Pskovoroda - Канон
Я взлетел к макушке и закрепил там кончик. Потом немного отлетел, стравливая “хвост” и сделал оборот. Снова отлетел, ещё немного стравил и сделал ещё один оборот. Стало скучно, и я отлетел на всю оставшуюся длину, то есть, почти на сто метров, помахал Астории ручкой и дал по газам. Она мне что-то прокричала — наверное, просто позавидовала — но мне уже не было слышно из-за свиста ветра. Я так увлёкся этим стремительным полётом, что даже не обратил внимания на то, что вместо того, чтобы летать по кругу, меня отчего-то сносит к ёлке, причём всё быстрее и быстрее. Какая-то мысль начала биться в мою черепушку, и тут меня с силой дёрнула гирлянда. Я едва успел закрыть рукой глаза. Здравствуй, ёлка!
В Первозданном Ничто не было ни звука, ни света, ни направления, пока не послушалось оно — нежное ангельское пение, наполнявшее пустоту содержанием и мрак светом. Свет разгорался всё сильнее, стал совсем ярким, и в нём появились какие-то размытые очертания. Смысл стал наполнять моё сознание, и я восхитился красотой расплывающегося в глазах видения — силуэта, окружённого божественным сиянием. До чего же она красива! Склонись же ко мне поближе, чаровница! Зрение постепенно приходило в норму, и видение стало обретать чёткость — тьфу! Длинный мясистый нос, прижатые к голове уши и зелёная кожа — надо мной навис один из родительских домовых.
— Хозяин, вы в порядке? — озабоченно спросил он.
— Да, всё хорошо, Студе-... Студе-... — я как раз дотронулся до рассечённого ударом о толстую ветку лба, и разглядывание измазанных кровью пальцев мешало мне сосредоточиться в достаточной степени, чтобы вспомнить имя эльфа.
— Студебейкер, хозяин, — подсказал он.
— Да, точно, — наконец вернулось ко мне знание. — Студебейкер, со мной всё в порядке, — повторил я.
Вместо домового в поле зрения наконец появилась красная от возбуждения Астория.
— Во, здорово! — сразу затараторила она. — Ну, ты даёшь! С размаху в ёлку — бац! А я ведь тебе кричала… Но ничего, ничего, главное — ёлка не пострадала! А интересно, я так тоже смогу?
В голове стало болеть ещё сильнее.
— Астория, — простонал я. — Помолчи немного!
— У тебя голова болит? — деловито осведомилась она. — Тогда нужно позвать маму — мою или твою. Не важно, чью. Главное — позвать, и тебя сразу вылечат. Я прошлым летом тоже с качелей упала…
— Астория! — взмолился я.
— Молчу, молчу! — заверила она меня и снова раскрыла рот. Подумала и закрыла. Однако.
Я осторожно приподнял голову, сразу почувствовав себя Страшилой с миллионом иголок в голове и тестом вместо мозгов, и огляделся по сторонам. Сук, в который я с размаха врубился головой, спружинил и отбросил меня на несколько метров назад. Я стал прикидывать импульс в момент удара и скорость, с которой моя голова должна была провалиться в трусы.
— Ну и котелок у тебя, — снова не выдержала Астория, заметив как я пялюсь на сук. — Видать, кость очень толстая!
Я осторожно сел и замер, борясь с приступом тошноты. Потом с трудом поднялся, отвергнув её помощь, несколько секунд раскачивался, словно осина, в стороны, пытаясь удержать равновесие, а потом землю словно вырвали из-под ног, и я с размаху хлопнулся навзничь. Надо мной появилось улыбающееся личико Астории, она мне что-то сказала, а затем их стало две, причём они скакали и сталкивались друг с дружкой. Наконец они снова слились, и она махнула на меня рукой, опять исчезнув из поля зрения. Я почувствовал, как мои ноги поднимаются в воздух, а потом заскользил по снегу. Приподняв голову, я увидел Асторию, которая пыхтя и пятясь, как рак, тащила меня за ноги ко входу в дом.
— Мисс, не легче ли было бы левитировать? — послышался голос домового.
— Конечно, легче, — ответила тому упрямая девчонка, — но так — веселее.
— Вы позволите помочь, мисс? — поинтересовался Студебейкер. — Если, конечно, я не испорчу вашу игру.
— О, да, конечно, — с энтузиазмом согласилась Астория. — Тебе какую ногу — левую или правую?
— Левую, если можно, мисс, — попросил домовой.
— Ну, тогда мне правую, — ответила Астория. Я почувствовал, что начал двигаться быстрее. — Спасибо за помощь, Студебейкер. А то мне и вправду было тяжеловато. И когда он успел так отъесться? Такой кабан!
Через буквально минуту я остановился.
— Мисс, — с сомнением в голосе сказал домовой. — Если мы его потащим на крыльцо, он будет стукаться головой о ступеньки.
— А, ерунда, — отмахнулась Астория. — Ты же видел только что, он своей головой чуть ёлку не свалил!
— Но мисс, — не сдавался эльф, — вверх будет тащить значительно тяжелее, и у нас просто не хватит сил. Всё-таки вы хрупкая девушка, а я… Позвольте мне его левитировать?
— Да, ты прав, — согласилась она, и я взмыл в воздух.
Еще через пару минут я был уложен на кушетку в гостиной, и надо мной нависли пять хорошеньких лиц — по-прежнему весёлая Астория, обеспокоенные Дафна и Панси и деловитые мама с Перасперой. Где-то за их спинами Дэниел с папой всерьёз обсуждали план того, как бы им тоже так удачно с метлы свалиться, чтобы в такой цветник попасть…
— А Ступефай не подойдёт? — обернулась к ним мама. — Легко могу угостить!
Мужчины засмеялись и поспешили удалиться, пока их и вправду чем-нибудь не “угостили”.
Праздновать начали в одиннадцать вечера. На расчищенной от снега площадке поставили стол и тёплые кресла. Жаркое подавали в особой зачарованной посуде, которая не давала горячему остывать на морозном воздухе. Мороженое подавали просто в вазочках — ему было комфортнее всего. Домовые — наши и Гринграссов — вырядились в карнавальные костюмы и водили вокруг елки хоровод под хрустальное пение медуз. Мы поели, выпили шампанского, а потом папа предложил всем прогуляться по праздничному городу. Я так понял, они каждый год это делали, но для меня подобное было внове. Лучшее, на что я мог рассчитывать — это зимние каникулы у Уизли, которые про Новый Год вообще слыхом не слыхивали.
Была в этом, кстати, своя ирония — волшебники в большинстве своём были архаичны, и Новый Год не праздновали, но зато исправно выполняли и почитали все христианские обряды, хотя для нормального христианина являлись живым воплощением ереси. До недавнего времени это мне казалось само собой разумеющимся, но я как-то раньше и не пытался задумываться о чём-то, помимо квиддича и Волдеморта. Прогуливаясь по ночному — но по-дневному бодрому — Лондону вместе с толпой таких же зевак, основной целью которых было просто встретить Новый Год, как настоящий праздник, я вдруг понял, что до рождества, святого Николая, Валентина и прочих религиозных символов мне дела больше нет.
Меня цепко держали под оба локтя — похоже, репутация бабника постепенно становилась реальной даже для самой главной пиарщицы, и Дафна не собиралась оставлять меня без присмотра в центре города, полного красивых и весёлых девушек. На второй локоть нацелилась было Астория, но Панси с усмешкой оттерла её в сторону, и тогда Астория прицепилась к ней с другой стороны. Мы шли по Виктории в сторону Биг Бена, чтобы встретить праздник под бой его курантов. Народу всё прибывало, и скоро было бы уже не протолкнуться, если бы шедшие впереди родители не раздвигали толпу в сторону каким-то заклинанием. Мы вышли на Бридж Стрит и встали, задрав голову на часы, на которых до нового года оставалась ещё одна минута.
Астория на что-то отвлеклась, а Панси отошла к маме. Воспользовавшись моментом, я притянул Дафну к себе и спиной вперёд начал ввинчиваться в толпу, чтобы остаться с ней наедине, подальше от взглядов родных. Как мне показалось, мы достаточно удалились, а найти кого-либо в этой многотысячной массе людей было просто невозможно. Дафна намертво ко мне прилипла, с горящими глазами глядя на меня. Когда раздался первый удар, она встала на цыпочки и потянулась ко мне губами.
— С Новым Годом, — прошептала она, оторвавшись.
Меня кто-то дёрнул за локоть, от неожиданности я развернулся и оказался лицом к лицу с Панси, которая немедля впилась мне в губы поцелуем, как раз успев ко второму удару. Я машинально высвободил руку, чтобы обнять её и подтянуть поближе.
— С Новым Годом, — сказала она, пока я делал глубокий вдох.
И не напрасно — рот мне почти сразу залепила Дафна. Так они и чередовались на каждом ударе курантов, и как-то так получилось, что на последнем ударе я целовался именно с Панси. Толпа начала радостно вопить и свистеть, в ход пошли ручные фейерверки, и я даже заметил пару салютов, запущенных Дэниелом — их можно было различить по тому, что разорвавшись в вышине, они рассыпались диковинными фигурами, а не примитивным шаром или дождём. Ликующему народу было всё равно, чему радоваться, и на такое небольшое нарушение секретности явно никто не обратил внимания.
Змейки повисли на мне, согревая дыханием шею, и я практически держал их на весу, обнимая за талию. Сквозь толпу пробралась Астория и повисла сбоку, тесня Дафну и сдвигая их с Панси. Стоящий передо мной парень в смешном тюрбане с интересом глядел на меня, обнимая свою спутницу — тоже в тюрбане. Я его узнал — это был тот самый парень из камина! Я слегка качнул головой, приветствуя его, а он широко улыбнулся и показал мне большой палец. Девушки отпустили меня, поворачиваясь к моему новому знакомому, и тогда он церемонно поклонился. Я сделал то же самое, а девушки присели в книксене. Подруга парня рассмеялась, глядя на это всё.
