Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
Да, я ненавидел рыжего офицера, ненавидел и презирал, как презираю всех людишек – но я восхищался им. И ничего с этим не поделаешь.
А теперь я убегал от проклятого красного дыма, припадая на все четыре лапы и валясь на землю через два прыжка на третий. Подумать только, он едва не вскрыл мне глотку ножом! Да еще и пропорол легкое. Силен, каналья… Будто мало мне было пули этой полудохлой белобрысой шлюхи! Что-что, а не ожидал я от нее пули, да и куда мне было деваться в жалкой маленькой комнатке, заставленной кроватями?! Никакого простора для маневра, даже не увернешься – шлюха рассчитала верно. А все мелкая рыжая дрянь, предательница. Готова лизать руки людишкам и вилять хвостом, только бы ее по головке погладили. Мерзость.
Полковничек и купился. Никчемным стариканом его не обругаешь – а очень хочется. Но тут даже он сдал, увидал смазливую мордашку, и сдал. До чего они все отвратительны… еще Настоятель с его дымом… Зачем он меня прогнал?.. Спасал рыжего патрульного?.. Да, тот проиграл – куда ему, человеку, но проиграл все же честненько-благородненько, дурак. Далась ему эта самка. Все-таки, людишки – очень странные создания. Ничего помимо глубочайшего презрения они не заслуживают.
Рыжий командир не в счет. Теперь – не в счет.
Из него получится прекрасный боец. Он будет достойным вожаком, когда придет мой час. Да, я решил не убивать его. Закусить можно было самкой – хоть в ней воли к жизни, что водки в бутылке наутро – не было совсем. А вот рыжий командир слишком хорош, чтобы вот так вот, запросто, разбрасываться его жизнью.
…Если бы не красный дым. Чертов Настоятель! Что на него нашло?!..
Ладно, я должен навестить Лаэрри.
Нэйси
Мы глядели на экран, разинув рты и жадно ловили каждое слово. Все огромное помещение будто померкло, отступили тусклые металлические стены, растворились в мягкой темноте – мы видели только человека в бирюзовой униформе.
А он все продолжал говорить…
— …Советский Союз никогда не желал войны. Но существуют вещи, которые лучше не делать, во имя блага всего человечества. Мы были буквально опьянены новыми открытиями, новыми знаниями, но вместе с тем мы отдавали себе отчет в том, что когда-нибудь наши знания попадут не в те руки. Именно поэтому в случае малейшей угрозы мы уничтожим установку. Но если мы не успеем…
Если вы видите это послание – человечества больше нет. И сейчас, по прошествии веков, вы, мои далекие коллеги из будущего, слушайте меня очень внимательно.
Мы и так слушали очень внимательно. Я бы сказала, предельно внимательно. А толку?! Все равно мы ничегошеньки не понимали! Что за фигня здесь творится?!..
— …Я расскажу вам, как исполнить ваш долг перед Родиной и всем населением нашей планеты Земля.
ЭНИИМПВП имеет автономные генераторы энергии, которые, в случае отсутствия людей по каким-либо причинам, позволят поддерживать работоспособность и уберегут тем самым от катастрофы. И сейчас, когда вы, уважаемые коллеги, стоите на следующем витке континуума, поврежденную машину необходимо отключить. Мы будем стараться связаться с вами через пути Нави, чтобы помочь вам. Отключите машину. В подвалах находятся взрывные устройства. Следующим шагом – уничтожьте институт.
Простите нас.
Прощайте…
Экран вспыхнул ярче и погас насовсем.
Мы снова стояли посреди огромного и темного заброшенного помещения, за стенами которого гудели, шумели, перестукивали многочисленные системы, поддерживающие жизнь таинственной «машины».
— Нэйси, что мы будем делать? – тихий шепот Алисы дрожал и срывался. Да и мне, если честно, было не по себе.
— Как так – что. Отключим эту самую машину. Ты же слышала.
Я огрызалась только потому, что испугалась сама. Я не представляла, как у нас это все получится. Но – надо, так уж надо. Так говорил Дэннер. А Дэннер редко ошибается.
Двери неожиданно разъехались в стороны, медленно, со скрежетом. За ними была влажная холодная тьма, в которой рассеялся луч фонарика. Под ногами еле слышно плескалась вода, слоем гладкого ледяного хрусталя поблескивая над рельсовыми путями.
Наконец, эхо скрежещущих дверей смолкло, но темнота все не унималась – она переливалась, перешептывалась, будто тысячами невнятных голосов, утробно грохотала время от времени, словно где-то далеко бушевала гроза.
Это всего-навсего эхо огромного старого здания, только и всего, твердо сказала себе я, чтобы не трусить как какая-нибудь Алиса. А тварей здесь нет.
Я стиснула зубы и решительно шагнула за порог, представляя себя на месте Дэннера и немедленно по щиколотку утонув в ледяной воде. Но сапоги и так не успели еще после реки окончательно высохнуть.
— Вперед.
Лидия
Оборотень убежал – и тут же в палату ввалилась охрана. Едва не снесли окончательно многострадальную дверь, оружие наизготовку – все из себя. Солдаты, блин. Охраннички раненых и замученных. Где ж они раньше-то были, интересно.
К счастью, Эндра успела обратиться обратно, но датчики у ребят буквально захлебывались визгом, реагируя уже на нее. Дурдом какой-то.
Охранники замерли посередине палаты, растерянно оглядываясь.
— Ну, – наконец, осторожно уточнил один из них. – И где ваш оборотень?
Я вздохнула и уселась поудобнее.
— Убежал, – говорю, – пока вы ползучек считали.
Солдаты растерялись еще больше.
— А датчики?..
Молодежь… м-да.
— Догоняйте! – рявкнул Кондор. – Чего встали?!
Ребят как ветром сдуло. Дверь захлопнулась.
Зато зашевелился Витька.
— Надо… – забормотал он, – надо их найти… Иначе нам всем крышка…
— Кого найти? – уточнила я. Витька не ответил.
Все страньше и страньше, как сказал бы Дэннер, будь он здесь.
Но Дэннера здесь не было. Обрез ушел вместе с ним, Кондор был ранен. И некому нас защитить. Не этим же молоденьким обалдуям…
Мне сделалось страшно, и я непроизвольно обхватила себя за плечи, зачем-то оглядывая палату. Рыжую увезли в реанимацию. Сейчас они поймут, что она инфицированная – и тогда пощады не будет. И никакой Кондор ее не спасет. Ее убьют.
Я повернулась на бок, глотая дурацкие слезы. Каждый раз… каждый раз – одно и то же. Одно и то же… рана за раной, смерть за смертью, потеря за потерей… всегда так было и всегда так будет. Никогда нельзя ни к кому привязываться…
— Ты меня любишь?..
— Нет. Вопрос риторический?
— Нет. А почему? Почему ты никогда и никого не любишь?.. А Нэйси и Лесли?
— Мне они не нужны. Ни они, ни ты, и ни кто-либо другой… Ладно, чего тебя на философию потянуло?
— А они тебя любят…
— И что я должен делать? Выписать им за это премию в размере своего ежемесячного оклада? Вырастут – поумнеют.
— Ты врешь.
— Нет.
— И я тебе не нужна…
— Верно.
— И если меня убьют – ты даже не расстроишься.
— Какая сообразительность.
— Я тебя ненавижу…
— Тогда зачем целуешь?
— Мне холодно.
— Мне тоже. Вот тебе и ответы.
— Холодно?.. Ты только что себя выдал. Вся эта твоя бравада – ложь от первого и до последнего слова. Ты просто не признаешь этого.
— Заткнись и не лезь в душу, там все равно ничего интересного нет.
— Да ну.
— Ну да. Пустота, пыль, паутина и перекати-поле катается. Оно тебе нужно?
— Дэннер, зачем врешь?
— Никогда нельзя ни к кому привязываться, Лидия. Запомни: никогда.
Я тоже врала тебе, Дэннер. Наверное, я тебя все-таки люблю. Тебя настоящего. Ты не был настоящим ни со мной, ни с остальными. А с ней ты – настоящий. Береги ее. Я хочу, чтобы ты оставался настоящим. Чтобы все ими оставались. Такое вот наивное детское желание. Береги ее, больше жизни береги. Она – зеркало, отражающее душу. Если бы не она, мы так бы никогда и не узнали, что в тебе горит живой огонь, и что Джонни – не осколочная граната, которую лучше не дергать, а живой человек. Она – спасение для всех нас.
И может быть даже, она сумеет сделать меня не такой одинокой…
— Ты ревешь, что ли?
— Отвали, Кондор. Может человек пореветь спокойно в собственной кровати, м-м?
Я вздрогнула, когда рука полковника легла на плечо.
— Все будет хорошо, дочка. Они вернутся.
