Галина Ли - Эндана
Заметив, что речь на вейана впечатления не произвела, энданец поспешил добавить:
– Не смей рассказывать, чей я потомок!
– Как скажете, ваше высочество, – пожал плечами волшебник, покоряясь требованию принца.
И хотя Эдвин получил обещание молчать, в душе молодого человека не было уверенности, что хитрый приятель не найдет обходного пути. Или уже не нашел – больно торжествующий был у Хранителя вид.
– Итирия, – стоя на пороге, его высочество вспомнил об одной вещи, – а кто такой сироху?
Переводчик легко вычертил кистью замысловатый узор, и в воздухе повисло полупрозрачное изображение большого толстокожего животного с маленькими глазками и головой, украшенной сразу четырьмя рогами. Животное взревело, комнату заполнил громкий трубный звук.
На шум тут же заглянула Дарлина, строго посмотрела на брата, сказав с укоризной:
– Итирия, зачем ты все утро сердишь нашего гостя? – и, переведя взгляд на Эдвина, добавила: – Ваше высочество, не стоит так сильно сердиться на шутки братца, иначе вы сорвете голос и перепугаете весь квартал.
После этих слов принц мучительно покраснел, а вейан согнулся от смеха.
* * *На этот раз дорога до храма с портиком стоила его высочеству Эдвину серьезных переживаний. По дороге он понял, почему вейан так легко согласился молчать. Новое украшение, так разозлившее юношу, привлекало всеобщее внимание. Горожане громким шепотом передавали друг другу новости, и до дверей храма всадники добрались с почетным эскортом.
Стражники были все те же, они с поклоном встретили ученика Хранителя, а на принца сначала взглянули с обычным любопытством, которое, стоило только взглядам упасть на его руки, переросло в другое чувство. Один из охранников – тот самый, с которым принц сидел на скамейке, – сначала изумленно взирал на маникюр его высочества, а потом преклонил перед энданцем колено. Второй страж незамедлительно последовал его примеру.
Принц, выругавшись сквозь зубы, возвел глаза к небу и сердито ткнул пальцем в вейана:
– Ты знал! Ты же знал, что на ногти обратят внимание! Ну скажи, почему все так уверены в моем праве на этот знак? Может, я обычный самозванец!
Итирия, невинно улыбнувшись, пожал плечами, но объяснять ничего не стал, за него ответила Дарлина:
– Волшебство действует только в том случае, если кровь подтвердит право на престол.
Эдвин снова выругался, мрачно глянул на интригана и потребовал:
– Обещай мне одну вещь.
– Какую? – Итирия был само внимание.
– Я хочу, чтобы все мои драгоценные родственники, кроме принцессы Леантины, получили такое же украшение! Независимо, изъявят они желание его носить или нет! Обещай, иначе останешься здесь! Думаю, теперь стража послушается моего приказа.
– Хорошо, принц, я выполню вашу просьбу. Только объясните, почему вы делаете исключение для одной из сестер?
Принц хмыкнул, усмехнулся, видно представив себе какую-то веселую картину, и пояснил:
– Леа тебя придушит, если ее такой приметой наградить. Так что не вздумай так пошутить. Это я тебя искренне предупреждаю, по-дружески! Да и не подействует на нее колдовство. Только время зря потратишь.
Немного повеселевший принц шагнул вперед, исчезнув в дымчатой мгле, вейаны переглянулись. Дарлина взяла брата за руку, и они последовали за юношей.
Коленопреклоненные воины встали, некоторое время они молча взирали на портик, где только что исчез наследник престола, а затем один из них неуверенно спросил:
– Сообщить совету?
Второй утвердительно кивнул в ответ:
– И немедленно!
Глава 27
Боль, острая, сверлящая всю левую сторону головы – это было первое, что почувствовала, очнувшись, принцесса, а потом нахлынул запах, тошнотворный запах гниения, словно ее приволокли и бросили на скотомогильнике. В ответ на пробудившееся обоняние к горлу тут же подступила тошнота.
Леа едва успела перекатиться на живот и опереться на руки, как ее вырвало. Желудок выворачивало наизнанку до тех пор, пока он окончательно не опустел. Когда приступ рвоты прошел, оставив после себя горький привкус желчи, девушка вытерла дрожащей рукой рот, доползла на четвереньках до ближайшей стены и села, обессиленно прислонившись к ее холодной поверхности. Перед глазами мелькали пятна и круги, предметы двоились, а тело отказывалось подчиняться, но принцесса упрямо решила подняться.
– Не двигайся, Леа. На пользу это не пойдет.
Знакомый голос заставил Леа осторожно повернуть голову. Буквально на расстоянии вытянутой руки, сгорбившись, сидел верный товарищ.
– Марк! Я думала, тебя убили! – Радость, охватившая ее высочество от одного только звука гортанной кенлирской речи, была безмерна.
Правда, рассмотреть друга толком не получилось – лицо мужчины то и дело расплывалось в белое пятно, – и принцесса снова закрыла глаза.
– Спасла кольчуга. – Марк по-прежнему оставался спокойным и невозмутимым, словно находился в своем поместье, а не томился в подземелье нежити.
Леа слабо улыбнулась.
Воин пододвинулся к девушке и сказал:
– Тебе надо лежать. Скоро к нам пожалуют гости, не стоит показывать врагу, что хорошо себя чувствуешь.
– Хорошо? – хмыкнула ее высочество. – Голова гудит, как пустой котел.
Леа осторожно ощупала висок. Рана распухла, хотя и перестала кровоточить. Прикоснувшись к ней, девушка поняла, что совершила ошибку, – боль, усилившись, стала пульсирующей.
– Вот демон! – выругалась Леа и в недоумении потерла палец о палец: после прикосновения к виску они стали липкими.
– Это высохшая слюна, – пояснил Марк, глядя на ее попытки разлепить пальцы.
– Какая слюна? – не поняла принцесса и прекратила вытирать руку о штаны.
– Из раны текла кровь, нежить слизывала ее, – столь буднично произнес друг, что девушка сначала не поверила, но затем ее передернуло от отвращения.
– Вот мерзость! – поморщилась ее высочество. – Надеюсь, эти твари не ядовитые?
– Не ядовитые, – успокоил Марк, – раз мы не умерли.
Леа вздрогнула, поняв, что ее товарищ тоже не избежал подобной участи. Только ему пришлось хуже, он-то сознание не терял.
– Ты как себя чувствуешь?
Вопрос был не праздный, бледная кожа Марка подходила больше лицу покойника, чем живому человеку.
– Жить буду. – В голосе несгибаемого кенлирца мелькнула насмешка. – Во всяком случае, пока.
«Пока» – это точное слово, Леа сама не дала бы сейчас и медяка за их жизни.
Головокружение усилилось, и ее высочество примолкла, надеясь переждать новый приступ. Марк осторожно тронул девушку за плечо:
– Ложись, Леа, не геройствуй раньше времени.
Принцесса послушно вытянулась на полу. Круговерть в голове немного утихла, зато боль продолжала долбить висок, словно птица сухое дерево. Она отвлекала, не давая сосредоточиться. Ее высочество сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь отодвинуть боль от себя, но ничего не получилось. Вместо этого снова напомнила о себе всепроникающая вонь.
– Марк, чем здесь так пахнет?
– Увидишь, когда придешь в себя, – немного помедлив, ответил северянин.
Расслышав в голосе друга нежелание углубляться в эту тему, Леа не стала настаивать. Завернувшись плотнее в плащ, она попробовала заснуть.
Время тянулось и тянулось, словно длинная дорога в ненастный день, казалось, о пленниках просто-напросто забыли. Принцесса несколько раз забывалась коротким сном, но холод сырого пола и стен будил девушку. Хорошо еще, слуги Проклятой королевы не мародерствовали и оставили узникам всю одежду, включая плащи, забрали только доспехи.
Марк тоже время от времени засыпал, в такие моменты дыхание воина становилось отрывистым и хриплым, словно давалось ему через силу. А еще Леа чувствовала даже на расстоянии, как наливается тело друга нездоровым огнем: ранения не прошли бесследно.
Часа через два боль в голове утихла, в глазах прояснилось. Леа, мысленно поблагодарив предков за крепкие кости, смогла наконец рассмотреть темницу. Это был большой каменный мешок, без дверей и окон, разделенный стальными прутьями от сырого пола до высокого потолка на три части. Два отгороженных закутка предназначались пленникам, третий служил охране. В данный момент стража отсутствовала.
Хотя в железных креплениях, вмурованных в стены, торчали потухшие факелы, свет проникал из круглого отверстия под самым потолком на расстоянии пяти-шести ярдов от пола и был тусклым, словно отверстие вело не на улицу, а в другое помещение.
Девушка сделала вывод, что их заточили в подвал, выбраться из которого самостоятельно, скорее всего, будет сложно.
Не в силах просто сидеть, Леа медленно встала и, придерживаясь стены, добралась до решетки.
Слабость все еще не отпускала ее, но каждый сделанный шаг прибавлял уверенности, возвращая мышцам гибкость и силу.
