Александр Меньшов - Пройти лабиринт
— А где остальные? — глухо спросил Велор…
53.
У быка был сломан хребет и передняя правая нога.
Свирепа забрал назад свой нож и подошел к туше. Он сделал небольшой надрез и протянул Легконогу кусок мяса. Такой же он дал Кутху и Велору.
Мясо было непривычно теплым.
— Чувствуешь? — подмигнул Кутх. — Откуси и съешь?
«Что я должен чувствовать? — Велор поднес к лицу кусок. От него исходил непривычный запах. — Откусить?»
Этого делать не хотелось. Не смотря на свою профессию, Велору было не по себе оттого, что в руке у него кусок плоти, принадлежавшей десять минут назад живому существу. Да еще такому могучему, как тогда казалось.
Свирепа отрезал и себе. Он потянул носом, словно винный дегустатор. Что-то пробормотав себе в бороду, он откусил мяса и усиленно зажевал.
— Ты сейчас потеряешь, — проговорил Кутх Велору, и тут же сам принялся жевать.
«Опять загадки», — Велор вздохнул. Он не понимал кайфа есть сырое мясо, но все же сделал это.
— Ну что? Ощутил? — снова приставал Кутх.
— Что я должен ощутить?
— Силу. Этот бык обладал не дюжей силой.
Велор попытался прислушаться к своим ощущениям.
Сзади заскрипел снег. Все обернулись: из зарослей орешника, с той стороны, где скрылся медведь-шатун, вышел Ласка. Он нес на себе своего брата.
Бледное белое лицо, тяжелое поверхностное дыхание…
— Клади его, быстро! — приказал Велор. — Расступитесь!
Он рывком разорвал рубаху и приложил ухо к груди, одновременно проверяя пульс.
— Что случилось? — быстро спросил он, отсчитывая биение сердца. — Мне кажется, у него гипертонический криз… Часто такое с ним бывает?
Грызозуб мелко задрожал. Глаз его до этого блуждавшие по объектам, резко закатились.
Велор выругался, бурча под нос. Но разобрать можно было только: «раствор пентамина» и «раствор мезатона».
Велор нанес несколько резких пощечин. Грызозуб попытался защититься, но сделал это вяло.
— Дай шубу, быстро! — злым голосом приказал Велор.
Ласка живо ее скинул.
— Сними обувь и разотри ему ноги. Пока не покраснеют. А потом укутай.
Ласка кинулся это делать. Кутх присел рядом с Велором:
— Могу чем-то помочь? — тихо спросил он.
— Чем? — Велор тяжело вздохнул. — У него повышенно артериальное давление, — тихо проговорил он. — Это, скорее всего, следствие каких-то физических или психоэмоциональных нагрузок… Боюсь, как бы не было коллапса.
— Чего?
— Резкого падения сосудистого тонуса… либо быстрого уменьшение массы циркулирующей крови.
Ласка перестал тереть стопы и укутал их шубой.
Грызозуб судорожно вздохнул.
— Что с ним случилось? — повернулся Велор к Ласке.
— Он не рассчитал свои силы, — ответил Свирепа. — Такое бывает, когда недооцениваешь своего противника. Даже я бы не рискнул тягаться с этим туром.
— Я не понял, — мотнул головой Велор.
Грызозубу вроде стало легче. Лицо стало приобретать розоватый оттенок, а глаза перестали закатываться.
— Он говорит о том мишке, — проговорил Кутх.
— Каком «мишке»?
— Не притворяйся, что не понимаешь, — Кутх встал.
Велор покосился на Грызозуба.
«Сто-ит ли уди-и-ивлять-ся? — как-то медленно подумал он, растягивая каждое слово. Это помогало ему собраться. — Мишка-Грызозуб… Охренеть!»
Велор снова пощупал пульс у Грызозуба, одновременно заглядывая на тело под разорванной рубашкой: справа на ребрах виднелись два длинных кровоподтека, а чуть ниже — темный пятак синяка.
Нужно было соглашаться с действительностью. Велор поднялся и отошел в сторону.
«Пожалуй, стоит все принять, как есть, — вздохнул он. Захотелось закурить. — Ничему не удивляться… А в принципе: что я вообще знаю? Мир настолько разнообразен и удивителен… А удивление — лишь пробел в знаниях».
Подошел Кутх.
— Повторение действий, — тихо зашептал он аксиому, — ведет от хаоса к порядку. И когда странник пускается в путь в каком-либо направлении, он убеждается, что те же события повторяются в том же беспорядке, которые, будучи повторенными, становятся порядком.
— И к чему здесь это? — устало спросил Велор.
— Сколько «кругов» ты уже намотал?
— Не понимаю.
— Твой уклад жизни — это твой мир. У тебя свой «порядок»… У них, — Кутх кивнул на Медведей, — совсем другой. Давным-давно они пошли другим путем…
— Правильным? — с ехидцей спросил Велор.
— Своим, — в голосе звякнули стальные нотки. — Своим. Причем тут: правильным или неправильным?.. Ты помнишь притчу о трех слепцах и слоне? Так кто из них троих был прав?
Велор наклонил голову и нервно заходил желваками.
— Я тоже отношу себя к подобным слепцам: много чего знаю и много чего не знаю, — продолжил Кутх. — Но эти знания не дают полной картины…
— А что дает?
Кутх не ответил.
«Вселенная вновь становится структурной и периодичной», — усмехнулся про себя Велор…
54.
К вечеру Грызозубу стало заметно лучше. Медведи тем временем успели разделать быка. Брали только те лучшие места, которые можно было унести.
Свирепа развел огонь и принялся что-то готовить.
Велор выбрал место поближе и, укутавшись в шкуру, задумчиво смотрел на потрескивающие ветки.
«Почему меня всегда так привлекал огонь? — вдруг подумалось ему. — Хотя, наверняка, каждый человек испытывает тягу к пламени».
И снова вспомнился Волошин и его сова о «двух огнях»: огне камина и огне пожаров.
Да, человека тянет к этой стихии. Сколько древних богов носили ее в себе.
К Велору подошел Свирепа и протянул глиняную тарелку. В ней была какая-то темная густая жидкость. В свете пламени костра, она походила на нефть.
Велор осторожно понюхал и сделал слабый глоток.
Гортань мгновенно «замерзла». Велор хотел спросить, но изо рта не вырвалось не звука.
Свирепа показал жестом, что нужно допить все до конца. И Велор подчинился.
Когда он выпил, «холод» опустился до самого желудка. Мысли вдруг (именно «вдруг» — Велор даже удивился, такой резкой смене состояния) стали кристально ясными.
— То ести сила тура, — пояснил Свирепа.
«Сила быка? — Велор словно захмелел. Руки-ноги стали тяжелыми. — А где у быка хранится сила?»
После поедания сырого мяса, не хотелось даже представлять, откуда Свирепа добыл «силу тура».
И вдруг, тело приобрело странную неподвижность и одновременно легкость. Однако тут же мысли в голове наполнились «туманом».
Костер медленно потрескивал, пытаясь убаюкать Велора. Языки пламени завораживали своими гипнотическими танцами. Глаза сами закрывались.
Спал Велор плохо. Вернее, даже почти не спал: он лежал в странной полудреме. В голову лезли необычные мысли. Их было так много, что порой они, напоминали Велору муравьиную кучу: каждое насекомое со своей «важной» ношей.
Не удивительно, что под утро на него навалилась огромная усталость.
Утром отряд тронулся в путь. Велора снова поставили в середину.
Небо было нежно-розовым. Воздух казался кристальным, и оттого еще более холодным. Снег сильно поскрипывал: явный признак мороза.
Велор старался идти след в след, но непривычный к подобным походам, стал выбиваться из сил.
«Чего я с ними плетусь? — удивленно смотрел он на себя. — Почему я их слушаю?»
На ближайшем привале, он тяжело опустился под стволом дерева и прикрыл глаза. В следующую секунду провалился в липкую трясину сна. И лишь сильная тряска вернула его к реальности.
Над ним склонился Свирепа. Велор с трудом сообразил, что тот его о чем-то спрашивает.
— Что? — глухо спросил он, пытаясь подняться. Его вдруг замутило, и он, тяжело шатаясь, побрел прочь. — Я хочу побыть один, — бросил он назад, и ушел в чащу.
55.
Велор сидел под валуном на берегу речушки. Усталость была такая, что даже сон не шел. Порой ему казалось, что время отключалось… а потом снова включалось… и снова отключалось… А с ним и сознание.
А потом при включении просыпалась какая-то мысль, как сейчас про путешествия шаманов.
«Когда вы выйдите из туннеля, вы попадете в необычайно красивый мир. Вы всегда будите удивляться его красоте: эти горы, реки, водопады, леса, озера — не могут остаться безразличными», — вспоминал Велор свои распечатки. — Это третий этап — путешествие… Это третье испытание. Кто сказал, что лабиринт это однообразная дорога, ведущая то влево, то вправо? Это путь… путь жизни через трудности, через иллюзии… путь к центру… Это своеобразная модель мира… вселенной… и человека, где для каждого существа, для каждого предмета, явления есть своё место. Это посредник между мирами… своеобразная дорога, по которой можно перейти в…»
Куда?
Велор снова «отключился». Ему показалось, что на секунду.
