Питтакус Лор - Судьба Десятой
Вокруг стола стоят десять стульев, на которых восседают серьезного вида лориенцы. Только два стула остаются свободными. Стол окружен амфитеатром, на котором плечом к плечу сидят Гвардейцы. Все ряды заполнены до отказа.
Я понимаю, что это — зал Старейшин. Именно здесь они собираются и выносят важные решения перед всеми Гвардейцами. Вся эта сцена напоминает мне заседание Сената, которое я видела на Земле, не считая большого количества мерцающего лоралита. Сейчас все взоры прикованы к худощавому Старейшине с прямыми белыми волосами и мягким взглядом. Если не брать в расчет его белые волосы, выглядит он не старше моего деда. Однако его манера держаться выдает в нем человека солидного возраста.
Это Лоридас. Он — Этернус, как я, а значит, у него есть способность выглядеть значительно моложе своих лет. Когда он начинает говорить, все с почтением слушают.
— Мы собрались здесь, чтобы почтить память наших павших товарищей, — говорит Лоридас, и его голос достигает самых дальних уголков зала. — Наша последняя попытка наладить дипломатические отношения с могадорцами была отвергнута. Жестоко отвергнута. Похоже, могадорцы впустили нашу делегацию в свой мир, только для того, чтобы ее уничтожить. В последовавшей за этим битве наши Гвардейцы смогли повредить их средства межзвездного сообщения, что на некоторое время удержит их на родной планете. Мы все еще верим, что среди них есть те, кто выбирает мир, а не войну, но их сообщество должно само прийти к этому выбору. Мы, Старейшины, считаем дальнейшие взаимоотношения с могадорцами неблагоприятными и разрушительными для обоих народов. Таким образом, все контакты с Могадором запрещены до последующего уведомления.
Лоридас на мгновение прерывает речь. Он бросает взгляд на пустующие стулья и нахмуривается, углубляя морщины на лице, отчего в мгновение ока начинает выглядеть гораздо, гораздо старше.
— Во время последней битвы мы потеряли многих наших братьев и сестер. Среди них было и двое Старейшин, — продолжает Лоридас. — По древней традиции для того, чтобы стать Старейшинами, они должны были принять особые имена. До этого мы знали их как Занифф и Баншевус. Они много лет верой и правдой служили Совету, уверенно вели свой народ вперед как в военное, так и в мирное время. В будущем мы еще не раз их вспомним, но сейчас места Сетракуса Ра и Питтакуса Лора не должны пустовать. Мы, лориенцы, всегда должны двигаться вперед. На Могадоре мы не только понесли потери, но и обрели новых героев. Вы двое, выйдите вперед.
Когда Лоридас это говорит, мой дед и его друг делают шаг к столу. Блондин позволяет себе мрачно улыбнуться и кивает сидящим на галерее. Мой дед, высокий и худощавый, каким он будет и сотни лет спустя, наоборот, кажется, не понимает, что вокруг него происходит. У него явно затравленный вид.
— Ваши своевременные действия, храбрость и мощные Наследия спасли многие жизни на Могадоре, — говорит Лоридас. — Мы, Старейшины, уже давно за вами наблюдаем. Мы заметили ваш потенциал и уверены, что вы сможете творить великие дела для нашего народа. Как следствие, именно в этот день мы хотим предложить вам занять эти пустующие места и вступить в ряды лориенских Старейшин, чтобы служить Лориен и защищать его жителей. Принимаете ли вы эту святую обязанность и клянетесь ли ставить нужды вашего народа выше собственных?
Зная эту часть церемонии, блондин склоняет голову.
— Принимаю, — говорит он.
Мой дед молчит, погруженный в свои мысли. Через пару секунд неловкого молчания его друг подталкивает его локтем.
— Да, — говорит Сетракус Ра, также склоняя голову. — Принимаю.
* * *Годы спустя, светловолосый мужчина врывается в коридор скромного вида домика. Под его ногами хрустит битое стекло. В комнатах словно пронесся ураган: столы перевернуты, картины сорваны со стен, повсюду осколки разбитых ваз.
— Сельв! — кричит он. — Ты где?!
— Здесь, — отвечает дрожащий женский голос.
Через двойные бамбуковые двери мужчина врывается в ярко освещенную спальню. За высоким окном открывается вид на изумительный пляж. В этой комнате также царит хаос. Кровать перевернута, книжные полки валяются на полу, а их содержимое разбросано по комнате. Даже на полу не хватает нескольких половиц. Создается ощущение, что здесь бесчинствовал обладатель телекинеза.
Женщина с золотисто–каштановыми волосами — та, что много лет назад танцевала на ночном пляже, — обхватив себя руками, стоит у окна и смотрит куда–то вдаль. Сельв. Когда мужчина заходит в комнату, она не оборачивается.
— Там мы впервые встретились, — говорит Сельв, созерцая пляж. — Сначала он был такой робкий. Все время о чем–то думал. Иногда я поражаюсь, как у него хватило духу на мне жениться.
— Что тут произошло? — спрашивает мужчина, неспешно подходя к ней.
— Мы поссорились, Питтакус.
— Вы с Сетракусом?
Сельв фыркает и оборачивается к нему. Да, это друг детства моего деда, тот, кто стал следующим Питтакусом Лором. У нее красные от слез глаза, но, по всей видимости, от ссоры она не пострадала.
— Ой, не называй его так. Это звание не принесло ничего, кроме горя.
— Теперь это его суть, — серьезно отвечает Питтакус. — Это ведь большая честь.
Она прищуривается:
— Быть замужем за Гвардейцем и так непросто… Знаешь, мы думали завести детей… А теперь, после полета на Могадор, после того, как он стал Старейшиной, я практически его не вижу. А когда мы видимся, он только и делает, что болтает об этом своем проекте, как одержимый.
Сельв запинается, возможно, поняв, что сказала лишнее. Она отходит от окна и идет к кровати. Она пытается отодвинуть деревянную раму от матраса, чтобы поставить все на место, но потом ей в голову приходит идея получше, и она бросает взгляд на Питтакуса.
— Не поможешь?
Питтакус использует телекинез, чтобы перевернуть кровать и одновременно натянуть покрывало, но его взгляд так и прикован к Сельв.
Питтакус наклоняет голову:
— О каком проекте?
— Для тебя это так просто, — глухо говорит она, садясь на только что застеленную постель.
Питтакус садится рядом.
— Над чем работает Сетракус?
Она глубоко вздыхает.
— Он вырыл пещеру. Там, в горах. Мне не стоит… Я даже не знаю, как толком объяснить. То, что он там делает… Он говорит, что делает это ради меня, Питтакус. Это как бы подарок, — голос Сельв срывается, в глазах появляются слезы. — Но я его не хочу.
— Я не понимаю, — отвечает Питтакус.
— Ты должен сам это увидеть, — говорит она. — только не говори… не говори ему, что это я тебе рассказала.
— Ты его боишься? — вполголоса спрашивает Питтакус. — Он поднял на тебя руку?
— Ничего такого. Я только боюсь того, кем он может стать, — Сельв берет Питтакуса за руку. — Просто верни его домой, Питтакус. Пожалуйста. Образумь его и верни мне моего мужа.
— Хорошо.
* * *Питтакус стрелой несется по небу, прорезая облака. Он спускается к горной гряде, а потом ныряет в глубокое ущелье, похожее на увеличенную версию Большого Каньона. В процессе спуска вокруг него высятся скалы цвета песчаника, испещренные крапинками лоралита. В это же время Питтакус замечает под собой вереницу сложных механизмов и оборудования, предназначенных для тяжелых работ. Кто–то здесь глубоко копает, словно это ущелье и так недостаточно глубокое.
Одновременно со взглядом Питтакуса мой взгляд падает на механизм, возвышающийся прямо посреди раскопок. Перекрученные стальные балки, дополненные мигающими схемами и символами из лоралита — все это выглядит, как более громоздкий, недоработанный вариант трубопровода, который Сетракус Ра спустил из Анубиса.
Так вот о чем говорил Наследие, когда сказал, что Сетракус Ра уже брал его частицы. Вот где все началось — многие, многие века назад. Для моего деда это стало отправной точкой на пути к безумию.
Когда Питтакус приземляется, молодой лориенец в лабораторном халате спешит ему навстречу, чтобы поприветствовать. Для лориенца его кожа неестественно бледна, и он двигается практически как робот, будто его конечности немного выбились из–под контроля мозга. Похоже, Питтакус ошарашен видом парня, но это не заставляет его отступиться от задуманного.
— Где Сетракус? — спрашивает он.
— Он у «Освободителя», — говорит лориенец, указывая на гигантскую конструкцию. — Он ожидает вас, Старейшина Лор?
— Это неважно, — отвечает Питтакус и устремляется к так называемому «Освободителю».
Бледнолицый парень пропускает его, но Питтакус вдруг останавливается и оборачивается, чтобы получше к нему присмотреться.
— Чем он тут занимается? Что он с тобой сделал?
— Э-эм… — парень мешкает, словно ему не велели об этом рассказывать.
