Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
А взгляд так и не изменился.
Убить меня мало!..
Вот так вот всегда и происходит. Как просто ранить человека. Не заметить, не оценить, пройти мимо, и даже не знать, что только что стал убийцей. Как же легко мы не замечаем тех, кто нас действительно любит, чаще всего гоняясь за миражами и глупыми домыслами. Истина всегда незаметна, хоть и лежит на поверхности. Человек слишком увлечен своими миражами для того, чтобы увидеть ее.
Я, не выдержав, приподнялась на коленях, подалась вперед, притянула его к себе и прижала к груди. Дэннер вздрогнул от неожиданности, но сопротивляться не стал. Его рука скользнула по моему плечу, отвечая на объятие – сквозная рана от зубов оборотня затянулась. На ее месте светлел очередной шрам. Трансформация началась. И я всему виной.
Горло перехватило, и я прошептала сквозь душившие слезы:
— Прости меня… прости…
— Я тебя не понимаю. – К моему величайшему удивлению, на этой трагичной ноте Дэннер отстранился и поймал мой взгляд. В глазах у него читалось самое искреннее недоумение. – Что с тобой происходит? Ладно, я понимаю, не поняли друг друга, поругались, – тут я виноват, не спорю, mea culpa! – но сейчас-то что?! И вообще, сейчас не самое время сидеть на дороге. Там нашим помощь нужна.
Мне сделалось немного лучше.
— Вот за это я тебя и люблю. – Я легко встала. Слезы высохли. Дэннер поднялся следом и обернулся.
— Ну-ка, еще раз скажи, – выдал он совершенно будничным тоном, методично отряхивая штаны.
— Что?.. – растерялась я.
— Повтори свою последнюю реплику, – любезно разъяснил Дэннер, невозмутимо поправляя портупею.
— Я люблю тебя…
Селиванов смерил меня очень внимательным взглядом и все так же невозмутимо пообещал:
— Я запомню.
Вот, сволочь!
Дэннер
Откровенно говоря, я не понимал, как мы это все осуществим. Соваться ночью в лес – самое настоящее безумие, есть более гуманные методы суицида. Застрелиться, к примеру. Я невесело усмехнулся – застрелиться мне еще предстояло. Если выживу. Вот такой вот каламбур.
Я остановился посреди дороги, не выпуская Ласточкиной руки. Не хотелось. Теперь, когда она со мной, а жить мне осталось не так уж и долго, я особенно остро ощущал потребность не отпускать ее от себя ни на шаг.
И что теперь делать – убейте, а не скажу. Не знаю.
Скорее всего, Обрез застрял на самой опушке – в лес ему сейчас не пройти. А как туда попали Нэйси и Алиса? У них что, какие-то свои методы?.. Здоровые мужики умирают на раз – а они прошли. Чудеса, да и только.
Может, через мост пройти?.. Обойти с севера, через промзону, а дальше… Тьфу, ты. Промзона, ага. Включи, наконец, мозги, Селиванов.
А время-то идет. Время – это тебе не лошадь, его не остановить.
— Не знаю, – наконец, признал я. – Похоже, шансов у нас нет.
Ласточка призадумалась. Она сосредоточенно сопела и грызла ногти, да чем ей это поможет. Я-то здесь всю жизнь живу, каждую трещину в асфальте знаю – да и то не сообразил.
— Я могу защитить нас на какое-то время… – неуверенно сказала Аретейни. – Отвести глаза…
Я усмехнулся.
— Ты тем же занималась, когда мы впервые встретились?
Она вздохнула.
— Не поможет. Во-первых, не у всех есть глаза, чтобы их отводить.
— Я могу скрыть ауру…
— Надолго?
— Нет, – сникла она.
— То-то и оно. Да к тому же, от нас все равно разит за версту вкусненькой человечинкой. Думай, Ласточка, думай.
— Не знаю.
— Вот именно.
— Должен же быть способ.
— Дай-ка подумать… – издевательски произнес я. Ну, извините! – У тебя нет, случайно, самолета?
— Дэннер!
— Какая жалость. Может, в кармане завалялся? Ты погляди внимательно.
— Если мы будем стоять тут и хамить друг другу, Обрезу это уж точно не поможет, – припечатала Аретейни. Логично, туман меня побери. Я же говорил, нужен отряд. Хотя… много бы нам он дал, отряд этот.
Ладно. Кто не рискует – тот не алкоголик.
Я вздохнул и продолжил путь, Ласточка поспешила следом.
— Ты что удумал? – уточнила она. Я пожал плечами.
— Ничего. Но, как ты успела крайне своевременно заметить, стоять посреди дороги и пялиться на тучки нам сейчас нерентабельно. По пути чего-нибудь решим.
— Я подумаю, – серьезно пообещала Аретейни. Sancta simplicitas.
Нэйси
Шли мы довольно долго, если учесть, что ноги успели онеметь от холода, а свет фонарика изрядно потускнел, предупреждая нас о разрядке аккумулятора. Собственно, только по этому фонарику мы и могли судить о количестве прошедшего времени – часов у нас не было с собой. Вода расходилась волнами, а дыхание замерзало облачками пара, причудливо искажающимися в синеватом свете фонаря. Стены раздались далеко в стороны, и мы не могли представить размеров помещения, правда, гулкое эхо от плеска воды разносилось очень далеко.
Мы, наверное, слишком устали для того, чтобы не только разговаривать, а вообще, о чем-либо думать, и поэтому просто шли вперед. Просто вперед.
И когда впереди забрезжила неровная клякса тусклого желтого света, мы даже не испугались. Какой там бояться – тут бы сделать следующий шаг – уже подвиг. Дэннер бы не испугался. И я не испугаюсь. Не испугаюсь...
— Нэйси!..
Хриплый шепот Алисы вырвал меня из монотонности движения – шаг-шаг-еще-шаг. И еще один шажок. Вперед...
Да я и сама вижу.
— Поглядим, что там такое.
Алиса кивнула.
— Поглядим.
Шагов через двадцать клякса смутно оформилась в светящийся человеческий силуэт. Но мы не остановились, а продолжали идти вперед. А потом силуэт шевельнулся, сделалось видно черты лица. Перед нами стоял Джонни Обрез.
— Вы знаете, как отключить установку? – спросил он, щуря желтые глаза и затягиваясь желтой сигаретой.
Мы с Алисой дружно замотали головами.
— Я вам покажу, – пообещал Джонни, выпуская вместе со словами желтый дым.
— Благодарю, – брякнула Алиса. Я хотела дернуть ее за руку, но не было сил. А Веррет исчез. Просто растаял в сыром холодном воздухе. Алиса спросила:
— Как он нам покажет, если его нет?
— Не знаю. Ты веришь, что он – это он?
— Нет.
— Кто тогда?
Алиса прищурилась.
— Он не наш, – наконец, тихо произнесла она. – Не из Города.
— Из тумана?
— Нет. Он издалека. Очень издалека.
— Я говорю, из тумана.
Алиса мотнула головой. Волосы у нее отсырели и покрылись легким серебристым налетом инея.
— Нет. Туман – он здесь. Вокруг нас. А он – он дальше.
— Это как так?
— Не знаю.
Я вздохнула.
— Где – дальше?
— Его здесь нет.
— Ясен лес. Ты его видишь? Вот и я не вижу.
— Его и не было.
— А кто же он? Галлюцинация?
— Нет.
Черт их всех разберет...
Ну и ладно.
— Идем дальше.
— Идем.
Мы шли еще некоторое время, и все так же было темно, и никаких желтых призраков не появлялось. Зато вскоре начали встречаться огоньки – с каждым пройденным десятком метров все чаще и чаще.
Я обогнула огонек, но он почему-то не отстал. Я обернулась. Рядом шла Аретейни.
— Вам туда, – протянула она желтую руку в темноту. И исчезла.
Впереди заскрежетало, задвигалось, по воде побежали волны. Вскоре в глаза ударил яркий свет. Не желтый, а обычный, электрический. Мы с Алисой не сговариваясь кинулись вперед, в открывшийся проход, выбрались из воды и, по инерции пробежав еще несколько шагов, резко остановились.
Да, это была она.
Установка.
Я поняла, что ноги меня не держат, и опустилась на каменный пол.
Аретейни
Лес встал перед нами мрачной, угрожающе шелестящей стеной.
Дэннер молча разглядывал шипастые деревья. Я ждала, когда он, наконец, соизволит перестать строить из себя пограничный столб и начнет действовать. Было тихо, и мысль, что совсем недалеко от нас кто-то отчаянно сражается за свою жизнь, казалась странной и ирреально-пугающей.
— Тебя ничто не настораживает? – неожиданно прозвучал тихий голос Дэннера – я, наверное, успела привыкнуть к его молчанию, и потому невольно вздрогнула.
— Что? – Я и сама знала ответ. Но отчего-то не рискнула произносить его вслух. Дэннер усмехнулся, поправил кобуру на поясе.
— Тихо. Слишком тихо.
Я непроизвольно ухватила его за руку, и он сжал мои пальцы. Этот нехитрый жест придал уверенности – такая теплая надежность человека: все будет хорошо. Я рядом. Жест, единый для всех языков, национальностей и стран. И сделалось значительно легче.
— Почему так?
Зеленые глаза сузились, внимательно изучая деревья.
— Я не знаю. Надо идти.
