Кэтрин Эддисон - Гоблин – император
Он успел отметить, что из эльфийских придворных здесь присутствовали, в основном, представители менее влиятельных семей и преимущественно из западных княжеств; исключение составлял лишь лорд Зеринар с южной границы Че-Тетара. Все они, казалось, бегло говорили на баризани, так что Майе оставалось только сидеть в своем кресле и размышлять о том, что он, по-видимому, угодил в ловушку дипломатических протоколов, ограждавших его от общения со всеми, кроме собственной аристократии. Не самые радостные мысли.
Подошел посол Горменед и опустился на одно колено.
— Пожалуйста, — Сказал Майя, едва удержавшись от тяжелого вздоха. — Прошу встать, посол.
— Спасибо, Ваше Высочество. — Посол выглядел обеспокоенным. — Вам удобно? Можем ли мы чем-нибудь вам помочь?
— Нет, благодарим вас. Нам хорошо.
Конечно, Горменед волновался: Император сидел в углу, как наказанный ребенок. Майя набрался храбрости и спросил:
— Вы представите нам кого-нибудь?
— Конечно, Ваше Высочество. Кого именно?
— Кого угодно, — беспомощно сказал Майя.
— Кого угодно… о. — Посол быстро справился с замешательством, а затем предложил: — Не пожелает ли Ваше Высочество присоединиться к обществу моей жены? Она сейчас как раз беседует с женой капитана Херцеторской гвардии.
— Мы были бы очень рады, — сказал Майя.
Он был очень рад, что его не втянули в обсуждение одной из тяжелых политических или финансовых тем, которые велись в разный углах комнаты; и, даже подозревая, что основным мотивом Горменеда было избавить купцов и лордов от надзора Императора, он с удовольствием последовал за послом к оконной нише, где на затянутом шелком диванчике Осмеррем Горменед беседовала с молодой гоблинкой. Майя спросил себя, не смутит ли их присутствие Императора, но обе женщины поднялись и присели с абсолютным спокойствием, а затем Меррем Виженк улыбнулась и произнесла, хоть и с сильным акцентом, но на этуверацине:
— Для нас большая радость и честь познакомиться с вами, Ваше Высочество.
Ее кожа была не идеально черной, как у чистокровных гоблинов, а темно-серой, а глаза бледно-желтыми, как теплый янтарь. Она была значительно выше Осмеррем Горменед и даже на дюйм выше самого Майи, а ее роскошную фигуру не могло скрыть даже тяжелое зимнее платье.
— Спасибо, — ответил Майя. — Мы рады иметь возможность приветствовать Великого Авара и его людей.
Фраза была банальной до оскомины и к тому же неловко произнесена, но Меррем Виженк, казалось, ничего не заметила. Она спросила:
— Как вы находите своего дедушку?
К такому прямодушию Майя был совершенно не готов, и должно быть это отразилось на его лице, потому что она добавила, не дожидаясь ответа:
— Полагаем, мы должны сообщить вам, что являемся вашей тетей.
— Тетей? — Прохрипел Майя.
— Мы младшая дочь Великого Авара. — Она откашлялась. — Он не был женат на нашей матери.
— Значит, вы не сумасшедшая? — Спросил Майя и похолодел, но Меррем Виженк откинула голову назад и рассмеялась; смеялась она точь-в-точь как Великий Авар.
— Нет, наша сестра Тевер не приехала, — сказала она. — Но мы не назвали бы ее сумасшедшей, хотя у нее случаются странные фантазии.
— Разве у нас есть другие тети?
Ему не нужно было спрашивать о дядях: информация обо всех сыновьях, даже внебрачных, обязательно была бы доведена до сведения Императора.
— Целых три, — сообщила Меррем Виженк. — Мы сомневаемся, что вашей матери было известно о нас. Только после ее смерти Великий Авар решил признать нас. Ваша тетя Урсу жена морского капитана; ваша тетя Холито живет в монастыре Хранителей Маяка в Урвеке, а ваша тетя Шалеан, старшая из нас всех, в юности сбежала из дому, переодевшись мальчиком, и стала моряком. Сейчас она сама морской капитан, и, честно говоря, никто в Баризане теперь не знает, что с ней делать. Великий Авар признает ее, но ни с кем не обсуждает.
— А как называется ее корабль? — Спросил Майя и сразу узнал разницу между вежливой улыбкой Меррем Виженк и улыбкой искренней.
— «Славный дракон», а порт приписки корабля даже не в Баризане. Шалеан вышла замуж за мужчину из Сулина-на-Воде.
— Надиан, может быть, тебе не стоило взрывать все свои мины сразу? — Мягко вмешалась Осмеррем Горменед. — Ведь Его Высочество твой племянник, а не враг.
— Но мы хотим, чтобы он знал, — страстно возразила Меррем Виженк. — А как он узнает, если мы не скажем? Ведь мы отлично знаем, что аварские министры приняли решение ничего не сообщать о дочерях Великого Авара, несмотря на то, что нас всех признали. И кроме того, с чего бы вообще Воржис представил его нам, а потом вдруг оставил?
Майя тоже спросил себя об этом, но более вразумительного ответа не придумал. Осмеррем Горменед вздохнула.
— Наш муж когда-нибудь доиграется. Но, Надеан, мы не хотим, чтобы вы пострадали.
— Она не пострадает, — пообещал Майя. — Мы благодарны, спасибо, Меррем Виженк. Мы очень любили нашу мать и рады узнать, что у нее есть сестры. — Он сумел улыбнуться. — Мы рады, что вы сказали нам.
— Тогда мы не будем бояться министров, — сказала Меррем Виженк. — Мы не успели до отъезда получить сообщения от Холито и Шалеан, но Урсу и ее дети посылают вам самые теплые пожелания и надеются, что, возможно, когда-нибудь встретятся с вами.
— Это очень любезно с ее стороны, — удалось пробормотать Майе, который усиленно заморгал, чувствуя, как соленые слезы заполняют глаза и пощипывают веки. — Вы не расскажите нам о монастыре Хранителей Маяка? Мы никогда раньше не слышали о нем.
Меррем Виженк охотно пустилась в описание предательского течения у скал Урвека, где служители поддерживают три маяка в честь Ашевезко, баризанской богини моря, но в эту минуту к ним с виноватым видом приблизился Цевет.
— Ваше Высочество, дамы. — Он опустился на колени. — Ваше Высочество, извините за вторжение, но есть один вопрос, который вы можете счесть неотложным.
Раз Цевет считал дело срочным, значит, так оно и было.
— Простите, пожалуйста, — сказал Майя Осмеррем Горменед и Меррем Виженк.
Они встали вместе с ним, сделали реверанс, и он вышел вслед за Цеветом из апартаментов посла. Херцеторцы приветствовали его великолепным салютом.
Цевет привел его в небольшую комнату, оклеенную выцветшими розовыми шелковыми обоями. Она имела нежилой вид и явно давно не использовалась, но Майя решил, что это помещение прекрасно подходит, так как здесь вполне можно было уединиться, не совершая долгий путь до Алсетмерета, а длительное отсутствие Императора неизбежно должно было вызвать беспокойство посла.
— Ваше Высочество, — сказал Цевет. — Пришло письмо от Мера Селехара.
Он протянул толстый конверт из грубой коричневой бумаги, и Майя призвал на помощь всю свою сдержанность, чтобы не вырвать его из рук Цевета. Печать была сломана, и Майя, подняв брови, взглянул на секретаря.
— Нет, Ваше Высочество. Она уже была сломана, когда письмо попало в наши руки. Мы попросили заместителя навести справки, но вряд ли сможем что-либо узнать. Кто-то, вероятно, хорошо заплатил, чтобы узнать его содержимое. Э-э, грубость вторжения так же заставляет полагать, что этот кто-то не имеет навыков тайного чтения переписки, так что у нас остается небольшая надежда найти его на основании других преступлений.
— Не могли бы вы сделать это как можно аккуратнее?
— Да, Ваше Высочество. — Голос Цевета звучал почти обиженно. — Мы бы не хотели тревожить вас, но это почти обычная практика для большинства великих Домов: подкуп курьеров, операторов пневмопочты и даже личных слуг. Мы делаем все возможное для охраны частной жизни вашей семьи, но было бы наивно полагать, что вашу почту никогда не читают.
— Благодарим вас, — печально сказал Майя и раскрыл письмо Селехара:
«Императора Эдрехазивара VII приветствует его верный подданный.
Ваше Высочество, мы понимаем, насколько обеспокоили вас своим внезапным отъездом из Унтеленейса. Мы просим прощения, но нам не оставалось ничего иного, как беспрекословно следовать путеводному лучу. Мы не знаем, чем заслужили доверие Ули, но совершенно уверены, что именно нас богиня выбрала в качестве своего орудия.
Мы пишем Вам, Ваше Высочество, чтобы вы могли понять, каким образом мы пришли к некоторым выводам, а так же для того, чтобы оставить у вас в руках письменное свидетельство в случае, если с нами что-то произойдет, и мы не сможем говорить с Вами лично.
Мы поехали в Амало, потому что наш сон указал нам, что расследование среди семей членов экипажа „Мудрости Чохаро“ в Сето не даст никаких результатов. В свой последний рейс дирижабль отправился не из Сето. Он был поврежден в Амало.
