавил: он понимал, что за время ожидания Элис вся изведется, плохо будет спать, если вообще сумеет заснуть, и решил не нервировать ее заранее. Славный все-таки человек, наш шкипер!..
Покинув капитанскую рубку, я сразу бросился на поиски Элис. Но не для того, конечно, чтобы предупреждать ее, а чтобы помочь ей приятно провести вечер и накопить побольше положительных эмоций. Завтра они ей очень пригодятся.
4На следующее утро ровно в восемь часов мы втроем заступили на вахту. Кресло помощника штурмана оставалось свободным. Этот пост был наименее функциональным из всех четырех, он не предполагал никаких отдельных обязанностей, просто в отсутствие помощника возрастала нагрузка на штурмана, а оператор погружения лишался подстраховки. Но за своим капитанским пультом сидел командор Томассон и в случае чего мог оказать нам помощь.
По решению шкипера Элис не участвовала в передаче вахты; это было сделано для того, чтобы избежать ненужного ажиотажа. Лишь через несколько минут, когда наши коллеги из предыдущей смены удалились, старпом Крамер привел на мостик Элис.
Лицо ее было бледным от волнения, глаза лихорадочно поблескивали, но она изо всех сил старалась выглядеть спокойной и уверенной в себе.
– Капрал Тернер, – будничным тоном произнес Томассон. – Приступайте к обязанностям помощника штурмана.
Единственным человеком в рубке, кого это распоряжение застало врасплох, была дежурная стюардесса. К счастью, не Лина – сегодня Крамер перенес ее смену, чтобы во время вахты Элис не отвлекало присутствие подруги.
Подчиняясь распоряжению шкипера, Элис осторожно, словно с опаской, подступила к креслу помощника штурмана и села в него. Топалова постепенно начала передавать ей контроль над вспомогательными системами управления.
Спустя полчаса я убедился, что в целом Элис справляется со своей работой, выполняет ее старательно, но слишком неуклюже, сказал бы даже – топорно. Только теперь, наблюдая за ее действиями, я в полной мере осознал, насколько труднее управлять тяжелыми кораблями по сравнению с катерами и звездными шаттлами, на которых нас учили летать в колледже. Тогда разница в классе между нами почти не чувствовалась – а сейчас она была налицо. Компьютер не мог исправлять все допускаемые Элис погрешности, и причина тому была объективная: современная наука не располагала законченной и исчерпывающей теорией вакуума, наши знания о происходящих в инсайде процессах зачастую носили эмпирический характер, поэтому нельзя было составить программу для полностью автоматизированного управления кораблем. Человек-пилот являлся необходимым дополнением к бортовому компьютеру; человеческий разум, хоть и обладал сравнительно невысоким быстродействием, по сей день являлся самым совершенным компьютером в мире. Там, где самые лучшие программы не могли понять происходящего, пилот, опираясь на опыт и интуицию, принимал верные и наиболее оптимальные решения.
С интуицией у Элис было все в порядке, однако это не компенсировало нехватку у нее опыта и сноровки. Она старалась, старалась, как могла, выкладывалась полностью, но все равно ей было далеко до любого из штатных пилотов «Марианны». Тем не менее Элис не падала духом от неудач, не позволяла себе расклеиться, с достойным восхищения упорством продолжала делать свое дело, и в результате к концу восьмичасовой вахты, при множестве мелких огрех, за ней не числилось ни одной значительной ошибки.
Впрочем, меня это мало утешало. Стараясь быть объективным, я не мог не признать, что она не годится для такой работы. Пока что не годится – ей нужна практика. Но где она получит эту практику, если ее отправят обратно в реакторный отсек?.. Вопрос был чисто риторическим.
За несколько минут до 16.00 явились наши сменщики из Четвертой группы. Вместе с ними пришла, чтобы заступить на дежурство, и Лина. Увидев свою подругу за пультом помощника штурмана, она потрясенно ахнула. Четвертый пилот Михайлов тихо пробормотал: «Чтоб я сдох!» – выразив тем самым мнение трех остальных летчиков.
Элис не оборачивалась, но явно чувствовала на себе их взгляды. Безусловно, эти последние минуты были для нее самыми трудными, но она достойно продержалась до конца вахты и по всем правилам сдала пост помощника штурмана своему сменщику.
Когда Четвертая группа приступила к своим обязанностям, шкипер распорядился:
– Капрал Тернер, вы свободны. Топалова, Вебер, Вильчинский – за мной.
Мы прошли с мостика прямиком в капитанскую рубку, где застали Павлова. По-видимому, он провел здесь все восемь часов, или большую часть из них, наблюдая за действиями Элис.
– Плохо, – без всякого вступления сказал капитан.
– Да, паршиво, – согласился с ним командор. Сердце мое замерло в ожидании окончательного вердикта «хуже быть не может», но Павлов выразился иначе:
– У вашей группы всегда были самые лучшие показатели. Собственно, на то вы и Первая группа. Но сегодняшняя вахта оказалась худшей за все время полета.
– Какова оценочная эффективность? – поинтересовался Вебер.
– Лишь чуть более семидесяти пяти. Прямо как у линкора.
– Я ожидала от Тернер худшего, – заметила Топалова. – А ведь нужно еще сделать поправку на волнение. Это была ее первая настоящая вахта – учебные катера и шаттлы не в счет, виртуальные тренажеры тоже. У девочки есть потенциал.
– Бесспорно, есть, – не стал возражать Томассон. – Но его нужно еще реализовать.
– Мы об этом позаботимся, шкипер. Мы докажем, что для талантливых выпускников – а Тернер, без сомнений, талантлива, – не требуются годы стажировки.
– Имейте в виду, – предупредил Павлов, – это отразится на ваших показателях.
– Не беда, кэп, справимся. У нас отличная группа: я – первый пилот, Вебер – старший навигатор, Вильчинский – лучший на корабле оператор погружения. – (Черт побери, Топалова говорила об этом совершенно серьезно!) – Мы совладаем с неопытностью Тернер. Если хотите, я возьму на себя персональную ответственность…
Томассон перебил ее:
– Ответственность лежит на мне, лейтенант-командор. Это мой долг и моя привилегия. – Он вздохнул, выдвинул ящик стола и достал оттуда нагрудный значок летно-навигационной службы. – У начальника экспедиции нет возражений?
– Командир корабля вы, – пожал плечами Павлов. – Вам решать.
– Что ж, я решил. Берем стажера – первыми во всей Эриданской Астроэкспедиции. Остается лишь утрясти вопрос со званием. Мичман – слишком много, Тернер должна еще отстоять свое место в летной команде. Звание кадета нашим уставом не предусмотрено, а уорент-офицер, как принято в таких случаях у военных… Нет, только не это! Прапорщик – ошибка природы. Несостоявшийся сержант и недоделанный офицер. Так что пусть стажер Тернер пока удовольствуется сержантскими нашивками. По категории Е6. А дальше видно будет. – С этими словами командор Томассон вручил мне значок. – Передайте ей это, пилот Вильчинский. И чтобы через час она явилась к старшему помощнику. К тому времени я отдам все необходимые распоряжения.
