Кэтрин Эддисон - Гоблин – император
— Да.
— Сколько человек жило с вами?
— Только мы сами и наш опекун. Двое слуг, один для работы в доме, другой в саду. Повариха и две горничные.
— И, наверное, иногда появлялись курьеры?
— Крайне редко, — согласился он.
— Очень мрачно, — заключила Дач'осмин Чередин.
Он не знал, что ответить, но в этот момент подошел Цевет, поклонился и взлетел на помост прежде, чем Майя успел принять деловой вид.
— Ваше Высочество. — Секретарь снова поклонился. — Дач'осмин Чередин.
— Что такое, Цевет?
Майя не смог скрыть раздражения в голосе, но Цевет развел руками, извиняясь, и ответил:
— Это Осмеррем Даниван, Ваше Высочество. Осмин Данивин говорит, что ее мать умирает. Не хотели бы вы прийти к ней?
В течение одной мучительной секунды он не мог вспомнить, кто такая Осмеррем Даниван, и почему его должна заботить ее смерть, но затем ее имя всплыло в памяти, и горе железным обручем сдавило грудь.
— Да, — сказал он. — Да, мы хотим пойти. Дач'осмин Чередин, просим извинить нас. Мы должны…
— Но куда вы собираетесь? — Спросила она. — Кто такая Осмеррем Даниван?
— Одна старая дама, она была добра к нам на похоронах нашей матери. Единственный человек из всех. У нее уже был удар, и… этого следовало ожидать, но…
— Вы обязательно должны пойти, — решительно сказала Дач'осмин Чередин. — Не беспокойтесь о нас. Вы обязательно увидите нас снова.
И с сочувственной улыбкой, которая впервые сделала ее лицо милым и добрым, она присела и спустилась с помоста. Майя не смотрел ей вслед.
— Нужно ли нам что-то сказать? — Он обвел рукой веселящийся Унтелеан. — Им всем?
— Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Мы уже предупредили лорда Беренара и управляющего, а так же нескольких людей Великого Авара. Никто не будет обижен вашим отсутствием.
— Спасибо, — сказал Майя и вместе с Цеветом и своими нохэчареями покинул Унтелеан.
Он не был удивлен тем, что Цевет знает дорогу к апартаментам Данивада. Впрочем, Цевет знал все, и Майя был глубоко благодарен ему за это.
Осмин Данивин встретила их у двери. Она плакала, но старалась переносить свое горе с достоинством и самообладанием.
— Ваше Высочество, благодарим вас за доброту, — она не пренебрегла реверансом. — Мы не будем просить вас остаться надолго, но мама сейчас пришла в себя, и мы знаем, что… — Она прикусила губу, чтобы взять себя в руки. — Мы знаем, что она была бы очень рада вашему визиту, и мы подумали…
— Осмин Данивин. — Нужно было прекратить этот болезненный разговор. — Визит не стоит нам ничего, и если нам дается возможность отплатить добром за добро, мы рады это сделать.
— Спасибо, Ваше Высочество, — сказала она и повела его в спальню матери.
Здесь ничего не изменилось со времени последнего посещения. Разве что стало немного теплее — он был бы рад, если бы это действительно было так — и женщина на кровати казалась еще более хрупкой, совсем утонув в своих одеждах.
— Вшшш, — прохрипела она.
Ваше Высочество.
— Здравствуйте, Осмеррем Даниван, — сказал Майя и улыбнулся ей.
— Вы пришли… — Ей было трудно дышать. — Попрощаться?
— Да, — сказал он. Как предупредила Осмин Данивин, она была в сознании. И знала, что умирает. — Да, я пришел попрощаться.
Улыбка у нее была почти прежней.
— Хршшш…
Хороший мальчик, сказала она в последний раз.
Он осторожно взял ее руку. Уже ничего не нужно говорить, подумал Майя. Он помнил смерть своей матери, последние два-три дня она почти не говорила, они понимали друг друга молча. Она просто хотела смотреть на него и держать его за руку. Знать, что он рядом. И ему показалось, что он увидел облегчение в глазах Осмеррем Данивар, когда она поняла, что ее не будут принуждать ни говорить, ни слушать. Он держал ее за руку и думал, как добра она была с ним десять лет назад, а еще вспоминал Тару Селехара, с бесконечным терпением вновь и вновь повторяющего молитву сострадания к мертвым. И увидев, что ее разум начинает угасать, он наклонился и поцеловал ее в лоб.
На мгновение ее пальцы дрогнули в его руке.
— Хршш, — сказала она. — Хршшш импрррр.
Хотела ли она сказать «Будь хорошим Императором» или «Вы хороший Император»? Неважно, ответ был только один:
— Спасибо, Осмеррем Даниван, — сказал Майя. — Спасибо вам за все.
Она снова улыбнулась и отпустила его руку. Он отступил, давая ее дочери занять свое место у постели.
— Спасибо, — быстро прошептала Осмин Данивин.
Он ненадолго склонил голову, потом быстро повернулся и вышел, пока слезы не совсем застлали ему глаза.
— Хотите ли вы вернуться в Унтелеан, Ваше Высочество? — Спросил Бешелар, когда они вышли в холл.
— Это необходимо? — Майя устало потер рукой лицо.
— Позже, — уверенно заявил Цевет. — Танцы будут продолжаться еще не меньше часа. Вы можете вернуться в Алсетмерет и отдохнуть. Вам некуда торопиться, Ваше Высочество.
* * *Проснувшись на следующее утро, Майя не мог вспомнить, как он добрался из Черепаховой гостиной, где согласился посидеть полчасика в тишине, в свою спальню, и как Цевету удалось убедить его не возвращаться к танцующим. Но он был благодарен.
На столе рядом с завтраком его ожидала записка с черной каймой от Осмин Данивин: ее мать умерла прошлой ночью, меньше, чем через час после визита Майи.
И никто не поймет, подумал Майя, если Император наденет сегодня траур по ней.
Глава 30
Девятнадцатый день рождения Эдрехазивара VII и Зимний бал
В свой девятнадцатый день рождения Майя был разбужен еще до рассвета холодным ветром, завывающим среди шпилей Алсетмерета. Шум был такой печальный и в то же время такой яростный, что уже через несколько минут он понял: заснуть снова не сможет. Он сел, зажег свечу у постели, и тут же от окна раздался голос Телимежа:
— Ваше Высочество?
— Ветер, — извиняясь, сказал Майя.
— Ужасно, не правда ли? — Ответил Телимеж и вытаращил глаза, ошеломленный собственной смелостью.
— Лежать здесь, слушая его, еще хуже. Мы помним, как в Эдономее одна из служанок пела балладу о женщине, которая подговорила любовника убить своего мужа…
— А когда горожане казнили ее, ее призрак бродил по улицам и пугал людей, — закончил Телимеж. — Наши сестры пели ее под виолу, которая завывала почти как этот ветер.
— Так вы из Че-Эвресара?
— Да, Ваше Высочество. Мы родились в Калесто.
Двадцать миль до Эдономеи.
— Мы не заметили у вас акцента, — сказал Майя наполовину удивленно, наполовину виновато.
Акцент западного Че-Эвресара невозможно было спутать ни с каким другим.
— Нет, Ваше Высочество, — В голосе Телимежа тоже появилась виноватая нотка. — Нас очень тщательно обучали в гвардии Унтеленейса.
— Ну, конечно, — сказал Майя, чувствуя себя глупо. Он выскользнул из постели, и холод мгновенно просочился сквозь шерстяные носки, заставив его вздрогнуть. — Который час?
— Половина пятого, Ваше Высочество. Следует ли нам вызвать ваших эдочареев?
— Да, пожалуйста.
Император не мог без помощи слуг даже надеть халат; хотя Майе ужасно надоело, что чужие руки одевают и раздевают его, как младенца, он знал, что поднимет настоящий переполох, если выразит желание одеваться самостоятельно; а для его эдочареев это станет подлинной трагедией.
* * *Полтора часа спустя он вошел в столовую и обнаружил, что стол погребен под грудами пакетов и конвертов. Еще две большие стопки громоздились на полу. Вокруг стола хлопотали Цевет, Эсаран, Ишеан и еще двое слуг, чьи имена он не мог сейчас вспомнить; все оглянулись на него с виноватыми лицами.
— Что это такое?
Цевет вскочил на ноги.
— Мы надеялись, что… мы не ожидали…
— Но что это? — Майя почувствовал укол страха.
Он никогда не видел Цевета настолько смущенным и растерянным.
После зловещей долгой паузы осмелился заговорить один Ишеан, его голос был не громче шепота:
— Ваши подарки на день рождения, Ваше Высочество.
— Подарки на день рождения? — Он растерянно оглядел эту нарядную гору. — Нам… подарки?
— Да, Ваше Высочество. — Цевет успел взять себя в руки. — Мы с Меррем Эсаран составляли список для отправки благодарственных писем. Мы не хотели вам мешать и уже почти закончили. Просто не ожидали, что вы спуститесь вниз так рано.
Майя пропустил мимо ушей едва заметный упрек.
— Но от кого все это?
Надо поработать над грамматикой, сказал сухой раздраженный голос, недавно поселившийся у него в голове вместо Сетериса.
— От ваших подданных, — сказал Ишеан.
