Захар Петров - Муос: Чистилище
После того, как все оказались по эту сторону перепонки, армейцы тщательно закрыли лаз, замазали его стыки глиной. Один из солдат, по-видимому, старший наряда, обратился к Вере, видя в её руках офицерский арбалет:
— Приготовьтесь к бою, могут попереть — было уже такое. Чуть что — стрелять на поражение.
Вера кивком отдала команду, её люди взвели арбалеты. То же сделали и двое армейцев. Остальные солдаты привели в действие два больших баллона с поршнями. Двое армейцев стали качать поршни, двое взяли в руки идущие от них шланги, направив распылители к двери.
Офицер открыл толстую дверь — неокрашенную, с мощными засовами и герметичными зажимами, со следами свежей сварки. За ней была ещё одна дверь — старая, с облезлой краской, вмятинами и царапинами. Похоже, наружная дверь была смонтирована совсем недавно, уже после объявления карантина — эту дверь можно было открыть только снаружи. Со шлангов в дверной проём брызнули две распылённые струи какой-то обеззараживающей жидкости. Командир, стоя в этом облаке, постучал прикладом арбалета в дверь. Оттуда послышался полный надежды взволнованный женский голос:
— Кто там? Кто?
Офицер громко, но бесстрастно ответил:
— К вам пришла медицинская помощь, как вам и обещали. Но чтобы не получилось, как в тот раз, дверь отмыкаете, но не открываете — мы сами её откроем. Отходите на десять шагов назад и ждёте там, пока к вам не войдут врачи. Кто-нибудь рванёт к двери — сразу стреляем. С врачами будут военные — убры. Во всём слушаете их — им приказано убивать всех, кто без разрешения попытается приблизиться или сделать что-то не так. Вам понятно?
— Да-да! Всё понятно! Я открываю дверь, и мы отходим.
Лязгнуло запорное устройство. Офицер ещё раз повернулся и сообщил:
— Входите очень быстро, чтобы дверь была открыта как можно меньшее время. Чтобы выйти, стукните три раза по три с короткими промежутками. Вас я тоже предупреждаю: если кто-то будет ранен или допустит повреждение в скафандре — можете даже не выходить, оставайтесь там. Всё, я открываю дверь: военные вперёд, врачи и прочие — за ними.
Офицер открыл дверь, быстро заглянул вовнутрь и убедился, что поселенцы отошли достаточно далеко, а потом отошёл, оставив проход пустым. Его солдаты ещё сильнее стали давить на поршни, от чего струи распыляемой жидкости создали сплошную туманную завесу в дверном проёме. Вера вслед за своими людьми почти вбежала в помещение. Буквально через секунду за ними захлопнулась дверь.
Поселение Ботаники располагалось в бывшем подземном служебном помещении Минского Ботанического сада. Когда-то оно использовалось как хранилище для семян, саженцев, проведения каких-то ботанических исследований — собственно, это и дало название поселению. Поселение Ботаники было относительно небольшим, но многолюдным. До нашествия ленточников оно не имело статуса самостоятельного поселения, входило в юрисдикцию станции Академия Наук, с которым соединялось прямым подземным коридором. Ботанический сад, очищенный от экзотических деревьев и кустарников, превратился в плодородное поле, способное прокормить почти семь десятков Ботаников. После изгнания ленточников поселение Ботаники заселили переселенцы, которых из-за естественного прироста и плановой миграции становилось всё больше. Сюда же на постоянно прикомандировали двух учёных из Университета для проведения исследований по выведению новых сортов картофеля, льна и других культур.
Вера всматривалась в этих перепуганных людей, носивших заношенные повязки сомнительной стерильности и эффективности, но видимых признаков какой-либо болезни Вера у них не заметила.
— Администратор жив? — спросила профессор.
— Пока жив, — ответил один из мужчин. — Но вряд ли вы захотите с ним общаться.
— Понятно — заражён. А кто здесь за старшего?
— Аня! Ты? — выступила вперёд высокая женщина в очках, вымученно улыбаясь и всматриваясь в стеклянное забрало скафандра профессора. — Я надеялась, что сюда пришлют именно тебя, подруга.
Женщина неуверенно сделала шаг вперёд. Профессор её резко одёрнула:
— Тамара, оставайся на месте. Ни шагу вперёд. Обниматься мы с тобой не будем. Тебе, как биологу, должно быть понятно, почему. Но помощь мне твоя, конечно, будет нужна.
Тамара растерялась, услышав ледяной тон своей подруги, и, как бы оправдываясь, с нескрываемой обидой сообщила:
— Анна, я здесь не сидела, сложа руки. С Виктором, пока он не… мы работали по изучению этого. Но у нас нет нужных приборов, расходников…
— Да уж, работали они… Вот она, ваша работа, повылазила вся наружу… Наделали… — недовольно забурчали Ботаники, сдерживая свои эмоции в присутствии посторонних и, к тому же, вооружённых людей, не оставляя сомнений в том, кого они винят в своих бедах. Царапины на лице Тамары, подпухшие от слёз глаза и загнанный взгляд говорили о том же.
— Ладно, начинаем работать! Я бы предпочла, чтобы нам не мешали, — властно сообщила профессор, повернувшись вполоборота к Вере и дав тем самым понять, что ей пора действовать. — А ты, Тамара, иди со мной.
Вера немедля кивнула своим бойцам и, чуть приподняв арбалет, громко крикнула:
— Все зайдите в то помещение. Что это у вас? Кладовая? Отлично, все зайдите туда. Так, хорошо. Если кто-то попытается выйти, мы стреляем без предупреждения. Если это случится, могут пострадать дети. Ещё раз повторюсь насчёт детей — вы за них в ответе, поэтому позаботьтесь, чтобы никто не выходил…
Ботаники удивились, услышав женский голос, несильно искажённый фильтрами скафандра, но всё же покорно попятились назад. Они едва вместились в кладовую. Снаружи за ними заперли дверь.
— Офицер, я бы хотела, чтобы вы шли с нами. Там больные, и я бы не хотела всяких недоразумений, — вроде как попросила, но на самом деле приказала профессор.
— А мы пока займёмся своими делами, — сообщил один из инженеров, направляясь со своим коллегой осматривать помещения. Штабист уже давно от них отошёл, и смешно заложив руку за спину, прохаживался взад и вперёд, как на прогулке, при этом внимательно осматривая пол, стены, потолок и внутреннее убранство помещений.
Вера убедилась в прочности запора, оставила там двух солдат, а сама с ещё двумя направилась за профессором и Тамарой. Они вышли в коридор, который огибал основное помещение по периметру. Профессор пропустила Веру вперёд как бы из вежливости, но Вера подумала, что профессор боится своей подруги, вернее, той заразы, носителем которой она может быть. Бросив фразу из-за Вериной спины, Анна спросила у Тамары:
— Твои соображения?
— Это мицеон.
— Я читала это в твоей докладной. Но насколько ты в этом уверена?
Тамара остановилась и резко обернулась.
— Анна, мне бы поговорить с тобой наедине.
После недовольной паузы профессор ответила:
— Ладно. Где тут у вас есть какой-нибудь закуток. И кстати, офицера ты можешь не бояться. Она умеет быть глухой и слепой. Ведь так, офицер?
У Веры нарастала неприязнь к профессору, причину которой она пока сформулировать для себя не могла. Может быть, из-за патологической трусости этой женщины, проявившейся в брезгливой манере общения со своей коллегой и, надо полагать, бывшей подругой, и вылившейся в боязнь остаться с ней наедине даже в скафандре. Вера дала знак остальным оставаться на месте и пошла за Тамарой. Когда они зашли за поворот коридора, Тамара каким-то неестественным сбивающимся голосом, стараясь говорить достаточно громко, чтобы слышала Анна через прорезиненную ткань головной части скафандра и в то же время не слышали те, кто оставался за углом, быстро проговорила:
— Анна, Ботаники догадываются, что причина болезни — наши с Виктором испытания. Если они узнают, меня и Виктора убьют, хотя он и так почти мёртв. О мицеоне… Очевидно, гриб в результате очередной мутации стал очень агрессивным. Виктор заразился первым, скорее всего, от спор мицеона. Он долго температурил, а потом у него пошла сыпь. У нас был небольшой запас антибиотиков — он сдерживал ими развитие болезни. Но большую часть антибиотиков Виктор вколол мне, хотя ему они были нужнее, я отказывалась, но он настоял — ты же знаешь Виктора. Скорее всего, это и спасло меня, вернее, пока спасло. А местные начали заражаться один за другим — споры мицеона здесь везде. То, что я ещё пока внешне здорова, а Виктор сообщил о болезни далеко не первым, временно спасло нас от расправы, иначе местные бы точно решили, что болезнь пошла от нас… Анна! Вытащи меня отсюда! Заприте меня в отдельную палату в инфекционке в Госпитале или у себя в лаборатории, понаблюдайте, а когда убедитесь, что я чиста, выпустите, и я буду работать над этим. Умоляю тебя, сделай это!
— Тамара, скажу честно, пока вопрос о выходе тебя или кого-то ещё из Ботаников не стоит. Отсюда выйдут те, кто выживут, и то только тогда, когда болезнь будет излечена. Да и не к лицу тебе просить этого, сама же говоришь, что из-за вас с Виктором всё началось. Ты должна принять ответственность на себя и работать здесь, с этими людьми, которые страдают по вашей вине.
