Вероника Рот - Аллигент
- Мы обычно не даем потенциально будущим членам совета оружие, потому что они понятия не имеют, как им пользоваться, но совершенно очевидно, что ты знаешь как.
- С этим действительно все в порядке, говорю я. Мне не нужно...
- Нет, ты, вероятно, стреляешь лучше, чем любой из них, говорит Джордж.
- Нам бы не помешал другой Бесстрашный на борту. Позволь мне взять ее.
Спустя несколько минут я вооружена и иду с Амаром к грузовику. И он, и я садимся назад, Джордж и женщина по имени Энн в середину и два взрослых офицера службы безопасности по имени Джек и Вайлет впереди. Задняя часть грузовика накрыта прочным черным материалом.
Задние дверцы выглядят светонепроницаемыми и мрачными снаружи, но изнутри они прозрачные, так что мы можем видеть, куда мы едем. Я расположилась между Амаром и кипой оборудования, которые блокируют нам обзор передней части кузова. Джордж заглядывает за оборудование и ухмыляется, когда грузовик начинает двигаться, за исключением этого, здесь только Амар и я.
Я наблюдаю, как корпус исчезает позади нас. Мы едем через сады и хозяйственные постройки, которые их окружают, из-за границы корпуса выглядывают самолеты, белоснежные и неподвижные. Мы достигаем забора, и ворота для нас уже открыты.
Слышу, как Джек разговаривает с солдатом у внешней стороны забора, рассказывая ему о наших планах и о том, что в грузовике - часть слов я не понимаю.
Я спрашиваю - для чего здесь патруль, помимо того, что таков порядок вещей, я имею ввиду.
- Мы всегда присматриваем за периферией, самой ближайшей генетически поврежденной территорией за пределами корпуса. В основном исследуем, изучаем, как генетически поврежденные ведут себя, говорит Амар. - Но после нападения, Дэвид и совет решили, что нам нужно усерднее там присматривать, для того, чтобы мы могли предотвратить повторное нападение.
Мы проезжаем мимо такого же рода руин, которые я видела, когда мы покидали город -
зданий рухнувших под своим собственным весом, дикорастущих растений прорывающихся сквозь бетон.
Я не знаю Амара, и я точно не доверяю ему, но я должна спросить:
- Значит, ты этому веришь? Всей этой чепухе о том, что генетическая поврежденность является причиной... этого?
Все его друзья из эксперимента были ГП. Мог ли он верить в то, что они были поврежденными, что с ними было что-то, нет так?
- А ты нет? - говорит Амар. - С моей точки зрения, земля существует очень и очень давно.
Дольше чем мы можем себе представить. И до Войны за Чистоту, никто и никогда этого не делал, так? - Он взмахнул рукой, указывая на внешний мир.
- Я не знаю, говорю я. Мне трудно поверить в то, что они не делали этого.
- У тебя довольно жестокий взгляд на человеческую природу, говорит он.
Я не ответила.
Он продолжил, - в любом случае, если бы такое уже случалось в нашей истории, Бюро знали бы об этом.
Это кажется мне наивным, для того, кто когда-то жил в городе и видел, по крайней мере на экранах, как много тайн, мы скрывали друг от друга. Эвелин пыталась управлять людьми за счет контроля над оружием, но Джанин была более амбициозной - она знала, что, когда ты управляешь информацией, или манипулируешь ею, тебе не нужна сила, чтобы держать людей под каблуком. Они пойдут на это добровольно.
Вот этим и является Бюро - и все правительство, возможно, этим занимается: приучая людей быть счастливыми под их властью.
Мы едем в молчании, только слышно, как трясётся оборудование, и доносится звук двигателей, сопровождающий нас. Сначала, я рассматриваю каждое здание, что мы проезжаем, и размышляю над тем, кто там раньше жил. Но затем они все смешиваются для меня. Как много разных видов разрушенных строений вы видели, прежде чем смирились с названием "руины"?
- Мы уже почти на окраине, крикнул Джордж с середины грузовика. - Мы собираемся остановиться здесь и пойти дальше пешком. Каждый возьмёт и настроит оборудование - кроме Амара, он должен будет просто смотреть за Трис. Трис, ты всегда можешь выйти и осмотреться, но оставайся с Амаром.
Я чувствую, что все мои нервы на пределе и малейшее прикосновение заставит их стрелять. Периферия - это то место, откуда моя мама сбежала, после того как была свидетелем убийства. Это место, где её нашли и спасли люди из Бюро, потому что они подозревали, что её гены чисты. И сейчас я буду гулять здесь, в месте где, в некотором смысле, это всё началось.
Грузовик останавливается, и Амар открывает дверь. В одной руке у него пистолет, а другой он подзывает меня. Я выпрыгиваю за ним.
Здесь есть задания, но они не столь выдающиеся. Это временные дома, сделанные из металлолома и пластиковых брезентов, подставленных друг к другу, что бы держаться вертикально. В узких проходах между ними люди, в основном дети, продают вещи из лотков, или несут вёдра с водой, или готовят пищу на открытом огне.
Когда самый близкий к нам видит нас, мальчик убегает и кричит "Облава! Облава!"
- Не обращай внимания на это, говорит Амар. - Они думают, что мы военные. Они иногда устраивают облавы, что бы забрать детей в детские дома.
Я едва признаю его слова. Вместо этого, я начинаю ходить по одному из проходов.
Большинство людей убежали или заперлись в своих навесах из картона или брезента. Я вижу их через щели в стенах. Их дома не намного больше, чем куча еды и материалов с одной стороны, и матрасов с другой. Я не представляю, что они делают зимой. Или куда они ходят в туалет.
Я думаю о цветах, на территории комплекса, и о деревянных полах, и о кроватях в отеле, которые не заняты, и говорю:
- Вы когда-нибудь помогаете им?
- Мы считаем, что лучший способ помочь нашему миру, это исправить его генетические недостатки, говорит Амар, будто цитирует вслух, по памяти. - Поставлять еду людям - это сродни наложения крошечной повязки на зияющую рану. Это поможет остановить кровотечение, но, в конечном счете, рана никуда не денется.
Мне нечем ответить. Все, что я делаю, это слегка трясу головой и иду дальше. Я начинаю понимать, почему мама присоединилась к Отречению, когда она должна была присоединиться к Эрудиции. Если она действительно нуждалась в безопасности от растущей коррумпированности Эрудитов, то она могла бы пойти к Дружелюбию или Искренности. Но она выбрала фракцию, где она могла бы помочь нуждающимся и посвятить большую часть своей жизни тому, чтобы афракционеры были всем обеспечены.
Они, должно быть, напоминали ей об этом месте, периферии.
Я отворачиваюсь от Амара, чтобы он не увидел слез в моих глазах.
- Давайте вернемся в грузовик.
- Ты в порядке?
- Да.
Мы оба разворачиваемся и направляемся обратно к грузовику, а затем слышим выстрелы.
И прямо после них, крик "Помогите!"
Все вокруг нас бросаются в рассыпную.
- Это Джордж, говорит Амар, он срывается с места и бежит вниз по одному из проходов, по правую руку от нас. Я преследую его до конструкции из металлолома, но он слишком быстр для меня, и это место словно лабиринт - я теряю его за считанные секунды, и теперь я совсем одна.
По большей части автоматически, воспитанное Отречением сочувствие, имеющееся у меня по отношению к людям, живущим в этом месте, но я все же боюсь их. Если они, похожи на афракционеров, то тогда они, конечно же, отчаянные, как афракционеры, а я боюсь, отчаянных людей.
Кто-то хватает меня за руку и тащит назад, к одному из алюминиевых навесов. Внутри, все имеет голубой оттенок из-за брезента, покрывающего стены, что защищает конструкцию от холода. Пол покрыт фанерой, и, прямо передо мной стоит маленькая, худая женщина, с чумазым лицом.
- Тебе не стоит находиться снаружи, говорит она. - Они набросятся на кого угодна, и не имеет значения, насколько молодо выглядит она.
- Они? - сказала я.
- Куча разгневанных людей, здесь в периферии, говорит женщина. - Некоторых людей гнев заставляет убивать всех, кого они воспринимают как врага. Некоторых людей, делает более конструктивными.
- Что ж, спасибо за помощь, - сказала я. - Меня зовут Трис.
-Эми. Сядь.
- Не могу, - ответила я. - Мои друзья находятся там.
- Тогда тебе стоит подождать до тех пор, пока полчище людей доберутся туда, где твои друзья, а затем подобраться к ним сзади.
Это прозвучало умно.
Я опустилась на пол, пистолет впивается мне в ногу. Пуленепробиваемый жилет настолько негибкий, что трудно чувствовать себя комфортно, но я делаю все, что могу, чтобы казаться спокойной. Я слышу, как люди бегут по улице и кричат. Эми сдвигает уголок брезента, чтобы увидеть происходящее снаружи.
- Значит ты и твои друзья не солдаты, говорит Эми все еще смотря наружу. Что говорит о том, что вы из Генетического Обеспечения, так?
- Нет, говорю я. То есть, они да, а я из города. Из Чикаго.
Эми понимает высоко брови.
- Проклятие. Его, что расформировали?
- Пока нет.
- Это прискорбно.
