Марина Суржевская - Я тебя рисую
– Ева, отойди дальше, – не оборачиваясь и не повышая голоса, сказал арманец. – Не бойся.
Странно, но это уверенное «не бойся» почему-то успокоило меня. Но лишь до того момента, пока я не увидела, как стали разворачиваться еще несколько валунов. Создатель! А ведь я могла наступить на такой, и даже не понять, что это не камень! И все они смотрели на меня, принюхивались, облизывались, между тонкими губами мелькал длинный, раздвоенный язык.
– Отойди, арманец… – шипящие звуки резанули слух. – Сссамка наша, ты знаешшшь это. Все, кто приходит в Ущелье Тлена, ссстановятся добычей ххрра…
– Не в этот раз, – равнодушно бросил Линтар. Я смотрела со все возрастающим ужасом. Загонщиков было слишком много… слишком!
– Уйди… – шипели люди-ящеры, приближаясь. – Иначе умрешшшь. Ты не нужен нам, арманец… Только она…
– Она моя собственность, – арманец не отошел ни на шаг. – И моя пара. Вы знаете, что это значит.
Загонщики замерли, словно раздумывая. Я молилась Создателю, чтобы они оставили нас в покое. Сейчас я согласна быть и собственностью, и лаей арманца, лишь бы это помогло! Да я готова с радостью подтвердить, что я его пара, сестра или даже дочь! Кто угодно!
Еще несколько камней развернулись, явив смуглые тела и набедренные повязки.
– На твоем плече метка… – прошипел ххрра. – Но самка еще не знала мужчину. Я чувствую… Ты врешшшь. Она не твоя. – Ящеры снова зашевелились, подбираясь ближе. – Да и неважжжно… Вы на нашшшей земле… Значит, мы возьмем ее… Сейчассс…
Мне стало дурно от перспективы, и я чуть не заорала, когда голова говорящего загонщика отлетела, снесенная серебряным обручем.
– Нет, – сказал Линтар.
Ххрра бросились со всех сторон, и я поразилась, насколько они быстрые. А я-то надеялась, что загонщики медлительны и неповоротливы… Толстые хвосты им нисколько не мешали, напротив – удерживали нечеловеческое равновесие, служили точкой опоры, когда люди-ящеры резко поворачивались.
Двое самых быстрых оказались возле арманца уже через мгновение и упали, буквально разрубленные пополам. Клинки Линтара рассекали воздух с такой скоростью, что я даже не успевала увидеть замах, и они не ранили, а убивали, наносили смертельные раны, отрубали головы и конечности. Сами загонщики тоже были вооружены ножами и изогнутыми, словно серп, клинками. К тому же их спины покрывали прочные серые наросты, которые я приняла за поверхность валунов, и сталь скользила по ним с противным скрежетом. Незащищенной была лишь грудь, но ххрра уворачивались, подставляли спины под удар и снова атаковали.
Я кусала губы, наблюдая это сражение, и от ужаса прижала ладонь ко рту, увидев вдалеке еще десяток поднимающихся «камней». Да, Линтар уже усыпал землю трупами, он двигался столь мощно и быстро, что этой битвой можно было любоваться, открыв рот, но загонщики просто задавят его численностью. Они ползли со стороны ущелья, их манил мой запах, как оголодавших хищников манит дичь. И я даже боялась представить, что они сделают со мной, как только доберутся.
Я рванула к деревьям возле скалы. Здесь не было «валунов», зато оказалось много Цветов Тлена, безопасных для меня. Привалилась спиной и вытащила листок бумаги, стараясь не реагировать на звуки сражения. Но не удержалась. Кинула быстрый взгляд. На лице и груди Линтара кровь, своя или чужая – непонятно. Он все так же сражается, не давая приблизиться ко мне ползущим со всех сторон ящерам.
Отвернулась, закусив губу. Надо сосредоточиться… Что же мне нарисовать? Надо создать вероятность, ведь в этом мире реально все!
Уже не думая, лишь повинуясь силе эликсира, ведущей меня, я начала рисовать. Длинная изогнутая шея. Шипы короткими штрихами. Размах крыльев не вмещается на листе… дракон…
Не знаю, сколько прошло времени, когда я вскочила, на ходу вливая эликсир в рисунок и понимая, что почти опоздала. Потому что теперь было очевидно, что на груди арманца – его собственная кровь, что он ранен, хотя пока я не видела, насколько серьезно. Очередной загонщик отлетел в кучу тел. Но следом наступали другие… И тут все замерли, ххрра вскинули головы, когда огромная тень закрыла свет солнца. Их глаза расширились от изумления, а я одним рывком подбежала и прижалась к Линтару.
– Ева… – успел выдохнуть он, и огромная лапа сгребла нас с горного плато, а из пасти дракона вырвалось пламя, от которого ххрра покатились по земле, словно живые факелы. И, не сбавляя скорости, огромный дракон взмыл в небо, унося нас с собой.
Ветер свистел в ушах так, что я почти ничего не слышала, а свое имя скорее почувствовала. Дракон держал нас двоих одной лапой, так что мы с арманцем оказались тесно прижаты друг к другу. Я посмотрела в желтые глаза Линтара. Огня там сейчас не было, лицо побледнело. Но он пытался осмотреться, чтобы понять, куда тащит нас дракон. Мы уже достигли верхнего плато, и под нами заблестел снег. Черные крылья ящера застыли, он спланировал вниз и разжал лапу, так что мы кубарем повалились в сугроб. И тут же ящер взмыл вверх, выпустив напоследок струю огня и гневно фыркнув.
Я поднялась, зябко обхватив плечи.
– Ты не ударилась? – Мотнула головой в ответ. – Там жилище, – сипло сказал арманец. – Не понимаю, зачем дракон нас сюда притащил. Они днем вообще редко летают… Первый раз с таким сталкиваюсь…
Он озадаченно покачал головой, а я, конечно, промолчала. Сейчас меня больше заботило, что арманец весь в крови, а на груди – длинная резаная рана, которую он зажимает рукой. А сквозь пальцы все сильнее капает, уже и на снегу образовалось багровое пятно.
– Тебя надо перевязать, – сипло сказала я.
Он кивнул, стянул рубашку одной рукой, уцепился зубами, разрывая. Я сглотнула, подошла, желая помочь, но он отодвинул меня.
– Я сам.
Быстро перевязал, и повязка моментально набухла кровью, хоть на черной ткани это было не так заметно. Но вот капли, остающиеся на снегу, трудно было не увидеть.
– Идем, – коротко кивнул арманец. – Загонщики не любят снег. Так что здесь их можно не опасаться.
Я зябко укуталась в плащ, покосившись на его полуобнаженное тело. Но не похоже, чтобы Линтару было холодно, или он просто не показывал вида.
Мы брели по колено в снегу, когда я заметила, что арманец начал отставать.
– Ева, – так же спокойно сказал он, – за теми деревьями – сторожка. Там живет Ао. Иди туда. Не бойся, попроси защиты. Он не обидит… Если сторожка пустая, то вот… – он стянул с пальца перстень, вложил мне в ладонь. – Попробуй добраться до вершины. Там портал должен сработать. Поняла?
– Нет, – опешила я. – А ты?
– Иди. Я… догоню.
Я пошла к деревьям, обернулась растерянно. Нахмурилась. Линтар стоял на снегу и не двигался. Подумав, я пошла обратно к нему. Он вскинул голову, глянул недовольно.
– Я тебе что сказал делать?
– Не надо мне приказывать, – обозлилась я, пряча за гневом беспокойство. – Ты… сильно ранен?
– Это яд, – равнодушно пояснил он. – На ножах загонщиков всегда яд. Иди, Ева. Здесь холодно, ты замерзнешь.
Я стояла неподвижно, не зная, что делать. И понимая, что не могу бросить его.
– Ева, иди в сторожку, – зло приказал он и усмехнулся. – Со мной все будет в порядке, я догоню. Огонь выжигает яд, мне просто надо немного постоять. А тебе незачем здесь мерзнуть.
Я помялась, сомневаясь. Но он снова сказал «иди», и я все же пошла к деревьям. А потом и побежала, не оглядываясь. Линтар был прав: за темными стволами была лачуга, и в ней даже светилось окно. Я бросилась к двери, заколотила как сумасшедшая.
– Помогите! Пожалуйста, помогите!
Створка качнулась, из дома пахнуло теплом и чем-то горьковатым, а на пороге показался пожилой мужчина. Почти старик, с волосами, разделенными на прямой пробор. И левая половина его волос была белая, а правая – черная. Ао…
Я схватила его за руку, умоляюще заглядывая в глаза.
– Прошу, помогите…
– Просящий помощи получит ее, – величественно кивнул старик. – Чего ты хочешь?
– Там! – Я кивнула за деревья. – Там арманец! Он ранен! И яд… я не знаю, что делать… пойдемте!
Ао снова кивнул и, как был, в длинном светлом балахоне и босиком, ступил на снег. Я рванула обратно, нетерпеливо оглядываясь на старика. Но он не отставал, шел следом.
Линтар соврал. Потому что, когда я подбежала, он лежал на снегу, и в первый момент я подумал, что он мертв – настолько бледным было его лицо. На белой коже не видно ни одного рисунка, зато рана запеклась черной кровью, словно на его груди свернулась гадюка. Я упала в снег коленками и приложила ухо к его губам, пытаясь уловить дыхание.
– Он еще жив, – невозмутимо сказал старик. – Но его огонь угасает.
– У вас поблизости есть дорххам? – испуганно спросила я.
Ао посмотрел на меня спокойно.
– Зачем? Разве ты не хочешь, чтобы он умер?
