Анатолий Маев - Генетик
— Молочный зуб, клык юного Лемина, — произнес он, — из частной коллекции симбирского стоматолога Куфани. История зуба прилагается. Достоверность подтверждена лабораторно.
— Попрошу назвать цену, предоставить лабораторное заключение, — предложил Шнейдерман. На что владелец ответил весьма расплывчато:
— Цена колеблется, но скидку дам. С заключения — копия. Заверена нотариально.
В ходе дальнейшего общения выяснилось, что цена зависит от валюты, а оригинал заключения хранится в запасниках Музея Лемина.
— Как же вы копию сняли? Ходили туда с нотариусом?
— Нет, конечно, — ответил продавец.
— Вам оригинал с собой дали? — недоумевал Шнейдерман.
— Я сам заключение в музее сфотографировал.
— Но тогда как же нотариус подтвердил подлинность?
— За деньги. По прейскуранту вас просят показать оригинал, а за два прейскуранта — на слово верят.
Боб Иванович посмотрел на часы и обнаружил, что прошло уже полчаса.
— Извините, но принять решение не могу. Я посоветуюсь со специалистами и вам перезвоню.
В очереди прошел слух, что покупатель весьма привередлив, в разговоре труден, дотошен и подозрителен. Были отмечены случаи продажи места в третьей десятке по двести рублей, а в первой — по четыреста пятьдесят.
Посетители со второго по шестой интереса не представляли. Седьмой пришел с полуметровой высоты мешком, набитым использованной туалетной бумагой, и уверял, что содержимое имеет отношение к вождю, так как привезено из Разлива. Шнейдерман пинком выпроводил афериста.
Порядок в очереди нареканий не вызывал. Время было утреннее, жильцы подъезда в основном только выходили. Старушку, спустившуюся с мусорным ведром к контейнеру, без всяких вопросов впустили обратно. Не было проблем и с молодой мамашей, вышедшей погулять с грудным ребенком. Правда, поступило предложение писать на руке выходящим из подъезда «проживает», но жильцы возмутились и отказались. Имел место лишь один инцидент: некая дама требовала не препятствовать ей пройти, заявив, что идет по делу. На просьбу назвать номер квартиры ответила быстро и уверенно, но получила ответ, что туда все тоже по делу стоят и надо занять очередь. Ответ неприятно удивил даму, однако вопросов она не задавала.
Какой-то не самого приятного вида и запаха гражданин пытался продать Шнейдерману металлический горшок с отбитой эмалью и засохшими на дне остатками того, к чему предмет имел прямое предназначение. Внимательный Боб Иванович развернул продавца, обнаружив на изделии клеймо завода имени Германской Демократической Республики.
Также покупателю был представлен парик, якобы сделанный для вождя в тысяча девятьсот восемнадцатом году, а чаще всего предлагали расчески, но без доказательства, что вождь ими пользовался. Старушка возраста, подходившего к вековому, принесла кальсоны с рисунком из броневиков и гвоздик. Ненадолго ко второму человеку партии пришло великодушие: он дал бабушке полсотни.
Боба Ивановича пытались заинтриговать со сбившейся в ком ватой внутри и многочисленными разводами желтых пятен; кирпичного цвета клизмой; носком, сохранившим запах пота; необычного фасона парусиновым ботинком со стертым каблуком; бинтом с пятнами крови и многим другим. Самое неизгладимое впечатление произвел на него старинный многоразовый презерватив из черной трехмиллиметровой резины. Куплено ничего не было.
Шнейдермана серьезно заинтересовал лишь один человек, появившийся в числе последних. На вопрос: «Что у вас?» — мужчина ответил: — У меня предложение. Достаю все, что заказывают, за редким исключением. Не берусь за оружие, произведения искусства, драгоценности, личные вещи. Не занимаюсь краденым. И вообще принципиально далек от криминала. Я очень дорожу годами завоеванной безупречной репутацией. Процент неудач — менее трех десятых.
— Почему за личные вещи не беретесь? — удивился Шнейдерман.
— Видите ли, для того чтобы выполнить заказ на личную вещь, прежде всего надо быть уверенным, что сохранилась. Вот совсем свежий пример: третьего дня попросили найти очки Фрейда. Даже если предположить, что таковые разыскать можно, добыть абсолютные доказательства подлинности не представляется вероятным. Во всяком случае, я не вижу вариантов.
— А каковы гарантии при выполнении моего заказа?
— Во-первых, моя безупречная репутация; во-вторых, полная открытость; в-третьих, оплата только после получения вещи и подтверждения ее подлинности. Проанализировав ваше объявление в газете, я пришел к выводу, что вас в наибольшей степени мог бы удовлетворить фрагмент ткани оригинала. И вы его получите! Срок исполнения — от двух дней до двух недель. Оплата наличными. Стоимость работы — двадцать пять тысяч долларов.
Услышав цену, Шнейдерман хотел было сразу отказаться. А затем отбросил эмоции и пообещал позвонить немедленно после того, как согласует вопрос о финансировании. На том и порешили. Гость оставил только адрес и номер домашнего телефона.
К обеду Боб Иванович освободился и вспомнил, что ожидал утром Галочку. Она не пришла (такое случалось крайне редко) и даже не позвонила. На душе стало неспокойно. Ситуация прояснилась к вечеру — Галочка позвонила-таки и поведала, как незнакомые люди не пропустили ее в подъезд.
— Ты представляешь, я сказала, что иду к тебе по делу, а мне ответили, что все к тебе и тоже по делу, велели занять очередь, — голосом, полным удивления и разочарования, произнесла супруга доцента. — Что все это значит, Бибик?
— В газете разместили объявление о снятии порчи и привороте любимых, но ошибочно указали мой адрес, вот люди и собрались, — соврал Шнейдерман.
Галочку объяснение устроило.
Утомленный сын восьми народов позвонил Вараниеву, пожаловался на Еврухерия и рассказал об итогах. А итогов было два: молочный зуб и посетитель с «предложением».
— Надо брать, — решил Виктор Валентинович. — Про зуб узнай, сколько владелец хочет. Второму заказывай, а по деньгам потом разберемся.
Шнейдерман связался с владельцем. Оказалось, что зуб стоит не так уж и дорого — менее двухсот долларов. И через два часа товар был доставлен на квартиру покупателя. Кроме того, второй человек в партии подтвердил заказ и на фрагмент ткани.
На следующий день Боб Иванович не поленился приехать на дом к гражданину с «предложением», чтобы убедиться в состоятельности его слов. А предварительно узнал в ДЭЗе, что данный гражданин по фамилии Негуляйко действительно прописан в доме вместе с женой и двадцатилетним сыном.
Все было бы хорошо, но Негуляйко попросил оставить залог.
— Э, нет, это меня не устраивает, — возразил Боб Иванович. — Во-первых, вчера никакой речи о предоплате не шло. Во-вторых, какие у меня гарантии, что вы не исчезнете, получив залог?
— Моя безупречная репутация! — уверенно заявил Негуляйко.
— Нет, нет, — возразил покупатель, — либо мы доверяем друг другу, либо сделка не состоится.
— Уговорили! — согласился Негуляйко. — Я позвоню, когда материал будет у меня. Передача заказа и денег должна состояться одновременно.
Шнейдерман почесал затылок и внимательно посмотрел на собеседника. Видно было, что гражданин нервничает: угол рта слегка дергался, лоб покрылся испариной, пальцы выстукивали дробь на столе.
— Какие доказательства подлинности материала вы предоставите? — напрямую спросил Шнейдерман. И услышал в ответ:
— Моя безупречная репутация!
— Послушайте…
— Альфред Викторович, — подсказал Негуляйко.
— Так вот, Альфред Викторович, в вашей безупречной репутации, о которой я слышу уже третий раз за несколько минут общения, сомнений у меня нет. Даже несмотря на то, что таковые заверения я слышу только от вас. Но… Вы, кстати, судимы были?
— Был, — не стал отрицать Негуляйко.
— И уж, наверное, не за пьяную драку? — предположил Шнейдерман.
— Валютные операции. При коммунистической власти, кстати за то, чтобы теперь миллионы граждан могли покупать валюту, я отсидел пять лет.
— Сочувствую, — не лукавя, сказал Боб Иванович. — Но заметьте: вы сидели за деньги. И сейчас убеждаете меня заплатить вам совсем немаленькую сумму неизвестно за что. Мне некогда. Мои условия: деньги только после подтверждения подлинности фрагмента, или я ухожу с печальным чувством напрасно потерянного времени.
— Как не известно за что?! Очень даже известно! Тем не менее пусть будет по-вашему, — неожиданно согласился Негуляйко.
Домой Шнейдерман вернулся уставшим, но довольным… Позвонил Вараниеву, спросил, что с добром из Кочек делать. Получил лаконичный ответ — просмотреть. С двух сторон. Все, что будет найдено, осторожно снять и сохранить. Закончить до утра. Если найдется что-то подходящее, то на дорогостоящий фрагмент тратиться не придется.
