Захар Петров - Муос: Чистилище
Но ещё задолго до капризов генерала Вере стоило немалых усилий подключить к расследованию саму Джессику. Какое-то внутреннее чувство, которое трудно было обосновать одной славой о медицинских успехах Джессики, заставило Веру обратиться с этим вопросом именно к ней, а не в Учёный Совет или Госпиталь. Вера оказалась права — только Джессике с её одержимостью к медицинскому ремеслу и нетрадиционному мышлению удалось решить то, что вряд ли смогли бы решить заевшиеся учёные и медики Центра. Но это было потом, сначала же был очень непростой диалог с Джессикой, к которой Вера пришла прямо в Резервацию, чем немало напугала всполошившихся мавров.
— Ты с ума сошла, подруга! Ты сошла с ума! Вы убили моего учителя, и теперь следователь приказывает мне его вскрыть.
— Его не убивали — он умер в тюремной камере. Но всё это не важно — важно, что я в этом деле могу доверять только тебе, Джессика. И я тебе не приказываю, хотя в соответствии с параграфом… Да ладно, при чём здесь это. Мне не нужно, чтобы ты просто выполнила приказ следователя. Если ты готова только на это — лучше откажись без последствий для тебя. Мне нужно, чтобы ты исследовала труп от и до; чтобы ты отнеслась к этому, как к самой важной операции в своей жизни. Чтобы сделала это так, как это умеет делать во всём Муосе только один человек — Джессика. Чтобы ты сделала это не для меня, а вот для них (Вера ткнула пальцем в двух чернокожих ребятишек, сидевших возле койки недавно прооперированной женщины). Потому что в противном случае всё, что ты делаешь, теряет смысл: если я не узнаю правды, умрут все — и те, кого ты вылечила, и те, кого могла бы вылечить в будущем.
Джессика непринуждённо пожала плечами, в её больших чёрных глазах опять заиграли чёртики. Что та подумала на самом деле, Вера даже не бралась предположить — слишком хитра была мулатка, чтобы выдавать свои мысли. Важно, что Джессика согласилась, и теперь они втроем докладывали генералу о новой опасности, нависшей над Муосом, которая была сопоставима с угрозой взрыва атомной бомбы.
— Если позволите, генерал, начну я, — самоуверенным тоном заявила Жанна и, не дожидаясь ответа Дайнеко, тут же продолжила, начав с подколки в адрес Веры: — Наша безусловно талантливая, но вся такая засекреченная, следователь Вера… простите, Шестой следователь… по одной только ей известной цепи умозаключений пришла к выводу о том, что поиск бомбы надо начинать именно с Госпиталя. Почему именно оттуда, выяснять даже не пытайтесь — не скажет, поэтому для всех нас это остаётся загадкой (Жанна швырнула в Веру одну из своих самых едких улыбок). Можно было бы оставить её со своими поисками, но она действительно целенаправленно или случайно нашла серьёзную опасность, которая существует под нашим боком. Четверо суток назад Вера притащила в психологическую службу главного хирурга Госпиталя, которого весь Муос знает под прозвищем Вась-Вась. Специалист он, конечно, уважаемый (на секунду Жанна соорудила на своём лице трагическую гримасу), но, как говорили древние, «хороший парень — не профессия». Те из своих подозрений, которыми сочла нужным поделиться с нами следователь, вызывали зевоту, а вопросы, для выяснения которых она притащила доктора, — недоумение. Единственное, что меня действительно заинтриговало поначалу, так это то, что в этот раз она не доверилась своим сверхъестественным способностям и вознуждалась в помощи инспекторов-психологов…
Генерал, слушая вступление Жанны, с удовлетворением отметил, что Шестой следователь раздражает не только его.
— Но вы знаете, генерал, когда я занялась этим материалом, он меня тоже заинтересовал. Я поняла, что же так насторожило в докторе следователя. Доктор, будучи по своей природе обычным фанатиком своей работы и абсолютно недальновидным человеком во всем, что с этой работой не связано, вёл себя на допросах, как разведчик. Нет, сравнение с разведчиком не совсем верное. Скорее, он вёл себя, как зомби. Например, интересным моментом в биографии доктора было его исчезновение на Борисовском Тракте восемь лет тому назад — вы должны помнить эту историю….
— Я всё-таки напомню, — вмешалась Вера. — Тогда раз в полгода врачи Госпиталя делали объезд крупнейших поселений Республики с целью разового лечения находившихся там больных. На Борисовском Тракте было совершено нападение на командированных врачей. Двое были убиты в предоставленной им на ночёвку хижине, а Вась-Вась куда-то пропал на целые три недели. Из рапорта следователя усматривалось, что предполагаемый сумасшедший суеверец до прихода следователя сам себе вспорол живот и, умирая, написал кровью на стене одного из домов на Поверхности вблизи указанного поселения что-то из тематики «чистильщиков», якобы врачи препятствуют исполнению воли Божьей в отношении караемых болезнями грешников. Вась-Вась же через двадцать дней нашёлся, сам забрёл в одно из дальних поселений. При допросе он сообщил, что мужчина, убивший его коллег, под угрозой арбалета увёл его со станции на Поверхность, именно туда, где покончил с собой, намереваясь совершить ритуальное убийство, но ему удалось от него сбежать, после чего он долго блуждал, пока не встретил людей. Что-то в его рассказе уже тогда смутило следователя, но выявить какие-то явные несоответствия в его показаниях не получилось. Да и не производил впечатление преступника или заговорщика исхудавший полуживой доктор, в связи с чем дальнейшее расследование было признано нецелесообразным: дело было закрыто, а командировки врачей за пределы Госпиталя с тех пор отменены…
— Теперь же по инициативе Шестого следователя мы возобновили допрос о тех обстоятельствах, — вновь взяла инициативу Жанна. — В существенных деталях рассказ Вась-Вася не соответствовал тому, что он рассказал следователю восемь лет назад. Стало быть, наш доктор сильно подзабыл свою легенду. Не буду перегружать сообщение деталями, а озвучу лишь однозначный вывод о том, что и нынешний его рассказ был явно надуман. Когда доктор понял, что мы его раскусили, если можно так назвать наш скромный результат, он перестал говорить вообще. Не помогли ни пытки, ни наркотики, ни гипноз. Вернее, гипноз на него вообще не действовал, что никак не вяжется с психотипом нашего покойного доктора. Скрытое тестирование подсказывало явное возбуждение простоватого доктора при ответах, вернее, отказах отвечать на вопросы, связанные с некоторыми летальными исходами в Госпитале за последние восемь лет. Доктор был явно не тем, за кого себя выдавал. Совершенно определённо он был подвергнут некой форме зомбирования, и произошло это восемь лет назад. Зомбирование настолько жёсткое, что врач на одном из допросов схватил карандаш и попытался проткнуть себе шею. И я могу поклясться, что ему бы удалось покончить жизнь таким способом, если бы я не оказалась шустрее, а старик явно слабее меня. Но доктор всё равно нас перехитрил. Когда мы посадили его в пустую клеть под постоянное наблюдение, он лёг в позу зародыша, отвернувшись к охраннику спиной и имитируя беспокойный сон, перегрыз себе вены на одной из рук. А для того, чтобы охранник не заметил растекающейся крови, он её просто высасывал из своей вены, пока не потерял сознание. Когда же охранник всё же заметил неладное, Вась-Вась уже остывал. Скажите, генерал, это не напоминает вам кое-какую историю из прошлого Муоса?
— Не хотите ли вы сказать, что у нас снова объявились ленточники?
— В самую точку, генерал! В самую точку, — развеселилась Жанна, наблюдая реакцию Дайнеко.
— И я уверена в том, что, по крайней мере, Соломон и Якубович являются ленточниками! — вставила Вера.
— Что-то здесь не так. Но как же они обманули регулярное тестирование на ленточников? — озадаченно поинтересовался генерал. — Да и, насколько я помню, ленточники не дают в обиду своих хозяев. А тут самоубийство…
— А вот здесь надо дать слово профессионалу…
Джессика чувствовала себя здесь не в своей тарелке — ей с самого начала хотелось, чтобы это всё быстрее закончилось, и она смогла вернуться к своей работе. Но когда ей дали слово, говорила она хоть кратко, но спокойно и уверенно, почти без акцента:
— Всё, что я знала из паразитологии ленточников, и то, что мне сообщила Шестой следователь, наталкивало на мысль о наличии паразита в теле доктора. Однако я не выявила никаких следов хирургического вмешательства на затылке погибшего. Не нашла я паразита или следов его пребывания в традиционном месте гнездования червя. И всё же я вспомнила привычку доктора потирать пальцами шею как раз под нижней челюстью. Обследуя труп в этом месте, я нашла едва заметный рубец в подъязычной области, а хорошо порывшись, и червя, который сросся со спинным мозгом, спрятавшись прямо в позвоночном отверстии.
Джессика достала из медицинского чемодана две небольшие стеклянные банки, наполненные жидкостью, и поставила их на стол прямо перед генералом.
