Морин Джонсон - Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга II
«Я – Брат Шадрах. Я здесь, чтобы доставить вас на церемонию. Пожалуйста, садитесь в карету».
– Знаешь, – негромко заметил Саймон, когда они забрались в экипаж, – наверняка было время, когда мы бы сочли такое путешествие просто жутким.
– Я больше не могу вспомнить, как это было, – ответила Клэри.
– Думаю, мы в конце концов разберемся со всем, о чем не помним.
Карета была задрапирована черным шелком: черные занавески на окнах, все совершенно черное. Но рессоры у нее были отличные, и карета оставалась удобной, как бы быстро ни двигались лошади. Брат Шадрах явно не боялся скорости, и очень быстро Академия почти скрылась из виду. Саймон с Клэри сидели друг напротив друга. Саймон несколько раз пытался заговорить, но голос его дрожал из-за тряски и перестука колес. Карета катила по Броселиандской равнине. Дороги в Идрисе – не те гладкие шоссе, к которым привык Саймон. Они были вымощены камнем и не предполагали никаких остановок на отдых, туалет и кофе в «Старбаксе». Карета не отапливалась, но для пассажиров имелись тяжелые меховые одеяла. Как вегетарианец, Саймон этого не одобрял, но холод не оставлял выбора.
Ни часов, ни телефона у Саймона при себе не было, но, взглянув на всходящее на востоке низкое солнце поздней осени, он прикинул, что едут они уже примерно час, если не дольше.
Карета въехала под мирные своды Броселиандского леса. Запах листвы и деревьев почти опьянял; и солнце пробивалось сквозь кроны пятнами и полосами, освещая лицо и волосы Клэри, ее улыбку.
Его парабатай.
Немного углубившись в лес, экипаж остановился. Дверь открылась. За ней стоял Брат Шадрах.
«Мы прибыли».
Почему-то стоять оказалось хуже, чем ехать. Саймон никак не мог отделаться от ощущения, что они все еще трясутся в карете. Подняв глаза, он увидел, что карета остановилась у подножия горы, возвышавшейся над верхушками деревьев.
«Сюда».
Они последовали за Братом Шадрахом по едва заметной тропинке. На склоне горы виднелся дверной проем, высотой метров пять. Широкий у основания, он сужался к вершине; наверху, над самой перемычкой, в камне был вырезан барельеф в виде ангела. Брат Шадрах взялся кольцо на двери и тяжело стукнул им. Дверь открылась, кажется, сама собой.
Они пошли по узкому проходу, облицованному мрамором, и спустились по каменной лестнице. Перил у нее не было, так что им с Клэри приходилось держаться за стены, чтобы не упасть. Брату Шадраху, несмотря на длинную мантию, страх этот, похоже, был неведом – он словно скользил по ступеням.
Спустившись, они оказались в просторном зале, стены которого Саймон поначалу принял за каменные. Но, приглядевшись, понял, что они покрыты мозаикой из костей – белоснежных, как мел, темно-серых, пепельных и коричневых. Длинные кости образовывали арки и колонны; черепа, повернутые лицом, – большую часть облицовки.
Наконец они вошли в большой зал. Стены здесь были покрыты великолепными круговыми узорами из черепов и костей. Под потолком виднелись собранные из костей поменьше изящные люстры, в которых сиял колдовской огонь. Саймон с Клэри словно попали на финал всемирного конкурса «Укрась свой дом как можно страшнее».
«Вы будете ждать здесь».
Брат Шадрах покинул зал, и они остались одни.
Город Молчания и впрямь соответствовал своему названию. Саймону еще не доводилось бывать в местах, настолько чуждых любому постороннему звуку. Его терзала мысль, не обвалятся ли стены прямо ему на голову, если он здесь заговорит. Вряд ли, конечно, – иначе пришлось бы предположить, что архитектор совсем не знал своего дела, – но чувства были сильнее доводов разума.
Прошло еще несколько секунд, дверь снова открылась, и в зале появился Джулиан. Джулиану Блэкторну было всего четырнадцать, но выглядел он гораздо старше, даже старше Саймона. Он заметно прибавил в росте, и теперь они с Саймоном могли смотреть друг другу прямо в глаза. Густые, как у всех Блэкторнов, вьющиеся темно-каштановые волосы обрамляли его лицо, а глаза взирали на все с тихой серьезностью. Этот взгляд напомнил Саймону, как его собственная мать смотрела на детей, когда умер отец. Он вспомнил, как мама не спала ночами, тревожась, чем выплачивать ипотеку и чем кормить детей, как растить их теперь в одиночестве. Такой взгляд появляется у людей не от хорошей жизни. О том, что Джулиан еще не взрослый, свидетельствовали только чуть болтающаяся на нем форма да еле заметная подростковая угловатость.
– Джулиан! – воскликнула Клэри. Она явно собралась обнять его, но в последний момент отказалась от этой идеи. Слишком уж торжественный вид был у Джулиана, чтобы виснуть у него на шее. – А где Эмма?
– Разговаривает с Братом Захарией, – ответил Джулиан. – То есть с Джемом. Разговаривает с Джемом.
Казалось, юноша этим обеспокоен, но не готов отвечать на расспросы.
– Так, – Клэри поменяла тему, – как ты себя чувствуешь?
Джулиан пожал плечами и огляделся. Помедлил.
– Я просто хочу… сделать это. Хочу это выполнить.
Саймону этот ответ показался странным. Особенно теперь, когда он думал о предстоящей им с Клэри церемонии и будущее казалось ему восхитительным. Уже сейчас он с нетерпением предвкушал то, что ждало его впереди. Но у Джулиана за плечами лежит слишком многое. Он потерял родителей, старших брата и сестру. Наверное, это очень тяжело – когда некому из старших поддержать тебя в такой важный день.
Саймону и самому нелегко было смотреть на Джулиана: ведь совсем недавно он встретился с братом этого юноши, Марком. Марком, томившимся в плену и полубезумным от горя. Саймон не стал рассказывать Джулиану о брате – это было бы слишком жестоко. И хотя он понимал, что решение принято правильное, оно все равно лежало на его душе тяжким камнем.
– Как там Лос-Анджелес? – спросил Саймон – и тут же прикусил язык. «Как там Лос-Анджелес?» Как там то место, где ты живешь, где на твоих глазах убили отца, а брат навечно стал заложником в Волшебном королевстве? Действительно, как же там Лос-Анджелес?
Джулиан скривил рот – словно понял, что Саймону неловко, и тоже смутился. Но ситуация его все-таки забавляла.
К неловким ситуациям Саймону было не привыкать.
– Жарко, – ответил Джулиан.
Честный ответ.
– Как родные? – это уже Клэри.
Лицо Джулиана загорелось, глаза вспыхнули, как блики солнца на воде.
– Все просто отлично. Тай воображает себя крутым сыщиком, Дру вся в ужастиках – смотрит фильмы простецов. Напугает сама себя, а потом уснуть без колдовского огня не может. Ливви уже очень прилично управляется с саблей, а Тавви…
Он замолчал на полуслове – по лестнице спускались Эмма с Джемом. Шаги девушки казались даже легче поступи Безмолвного Брата. В ней было что-то такое, что наводило Саймона на мысли о вечном лете на морском берегу, – выгоревшие на солнце волосы, изящная походка, совершенно летний – это осенью-то! – загар. По внутренней стороне ее предплечья тянулся длинный уродливый шрам.
Эмма бросила взгляд на Джулиана. Тот кивнул и принялся мерить шагами зал. Девушка сразу же крепко обняла Саймона. Руки ее, даром что тоненькие, обвились вокруг него, словно стальные канаты. От нее даже пахло морем.
– Спасибо, что вы приехали, – сказала Эмма. – Хотела написать вам, но… – Она покосилась на Джема. – Они сказали, что сами вам передадут. Спасибо вам, вам обоим.
Джулиан молча стоял в сторонке. Время от времени он взглядывал на Эмму, и в его глазах читалось сомнение. Девушка подошла к нему, и Джем последовал за ней, снова о чем-то заговорив с ними обоими. Клэри с Саймоном предпочли отойти, но не сводили глаз с этой троицы. Эмма с Джулианом вели себя не совсем так, как ожидал Саймон. Конечно, они взволнованы, но…
Нет, тут что-то еще.
Клэри подергала Саймона за рукав, прося наклониться, и прошептала на ухо:
– Они такие… – не договорив, она чуть мотнула головой в сторону Джулиана с Эммой, – …такие юные.
В голосе девушки слышалась какая-то неуверенность. Что-то здесь было не так, но у Саймона уже не оставалось времени разбираться. Джем и Эмма с Джулианом присоединились к ним.
– Я провожу вас до церемониального зала, – сказал Джем. – Клэри пойдет с Эммой. Саймон – с Джулианом. Вы готовы?
Эмма с Джулианом тяжело сглотнули, глядя на Саймона с Клэри расширенными от страха глазами, но справились с собой и сказали «да».
– Тогда приступим. Пожалуйста, следуйте за мной.
Снова потянулись коридоры. Кости в облицовке стен уступили место белоснежному мрамору, затем в белизне стали появляться прожилки золота. Наконец, все пятеро добрались до высоких двойных дверей – Брат Шадрах предусмотрительно распахнул обе створки. Церемониальный зал оказался еще больше предыдущего помещения; его венчал высокий купол. Стены покрывал мрамор всех цветов – белый, черный, розовый, золотой, серебристый. Все поверхности были отшлифованы до блеска. Посреди зала выстроились в круг Безмолвные Братья – человек двадцать; они расступились и, пропустив новоприбывших внутрь, снова сомкнули кольцо. В золотых канделябрах тускло мерцали свечи. Воздух полнился запахом благовоний.
