Морин Джонсон - Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга II
Рискнув оглядеться, он обнаружил, что его вынесло на реку – очень широкую. В темноте угадывались очертания зданий, но ни одно окно не светилось. Слева, не очень далеко, Саймон разглядел силуэт Эмпайр-Стейт-Билдинг. Впереди, в миле или около того, над рекой раскинулся мост. На правом берегу тускло светилась эмблема «Пепси-колы». Саймон знал, где это. Такой рекламный щит стоял недалеко от моста Куинсборо.
– Ист-Ривер, – сказал он сам себе, озираясь вокруг.
Ист-Ривер – не лучшее место для лодочной прогулки посреди ночи, да еще в такой холод. Ист-Ривер опасна, быстра и глубока.
Саймон почувствовал, как что-то толкнуло его лодку сзади, и обернулся, ожидая увидеть баржу с мусором или грузовое судно. Но позади оказалась еще одна лодка в форме лебедя. В ней сидела девочка лет тринадцати-четырнадцати, в изодранном бальном платье и с длинными светлыми волосами, заплетенными в неровные косички. Девочка ухватилась за борт лодки Саймона и с таким видом, будто ей море по колено, подхватила юбку и шагнула к нему. Саймон инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать ее. Он был уверен, что от лодка сейчас опрокинется, и какое-то время они действительно неуверенно покачивались на волнах, но «лебедь» устоял.
Девочка плюхнулась на скамью рядом с Саймоном. Лодка была рассчитана на влюбленную парочку, так что они волей-неволей оказались прижаты друг к другу.
– Привет! – радостно воскликнула девочка. – Ты вернулся!
– Я… вернулся?
Что-то было не так с ее лицом. Слишком бледное. Темные круги вокруг глаз, посеревшие губы. Саймон не имел понятия, кто она такая, но ему вдруг стало очень неуютно.
– Тебя не было целую вечность! – продолжала девочка. – Но ты вернулся. Я знала, что ты вернешься за мной.
– Кто ты?
Она весело хлопнула его по руке, словно Саймон только что удачно пошутил.
– Ой, перестань! Ты такой забавный. Вот за это я тебя и люблю.
– Ты меня любишь?
– Заткнись! – она повысила голос. – Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю. Всегда были только ты и я. Мы с тобой – навсегда.
– Прости, – смешался Саймон, – я ничего не помню.
Восторженным взглядом девочка обвела пенящуюся воду и темные здания на берегах реки – так, будто это совершенно замечательные места и она хотела бы остаться тут навсегда.
– Оно все этого стоило, – сказала она наконец. – Ты стоил этого.
– Прошу прощения?
– Я имею в виду, они убили меня ради тебя. Выкинули меня в мусорное ведро. Но я на тебя зла не держу.
Внутри у Саймона стало так же холодно, как снаружи, на улице.
– Но ты ведь ищешь ее, да? Она так меня бесит!
– Кто, Клэри? – Саймон вконец запутался.
Девушка помахала рукой, словно разгоняя облако случайно оказавшегося перед лицом сигаретного дыма.
– Ты мог быть со мной. Быть моим королем. Быть с королевой Морин. Королевой Морин, королевой смерти! Королевой ночи! Я правила всем этим!
Она протянула руку к горизонту. Казалось невероятным, что такая юная девушка могла управлять Нью-Йорком, но что-то в воспоминаниях Саймона подсказывало ему: это правда. Он знал это. И был в этом виноват. Он ничего не сделал, но все равно чувствовал вину – ужасную, сокрушающую вину и ответственность за то, что случилось.
– А что, если бы ты мог меня спасти? – девушка наклонилась к нему. – Спас бы?
– Я…
– Что, если бы тебе пришлось сделать выбор? – Морин улыбнулась своим мыслям. – Мы могли бы сыграть в игру. Ты мог бы выбрать. Меня или ее. В смысле, раз уж ты – причина моей смерти, значит… ты должен выбрать меня. Спасти меня.
Снова наползли облака, все это время с любопытством наблюдавшие, когда происходило что-то интересное. Поднялся ветер, и река погнала тяжелые волны, раскачивая лодку с борта на борт.
– Она в воде, – сказала Морин. – В фонтан вода приходит из озера. В озеро – из реки. А в реку – из моря. Она в воде, в воде, в воде…
Внезапно грудь Саймона пронзила невыносимо острая боль, словно кто-то врезал ему кулаком прямо в грудину. Прямо за бортом лодки возникло что-то темное… что-то, похожее на камни и водоросли… Нет! Это лицо. Ореол волос. Клэри плыла на спине, с закрытыми глазами; волосы словно увлекали ее за собой. Саймон потянулся к ней, но течение несло лодку слишком быстро, и вскоре Клэри осталась позади.
– Ты мог бы все исправить! – Морин подпрыгивала в лодке, и ту страшно качало. – Кого из нас ты будешь спасать, светолюб?
И с этими словами она нырнула за борт. Саймон схватился за длинную шею лебедя, чтобы удержать равновесие. Клэри уже отнесло футов на двадцать или больше, а Морин – точно так же на спине и с закрытыми глазами – покачивалась на волнах посередине между лодкой и Клэри.
Времени на раздумья не оставалось. Хорошим пловцом Саймон не был и понимал, что с таким сильным течением ему не совладать. Но холод убьет его даже раньше, чем река, – он просто закоченеет.
А ему нужно спасти двоих.
– Это все невзаправду, – сказал Саймон сам себе. Но боль в груди говорила иное. И он не сомневался: независимо от того, реальность это или галлюцинация, если прыгнуть в реку, ему придется плохо, как никогда. Река-то уж точно была достаточно реальной.
Что из этого – настоящее? Что он должен сделать? Неужели придется проплыть мимо девочки и бросить ее? Если вообще удастся заплыть так далеко…
– Трудный выбор, – произнес кто-то за спиной Саймона.
Ему не нужно было даже оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это: голос был хорошо знаком. На хвосте деревянного лебедя стоял Джейс.
– Вот что самое важное. Выбирать трудно. И никогда не становится легче.
– Помощи от тебя не дождешься, – проворчал Саймон и стал сбрасывать обувь.
Джейс глянул на воду и поежился.
– Так что, ты все-таки прыгнешь? Даже я бы дважды подумал, прежде чем на такое решиться. А мне, как ты знаешь, нет равных.
– Почему ты во все суешь свой нос? – спросил Саймон.
– Я всегда там, где Клэри.
Тела девушек относило течением.
– Что ж, я тоже. – И Саймон спрыгнул с правого борта лодки, зажав нос. Ему и в голову не пришло сделать это красиво. Театр никому здесь не нужен. Достаточно просто прыгнуть.
Боль от воды оказалась куда хуже, чем Саймон ожидал. Словно прыгаешь сквозь стекло. Ледяной холод охватил тело, выдавив из легких весь воздух. Саймон потянулся к лодке, но ту уже отнесло течением, а Джейс стоял на хвосте и махал рукой. Одежда тянула Саймона на дно, но он продолжал бороться. С огромным трудом двигая руками, он лег на воду и попытался плыть. Казалось, все мышцы в теле разом свело судорогой.
Никто из них не смог бы здесь выжить. И это уже совсем не походило на сон. Плыть в такой воде – которая все сильнее тянула его, тянула вниз, – практически то же самое, что уже быть мертвым. Но в мыслях Саймона все-таки что-то посверкивало – какие-то воспоминания, задвинутые глубоко-глубоко. Он слишком хорошо знал, на что это похоже – быть мертвым. Ему уже приходилось разрывать землю, прокладывать себе дорогу наружу. Приходилось чувствовать землю во рту и на глазах. Та девушка, Морин, – мертва. Клэри – нет. Саймон знал это, потому что его собственное сердце еще билось – прерывисто, с перебоями, но все-таки билось.
Клэри.
Он снова потянулся наружу и стал бороться с водой. Один гребок.
Клэри.
Два гребка. Два гребка – это смехотворно. Вода куда быстрее и сильнее; руки и ноги Саймона тряслись и были совершенно неподъемными. И еще его неудержимо тянуло в сон.
– Ты не можешь просто так взять и сдаться, – сказал Джейс. Лодка кружила вокруг Саймона и сейчас плыла справа от него, но дотянуться до борта было невозможно. – Расскажи мне, что ты знаешь.
Саймон был не в том настроении, чтобы еще и отвечать на дурацкие вопросы. Река и сама земля тянули его вниз.
– Расскажи мне, что ты знаешь, – настаивал Джейс.
– Я… Я…
Он не мог выдавить из себя ни слова.
– Расскажи!
– К… Кл… Клэр…
– Клэри. И что же тебе о ней известно?
Саймон и вправду не смог бы сейчас выговорить ни слова. Но ответ на вопрос Джейса он знал. Он пошел бы за ней. Живой. Мертвый. Вопреки любому течению. И даже если под конец его бездыханное тело просто проплывет рядом с ней, этого будет достаточно. При мысли об этом ему стало чуть-чуть теплее, и Саймон снова принялся бороться с водой.
– Ну вот видишь! – сказал Джейс. – Теперь ты понимаешь. Давай, ты молодец!
Все тело Саймона яростно содрогалось. На мгновение голова ушла под воду, но Саймон упрямо вынырнул, отплевываясь и пытаясь проморгаться.
Один гребок. Два. Три. Теперь это уже не так безнадежно, как поначалу. Саймон плыл. Четыре. Пять. Он считал взмахи. Шесть. Семь.
– Я знаю это чувство, – Джейс, все так же стоя на лодке, плыл рядом с ним. – Его трудно описать. И приз тебе за это точно не вручат.
Восемь. Девять.
В домах по сторонам реки начали загораться окна. Вначале свет включился только на первых этажах, но мало-помалу огоньки поднимались выше и выше.
