Андрей Круз - Я! Еду! Домой!
Добрался до пикапа, полез в кузов, вытащил канистру кое-как, откинул лейку, начал переливать бензин в бак пикапа. А куда его еще девать? Послышался какой-то звук, вроде дверь в доме открылась. Я покрутил головой, но ничего интересного не обнаружил. Где-то далек шла частая стрельба, во многих местах над городом поднимались столбы дыма — что-то горело и это никто не тушил, время от времени слышались звуки моторов одиноких машин, проносившихся по Четвертой, которая была совсем рядом. Ладно, не до этого. Место здесь просматриваемое, так что мертвяков я не боюсь, даже «живчиков». Успею или в машине укрыться, или за ней. Кстати, надо бы ее передвинуть поближе к дому с бассейном, нечего пешком бегать и бросать ее без присмотра.
Сел за руль, завел. Черт с ним, что воды нет, за пятьдесят метров с ней ничего не случится. Тронулся с места, даже не опуская капота и выглядывая через боковое окно, подъехал к тому месту, где лежал мертвый «баскетболист», остановился. Ладно, бассейн никуда не делся, надо воды набрать.
Сгреб канистру, нашел проход в живой изгороди прямо под стеной дома, заглянул за угол осторожно. На всякий случай. Отвыкаю не глядя за углы поворачивать. Ничего. Небольшой задний двор с газоном, бассейн неправильной формы, гриль и летний столик со стульями, над ними полосатый тент. Мертвецов и злодеев не видно. Вру, вовсе даже видно.
Прямо на соседнем участке один стоит, в прошлом — благообразный джентльмен с благородными сединами. Сейчас — безмозглая голодная тварь с обвисшим лицом и полуоткрытым ртом. Топчется, не знает, как через кусты перебраться. А, да он еще и не один! Прямо на этом участке, куда я пришел, обнаружилась худая тетка с лошадиным лицом, одетая в какое-то нелепое веселое платьице. Худые дряблые ляжки, и при жизни наверняка отвратные, были покрыты пятнами тления. Кто-то пытался раскроить ей череп, но промахнулся, и то, чем били, лопата, скорее всего, прошло по лицу вскользь, выбив один глаз и раскроив лицо на две половины. И перекусить где-то успела, все вокруг рта вымазано запекшейся кровью. Это не с нее натекло.
Я выронил канистру на траву, прицелился, выстрелил дважды одиночными. Тетка свалилась прямо на гриль, с грохотом сбив с него решетку. Затем расстрелял джентльмена за изгородью. Он упал лицом вперед, с треском придавив кусты.
Так, с этими разобрались, теперь за водой. А хватит мне этой воды до места доехать? Сколько я проехал на том, что у меня было? В системе литров пять, если не больше, а проехал… километров тридцать. До места мне еще столько же пилить, это в лучшем случае. А может и в объезд придется, тогда вообще удваивать надо. Три галлона — это примерно одиннадцать с половиной литров. Должно хватить, но впритык. Если по уму, то надо бы еще емкостью запастись.
Я задумчиво посмотрел на убитых. Интересно, а они где жили? Там ведь наверняка хотя бы пластиковые бутылки остались. И в холодильниках большие бутыли с водой у всех стоят. Как раз по пять литров. Ладно, начнем с того, что есть. Налью воды под крышку в радиатор и через расширительный бачок до пробки. Потом снова долью до верха, вот и получится три заправки радиатора. И тогда наличие других емкостей не так уж критично, разве что в целях перестраховки, на случай, если сильнее потечет.
Как-то неуютно мне к дому спиной поворачиваться, все время есть ощущение, что кто-то следит за мной оттуда. Поэтому отошел к дальнему краю бассейна, присел на колено. Левой рукой канистру в воду опустил, придерживая карабин правой. Гадство, не тонет. Надо второй рукой помогать. Пришлось опустить руку в воду, да еще и согнувшись пополам. Тут и мертвяков не надо, одного пинка под зад достаточно, чтобы я в бассейн нырнул.
Перчатка на пальцах промокла, пузыри воздуха вырвались из горловины канистры, по поверхности воды начала быстро растекаться радужная пленка. От воды потянуло бензином. Не знаю зачем, но я взболтал набравшуюся воду и вылил рядом, в траву. Сполоснул вроде как, словно этому и без того пострадавшему мотору не все равно.
Снова опустил емкость в воду, подождал, пока нальется почти до верха, но вовремя вспомнил, что все равно еще ходку делать. Обратно пошел сторожко, карабин на натянутом ремне, ствол вперед и влево, готов палить во все, что шевельнется. Ну шкурой чувствую, следит кто-то за мной, если просто мирный житель, так чего ныкается? Я же не буду стрелять в кого попало. Хотя, ему-то об этом откуда знать?
Откуда, откуда… Вообще-то я им тут переулочек зачистил, три мертвяка тут было. Так бы и бродили тут, если бы не я… чисто Бэтмен.
К машине дошел без приключений, привинтил лейку, начал заливать воду в радиатор. Не торопясь, с паузами, давая возможность выпустить воздушные пробки. Во время пауз выглядывал то с одного бока, то с другого, опасаясь, чтобы ко мне по мертвой зоне никто не подошел. Но никто не подходил. Залил радиатор, из которого закапало чаще, налил и в расширительный бачок. В Аризоне воду в радиатор лить не страшно, не замерзнет. Другое дело, что вода нужна дистиллированная, но ничего, мне бы до места доехать, а там хоть трава не расти. В лагере у меня фургон есть.
Пошел на вторую ходку. Уже не так нервно, но все же опасливо. И когда направился к дому, чтобы возле стены протиснуться по цементной отмостке за живую изгородь, входная дверь распахнулась. Канистра с глухим стуком (не пустая) упала на бетон, а я сделал шаг назад и вскинул автомат. И онемел.
Ожидал я чего угодно, но не такого. Прямо передо мной стояла высокая худенькая блондинка с голым загорелым животом и колечком в пупке, в широких, складками падающих на землю джинсах, в вязаной шапке на не слишком густых белых волосах, которые при этом умудрялись отдельными прядями падать на глаза. В открытом вороте на худых ключицах лежит какой-то эзотерический символ на черном шнурке. Шея длинная, тонкая, как и все у нее, лицо очень узкое, с маленьким ртом, курносое, довольно симпатичное, на котором из-за загара противоестественно ярко выделялись светло-голубые большие глаза под тонкими редкими бровями. Ну и пирсинг везде, где только можно. И на губе, и в носу, и в одной брови, и в ушах.
— Здравствуйте. — сказала девушка с заметным совсем не американским акцентом. — Я Хендрике. Можно звать Дрика. Я недавно приехала из Голландии, из Амстердама.
В опущенной тонкой руке, перемотанной на запястье многочисленными ремешками и шнурочками, висел яркой расцветки рюкзак. Мало того, к нему был прикреплен деревянный этюдник и папка для листов. С ума сойти.
Она откинула падающие на глаза пряди очень узкой кистью с тонкими, скорее даже тощими пальцами, унизанными многочисленными мексиканскими серебряными кольцами, уставилась своими светлыми глазами прямо в мои. Пыталась уставиться, потому что максимум, что она могла увидеть, это свое искаженное изображение в черных очках.
— Привет. — ответил я, опуская карабин. — Я — Андрей. Андре, если проще. Ты здесь живешь?
Я показал стволом винтовки на дом, из которого она вышла.
— Три дня жила. — она подняла руку и показала три пальца. — Дом не мой, а подруги моей матери. Она тоже из Голландии, но переехала сюда. Я приехала к ней в гости четыре дня назад. Три дня назад она уехала на машине в супермаркет и не вернулась. Я даже хотела улететь обратно, звонила в аэропорт, но рейсы отменили. Я никого здесь не знаю, мне некуда идти, и я сидела дома. Вчера кончилась еда. Вокруг дома бродили мертвые. Один черный, вон тот, несколько раз бился в окно, заметив меня, и я боялась, что он прорвется внутрь.
— А еще живые люди на улице есть?
— Я никого не видела. — вздохнула она. — Я хотела убежать, слышала по телевидению, что в городе есть военные. Но я не знаю адресов и карты у меня нет. Все же пошла, но вон там… — она показала на второй дом от перекрестка. — … там стоял какой-то мертвый, он погнался за мной и был очень быстрым. Я еле убежала, заперлась в доме, и он долго стоял на дорожке, потом ушел. Вы мне поможете?
Так вкратце она изложила мне незамысловатую, но если вдуматься, то очень трагическую историю. Ладно, я хоть год здесь прожил, все и вся уже знаю, не пропаду. А вот этот ребенок? Приехала, а ее в первый день бросили одну — и все. Куда идти? Что делать? Помирать с голоду?
Понятно, это она за мной все время подглядывала, не решалась выйти. А как тут решишься? Молоденькая, довольно хорошенькая, тем более тут местные красотой вообще не избалованы, никого не знает. И что делать ей? Сутки поголодала, а потом решилась. Ни в чем не виню, все понимаю. Сидела бы и дальше — стало бы только хуже.
Ладно, что с ней еще делать? Будем считать ее знаком судьбы. По-крайней мере, она тоже приезжая, и тоже хочет на тот континент.
— Вы мне поможете? — уже со страхом повторила она.
Я спохватился, отвлекся от своих мыслей, кивнул.
— Конечно. Но есть вопросы. Стрелять умеешь?
— Неа… — мотнула она головой, так что светлые волосы хлестнули ее по щекам.
