Андрей Гребенщиков - Сумрак в конце туннеля
— Убедила. Попробуем.
Первый лег на спину, подложив руки под голову, глубоко вдохнул напоенный ароматами летний воздух. Разведчики давно не носили респираторов, среди подземных жителей метко прозванных «намордниками» — фильтры к ним закончились еще на середине пути. Ученые Метрограда считали, что поверхность достаточно очистилась, радиоактивная пыль осела и жить здесь вполне можно. Только вот права на опустевший верхний город теперь предъявляли совсем другие хозяева. Людям же отныне принадлежал низ, подземка.
Метроград. Новый оплот цивилизации в Киеве. Огромный подземный торговый центр за два десятка лет превратили в настоящую крепость, обвалили лишние и укрепили оставленные входы. Через станцию Площадь Льва Толстого он сообщался с Киевским метрополитеном и теперь стал неофициальной его столицей.
Первое время после Катастрофы, когда город остался без воды, еды и электричества, люди старались выжить поодиночке, запершись в домах и мародерствуя. Или сбиваясь в банды, чьи нравы часто по жестокости превосходили звериные. Мир словно рехнулся, каждый отныне был сам за себя. Киевляне позабыли то, чему учила их полуторатысячелетняя история древнего города — чтобы выжить, нужно держаться вместе. Одиночки всегда гибли. Пока не пришел генерал Ольшанский.
Услышав вести о том, что Метроград больше не бандитское логово, что он снова занят военными, к нему потянулись те самые спрятавшиеся по домам одиночки. Подземный город обещал хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне. Сперва небольшая, армия росла с каждым часом.
Порядки в Метрограде установились драконовские, по крайней мере, так казалось вчерашним мародерам, привыкшим заботиться только о себе. Каждодневный тяжелый труд, всеобщая воинская повинность. Но зато каждый знал, что в беде его не бросят, что за ним теперь стоит сила и что завтра для него обязательно настанет. Эта надежда помогла выжить в первую, самую суровую послевоенную зиму и не оставляла киевлян в последующие двадцать лет под землей. Пережитые кровь, боль и лишения спаяли их намертво, в единое братство.
А теперь генерал решил вывести их наверх. И разослал тройки лучших своих разведчиков в самые крупные города Украины, чтобы разузнать, где еще уцелели люди.
* * *Пока заняться было нечем, Софья развернула дневник. Листами разрезанной пополам и заново сшитой тетради тут же начал играть жаркий ветер. А ведь еще вчера Третьей казалось, что последняя глава уже дописана. Путешествие длиной в тысячу километров уместилось на восьми с небольшим десятках страниц. Все было здесь: встреча с пастухами гидр близ Василькова, недельное блуждание по Софиевской чаще из-за происков местного чокнутого отшельника-телепата, чудесное спасение от ядовитого тумана Кривого Озера. Охота на белого веспертила, чью шкуру жрец степняков собирался принести в жертву духам вместе с головами дюжины соплеменников. Междоусобная резня в племени степняков, в результате которой верховная власть досталась убежденному атеисту. Бескрайние степи — пристанище множества фантастических тварей. Суровое Черное море, населенное совсем уж хтоническими чудищами. Новая Одесса, отчаянно борющаяся за жизнь и побеждающая.
Пустой осталась лишь последняя страница. Как выяснилось, неспроста.
* * *Смеркалось. В небе над крышами полыхнули и погасли отблески заката, затем начало заливать чернильной синевой, украшенной отборными жемчужинами августовских звезд. Из-за крайнего дома выкатился растущий месяц, по земле протянулись длинные сизые тени. Чарующая ночь.
Софья вздрогнула от прикосновения к плечу. Оказалось, она уже успела задремать. Ночной холодок сразу же приятно взбодрил, в измученном теле появились новые силы.
— Пора, — шепнул командир. — Только ни звука.
Осмотр двора с крыши принес им мало пользы. При тусклом лунном свете разведчики сумели разглядеть лишь пару-тройку псов, хотя стая насчитывала больше полутора десятков. Где спрятались и чем заняты остальные — оставалось только гадать.
Ржавая металлическая дверь трансформаторной будки, казалось, намертво вросла в землю. Грязь, нанесенная за годы, прочно зацементировала ее нижний край, не сдвинешь.
Софья осторожно нащупала верхний край створки ногой, встала понадежнее. Первый этап пройден. Теперь спуститься, найти следующую опору — дверную ручку, а там до земли уже недалеко. Прыгать вниз прямо с крыши двое не решились, шумное приземление могло разбудить хортов. После недолгого обсуждения от идеи слезть по каштану тоже отказались — пришлось бы лишний раз огибать будку.
Тупая металлическая кромка больно впилась в живот, когда девушка навалилась на нее, пытаясь нащупать ручку. В свою очередь Михаил перекинул ногу через край крыши. Дверь шевельнулась с негромким лязгом, в ответ из темного проема послышался разъяренный собачий рык.
Софья почувствовала, как на сапоге смыкаются клыки. Зверю не удалось прокусить дубленую кожу, но он повис на щиколотке всем немаленьким весом, и девушка грохнулась на асфальт. Мелкие камешки больно впечатались в бедро. К ней метнулась косматая тень, девушка только и успела подставить локоть, защищая уязвимое горло. Псина, не раздумывая, вцепилась, руку пронзила острая боль.
В узком лунном луче сверкнуло лезвие и с неприятным чавканьем вошло между бронепластин, клыки разжались.
— Давай наверх, быстро, я подсажу! — Михаил выдернул нож, рывком поднял Третью с земли, лицо девушки исказилось гримасой боли. Покалеченная рука онемела и еле слушалась, но все же Софья за считанные мгновения взобралась обратно на крышу — помог выброс адреналина. Пару мгновений спустя к ней присоединился и ее спутник, и как раз вовремя — несколько взбешенных псов едва не достали его. Хорты остервенело бросались на стены, яростный лай наполнил окрестности, издали отозвалась на него заунывным воем невидимая в ночи бестия.
— Сонь, ты как?
— Жить буду, — прошипела та сквозь стиснутые от боли зубы. — Ч-черт! Сверху!
Огромная тень в небе на миг заставила померкнуть щербатый месяц. Наступившая тишина неприятно оглушила разведчиков — все живое окрест разом смолкло в страхе перед летучим хищником.
— Веспертил! Прячемся!
Вот только сделать это на плоской крыше было совсем непросто. Двоих снова выручил каштан, они юркнули под нависающие ветви с громадными резными листьями и затаились там. Старались не шевелиться, даже дышать пореже.
Со времени степной охоты Михаил и Софья знали, что у веспертила тончайший слух, но зрение слабовато. Движение заметит, а вот замершего человека может и пропустить, принять за дерево или иную деталь ландшафта. Так считали степняки. Этим способом уже не первый год кочевники спасались от быстрокрылых летунов. Лежа по нескольку часов на пожухлой траве, завернувшись в кошму, чтобы тело потеряло очертания человеческого. Испытание не для слабонервных, некоторые не выдерживали, вскакивали, бежали не разбирая дороги. Тут-то их и настигали когти мутантов.
* * *— Домой хочу, — жалобно произнесла Софья. Замерзшие разведчики выползли из-под ветвей, едва забрезжил рассвет. Девушка слегка размяла затекшие мышцы, стараясь не тревожить прокушенный локоть, присела на еще блестящий от утренней росы бортик. — Как же я хочу домой… Так хочется наших увидеть. А генерала Ольшанского я прямо расцеловать уже готова. Они, наверное, нас тоже заждались. Как думаешь, «Северный» там без нас построили?
— Построили, построили, — Первый сел рядом, приобнял напарницу за плечи. — Уже и дома поблизости обжили наверняка. Представляешь, придем — а весь народ наверх переселился, лучшие квартиры занял, нам не осталось ничего, — он слабо улыбнулся, подбадривая девушку. Как ни странно, простые слова подействовали на нее, она подняла голову и улыбнулась в ответ.
Мысли о доме. Пожалуй, то единственное, что поддерживало двоих в самые опасные моменты отчаянного путешествия, не давало сложить руки, даже когда казалось, что надежды уже нет. Киевляне ждали разведчиков с вестями, не могли не ждать. И поэтому вернуться надо было любой ценой.
— Знаешь, я подумала над твоим вчерашним планом… Мы его немного изменим. Отвлекать этих тварей буду я, а спасаться побежишь ты, — Софья повернулась и внимательно посмотрела на мужчину. — У тебя больше шансов выбраться, а мне от них все равно не удрать. Возьмешь с собой мой дневник, передашь Ольшанскому вместо отчета.
— Нет, и это окончательный ответ. У меня получится увести стаю подальше, а ты быстрая и ловкая, так что если кто и должен выполнять самоубийственный маневр, так это я, — Первый погладил девушку по волосам, — и не спорь. Решаться надо скорее, иначе не то что убежать, с крыши сползти не сможем, — он выразительно потряс пустой фляжкой. Последние глотки воды они выпили еще вчера вечером.
