Захар Петров - Муос: Чистилище
— Ты кто? — не выдержала Вера.
Мужчина не шелохнулся, и Вере подумалось, не призрак ли перед нею. Лишь спокойный голос почти безразлично ответил:
— Я — Идущий. Идущий-По-Муосу. Но кто я — теперь уже не важно. А вот кто ты, Вера?
«Это не призрак, — подумала Вера. — Это хорошо, потому что призрак тяжелее убить, если вообще можно. А этот — просто какой-то псих». Хотя она уже не верила в то, в чём себя убеждала. Этот человек, несмотря на свои странные слова, не был похож на психа. И убить его, наверное, тяжелее, чем привидение. Но больше всего Вере не нравилось то, что он её назвал по имени.
— Откуда ты знаешь моё имя? И если знаешь, то почему спрашиваешь, кто я?
— Я знаю твоё имя. И знаю, что значит твоё имя — оно имеет священный смысл. Но ты живёшь отдельно от своего имени…
— Хватит нести чушь — у меня нет на это времени. Иди своей дорогой.
— Конечно, я пойду. Я ведь знаю свою дорогу. А ты свою дорогу знаешь?
— Я тоже знаю свою дорогу — она всегда ведёт туда, где враги.
— Врагов люди себе выбирают сами и врагами для кого-то становятся по чьему-то выбору. И зло от этого только множится…
— Прочь с дороги, — со злобой прикрикнула Вера.
Незнакомец едва кивнул головой и ступил в сторону. Вера прошла мимо. Пройдя несколько шагов, она пришла в ужас. Какая дура! Она подняла шум! Она повернулась спиной к чужаку. Резко обернувшись, она никого не увидела. Только едва слышное приближение группы диггеров, которые возвращались обратно. Куда делся незнакомец? Неужели неслышно догнал диггеров и сообщил им, кто она такая? Впрочем, то, что он знает её имя — ещё ничего не значит. Но что-то подсказывало, что он о Вере знает не только имя, а значит, может сообщить, что она — враг диггеров.
Вера остановилась и присела на корточки. Диггеры приближались — их так и было восьмеро, а значит, незнакомца с ними не было. Как она и ожидала, услышав впереди шаги убров, диггеры решили не обнаруживать себя, а вместо этого незаметно для чужаков отступить. Вера затаила дыхание и вжалась в стену. Теперь уже и она слышала топот своей группы. По шагам поравнявшихся с нею диггеров она примерно представила, как и где они идут, и крутанула секачами на уровне колен. От неожиданности молодая диггерша, шедшая второй, вскрикнула и упала на пол. Копыл не издал и звука, хотя Вера перерубила ему голень. Он уже понял, что произошло, и слышал, как нападавший отбежал вперёд, отрезая им путь к отступлению. Быстро сориентировавшись, раненых подхватили на руки их собратья и продолжили движение вперёд. Но они не могли уже уйти от убров, которые включили наголовные фонари и высветили спины убегавших. Щёлкнули арбалеты, с глухим свистом пролетели метательные ножи, закончив свой полёт глухими звуками рассекаемой плоти и пробиваемых костей.
Когда Вера снова приблизилась к диггерам, на ногах стояли только трое из них. Одна из троих — девушка — была ранена, оперенье стрелы торчало у неё со стороны плеча, и она не могла поднять правую руку с еле удерживаемым в ней секачом. Она просто шла в сторону убров на наставленные на неё арбалеты. Оставшиеся двое бросились в сторону Веры, пытаясь прорваться. Вера отходила, почти отбегала, успевая только парировать удары сразу четырёх секачей. Но Паук и Фойер быстро свалили раненую диггершу и теперь уже бежали к ней на выручку. Один из атаковавших Веру диггеров был вынужден развернуться и встретить догонявших. Девчонка-диггер была не очень опытным бойцом и уже через минуту получила удар секачом в шею. Зажатый с двух сторон диггер стал в боевую стойку, готовый принять смерть.
— Копыл! — крикнула Вера лежащему в темноте бригадиру, не сводя глаз со стоящего напротив диггера.
— Что тебе, иуда? — донеслось оттуда, где стояли Паха и Саха, держа под прицелами арбалетов лежавших на полу раненых диггеров. Ещё дальше слышался топот приближавшихся армейцев и ополченцев.
— Копыл, о том, кто иуды, мы побеседуем с тобой потом. И здесь никто не хочет твоей смерти. Я знаю, что ты не сдашься — и у тебя есть такое право. Но прежде чем погибнуть, дай команду этим молодым диггерам отдать секачи. Так будет правильно: когда они выполнят твой приказ, а ты умрёшь, никто не окажется трусом или предателем.
— Здесь есть один предатель, и он не в моей бригаде…
— Это глупый разговор. И у нас мало времени. Если ты, Копыл, не согласишься, я тебе обещаю, что ты погибнешь последним. Ты умрёшь только тогда, когда убедишься в смерти своих людей из-за своего бессмысленного упрямства. Не губи их — не бери грех на душу.
— Не тебе мне о грехах рассказывать. Но раз уж так сложилось, отдайте им секачи — это приказ!
Диггеры могли отдать секачи только по требованию своего бригадира. И требования бригадира не имел права ослушаться ни один диггер.
Диггер, который стоял перед Верой, умолял:
— Копыл, не позорь. Дай умереть вместе с тобой.
— Плен и унижение — это твой крест, Валик, и тебе придётся его нести. А поражение и позор — мой крест, и я уношу его с собой в могилу. Отдай ей секачи.
Два секача звякнули у Вериных ног. Близнецы забрали оружие у раненых диггеров. Фойер, покручивая мечом в руке, подошёл к истекавшему кровью Копылу, который сидел на полу и одной рукой пытался зажать рассечённую вену на ноге, а во второй удерживал секач, направив его в сторону Фойера. Диггер с полуприкрытыми глазами читал заупокойную молитву, отпевая погибших товарищей и себя. Фойер мог воспользоваться арбалетом или метательным ножом, но в данной ситуации посчитал это недостойным. Он подождал, пока Копыл закончил шептать, и нанёс несколько сильных ударов.
7
— А можа, яны не прыдуць? Тыдзень ужо чакаем — і аніякага толку![14]
— Не турбуйся, прыдуць! Камандзір сказала, што прыдуць, — так яно і будзе.[15]
Вера слышала тихие перешёптывания Сахи и Пахи, на время операции почти переставших ссориться. Она уже и сама стала сомневаться в успехе операции, вернее, её основной части. До сих пор всё шло по плану. Это была грандиозная война с задействованием всех доступных ресурсов. Помимо пятидесяти воинов спецназа и трёхсот армейцев, были мобилизованы отряды самообороны всех крупных поселений, а это почти тысяча человек. Около двух тысяч рабочих было задействовано на закупоривании ходов и устройстве укреплений на границе Ареала. Теперь была зима, на полях на Поверхности люди не работали, и поэтому отрыв от основных занятий людских ресурсов был хоть и ощутим, но терпим.
Сначала диггеры, как и ожидалось, избегали столкновений. Натыкаясь на заграждения и заслоны, они искали другие пути для своей миграции. И шли туда, где их ожидали усиленные засады убров, армейцев и ополченцев. Зачастую им удавалось обнаружить затаившихся армейцев и отступить в поисках других путей прохода. Но раз на раз бригады попадали в западню. Следуя Вериным инструкциям, военные почти научились не издавать звуков, часами неподвижно пребывая в своих засадах в полной темноте. Как только диггеры обнаруживали себя, в их сторону летели бутылки со спиртовой горючкой, вспыхнувшими кострами освещая туннель. Некоторые дозоры имели прожекторы, которые включали при обнаружении бригады, слепя привыкших к темноте диггеров. А спрятавшиеся за решетчатыми заграждениями армейцы и убры посылали плотные арбалетные залпы в хорошо освещённые и ничем не прикрытые мишени.
Не менее эффективными были созданные в механических мастерских «мины» и «растяжки». Сотни капканов были прикопаны и замаскированы в узких ходах Ареала. Десятки ходов были перекрыты натянутыми у самого пола лесками, при разрыве которых выстреливали закреплённые чуть подальше арбалеты. Пока диггеры поняли, какие новые рукотворные опасности появились в их родных переходах, многие из них были убиты стрелами, выпущенными из автоматических арбалетов, многие лишились ступней, обрубленных мощными капканами.
Часто диггерам удавалось обойти заслоны по известным только им ходам и лазам, но тогда они натыкались на вторую линию обороны, состоящую главным образом из ополченцев, и тем самым попадали в клещи: впереди — принявшие бой ополченцы, сзади — пришедшие им на помощь армейцы и спецназ. В таких рукопашных схватках погибли сотни республиканцев, главным образом ополченцы и армейцы. Зато в бою с обученными Верой убрами у диггеров уже не было того явного преимущества, за счёт которого они были непобедимыми до сих пор. И всё же дважды диггеры полностью вырезали напавшие на них отряды республиканцев, ещё несколько раз изрядно уменьшили число нападавших и отступили.
Намного тяжелее было тем сводным отрядам, которые сами шли вглубь Ареала. У них не было возможности избежать рукопашных схваток. Одна группа пропала без вести, две или три из-за больших потерь отступили за пределы Ареала. Только Верин отряд без потерь уничтожил бригаду диггеров, соединился с отрядом, ведомым самим Командиром спецназа, и беспрепятственно подошёл к Ментопитомнику. Минутного замешательства сидевших на входе диггеров, увидевших старую знакомую в диггерском обличье, хватило, чтобы они уже не смогли забаррикадировать дверь. Республиканцы ворвались в столичное поселение диггеров, которое было теперь больше похоже на детсад, дом престарелых и травмогоспиталь по совместительству. Все взрослые и здоровые диггеры были задействованы на поиске выходов из блокады, а дети, больные и раненые остались в Ментопитомнике, и они сопротивлялись отчаянно.
