Паргелион (СИ) - Тормент Аня

Утренний свет пополз по стене, перебрался на пол, а потом дотянулся до кровати. Дара открыла глаза. Подвигала рукой рядом с собой — одна. Значит, ушёл Янис, а её решил не будить. Она слегка улыбнулась, поёжилась и натянула одеяло повыше — холодно. Поспать, ещё немножко поспать. Эх, говорили девчонки в деревне, рассказывали, как оно бывает, только никогда она не думала, что вот так. Янис… Дара закрыла глаза, представляя, как он обнимает её, прижимает к себе и никогда не отпускает. Теперь они будут вместе. Теперь…

Мысли начали растворяться, став медленными, растянутыми. Но внезапно в этих мыслях зазвучал другой, не её голос:

— Ты, я так понимаю, особенно сблизился с девчонкой?

Дара помотала головой, чтобы прогнать наваждение, но тут же услышала другой, такой знакомый тон:

— Решил поговорить?

— Что говорить? Я уже высказал тебе своё мнение.

— Не надо начинать снова этот бесполезный разговор.

— Так что, думаешь?

— Может, и думаю. Тебе-то что?

— И куда ты собрался её тащить? Неужели повезешь бродяжку в город?

— А что плохого? Могла бы жить с нами.

Дара окончательно проснулась и теперь старалась сосредоточиться на голосах, чтобы не потерять их, чтобы нить, которая связывала её и двух беседующих людей, не оборвалась.

— И что, посвятишь её в наши дела? А наши дела плохи. И ты это понимаешь. Когда он узнает, что кристалла нет, нам, может, вообще придётся бежать.

Фрикс говорил чисто, не растягивал слова, не заикался.

— Не придётся, — ответил Янис.

— Как не придётся? Да он всё сделает, чтобы у нас не было ни одного заказа. Если он обозлится — а как иначе, если кристалла нет, — нас вообще все будут обходить стороной.

— Это вряд ли. Придумаем что-нибудь. Я из Меркурия не уеду.

— А мне надоело. Мне всё это ненавистно, понимаешь? Надоело, что приходится вечно прыгать туда-сюда, как блохи, и нашим и вашим. Надоело лебезить, надоела такая жизнь.

— И куда же ты собрался?

— Куда? — Фрикс повысил голос, так что Дара услышала его и через стену. — Не знаю. Может, уйду к сиобам.

— Тише, тише, не надо орать, стены тонкие. И не пори чушь, сиобы тебя живьём сожрут, когда узнают, кто ты такой.

— И что с того? Я никогда ни одного из них и пальцем не тронул.

— Это ты им скажешь, когда они будут тебя пытать.

— А зачем говорить? Меркурий рано или поздно сдохнет. Сиобов очень много. И когда-нибудь они победят.

Янис замолк, обдумывая что-то, а потом продолжил:

— Я думаю, всё будет иначе. И знаешь как?

— Говори, не томи.

— Я из Меркурия не уеду, повторяю. Я не буду жить среди уродов. А значит, нам надо просто выпутаться из этой передряги. Уродливая ведьма оказалась сильней, чем я думал, а девка бесполезная. Не нужно было брать её на обратном пути, но М3 заставила меня, а без неё было не выбраться, ты же знаешь.

Пауза.

— Так вот. Надо что-то предложить ему взамен. Навряд ли этот хлам, который мы нарыли, удовлетворит его. А значит, нужно дать что-то более ценное.

— И что?

— Девчонку. Предложим её.

— Девчонку? И зачем ему нужна бродяжка?

— Ты что, правда не понимаешь? Она же сиоб, это очевидно. Ты разве не видел, что она вытворяла с кристаллом? Я думал, здание на воздух взлетит вместе с нами.

— Да, может быть, — согласился Фрикс. — Но сама по себе она не имеет никакой ценности.

— А это ещё неизвестно. Расскажем, что она может, глядишь, заинтересуется.

— А если не поверит?

— Тогда отдадим ему и М3. Её бы я, конечно, оставил себе, но если будет надо, то придётся.

— Да, М3 редкость. Сколько таких осталось?

— Мало, не уверен, что в Меркурии есть хоть один соломорф этого класса.

— Не знаю. Я бы не стал рисковать. Тем более ты… Неужели тебе будет не жаль девчонку?

— Жаль? — Голос Яниса стал холодным, как будто заговорил не он, а кто-то другой. Тот, кто прятался всё это время и наконец подал голос. — Жалость тут ни при чём. Если выбирать между ней и нами, то я не понимаю, что тут вообще обсуждать. Она ценный ресурс.

— Но ночью ты…

— Ну и что? Кто-то всё равно с ней это сделает, если уже не сделал, так почему не я?

Дальше Дара не слушала. В ушах зазвенело, пересохло во рту. Усилием воли обрубила нить, вырвала с корнем. Быстро натянула комби, ботинки, куртку, капули, одолженное у братьев. Заботливо положила М3 обратно в сумку. «Нам уже пора, Медея». Ножи, лук, стрелы. Кажется, всё. Взгляд упал на забытое Янисом эолассо, недолго думая, прихватила и его. Выглянула из окна — снизу крыша пристройки, во дворе, кажется, пусто. Вылезла, спрыгнула вниз, тихо, как кошка, спустилась по балке на землю. Собаки молчали.

Обежала дом с другой стороны, пригибаясь, перемахнула через забор. Может, украсть лошадь? Постояла немного в нерешительности, но подумала — слишком рискованно.

Прошла два или три двора, огороженных высокими заборами, и вдруг мальчишка — стоит, смотрит на неё. В длинной одежонке, черноволосый, голубоглазый, под носом сопли.

Она прижала палец к губам и подмигнула ему. Мальчишка расплылся в улыбке.

— Эй, где начинается Большая дорога?

— Там. — Он махнул рукой влево. — Где старые рельсы. Мой папа говорит, тут раньше ходили скоростные поезда.

— Поезда? Куда?

— Туда. — Мальчишка снова неопределённо махнул рукой. — В большой мир, в города. Мой папа говорит…

«Тогда мне в другую сторону».

— Эй, — перебила она малыша. — Если тебя спросят, видел ли ты меня и куда я пошла, пожалуйста, не говори им, ладно? Никому не говори.

Он закивал, давая понять, что выполнит просьбу.

Она зачем-то села на корточки и крепко обняла ребёнка, прижала к себе, отпустила и бросилась бежать. А мальчик стоял и смотрел ей вслед, пока маленькая фигурка не растворилась в утреннем тумане.

Глава девятая. Орион

А что такое жизнь?

И кто это вообще решает —

что живое, а что не живое?

М3 Медея

Разве для того, чтобы

чувствовать себя живым, нужно непременно

сидеть в подвале, имея на себе

рубашку и больничные кальсоны?

Азазелло

Новые формы небиологической жизни, которые оказались способны на свободу воли, после прохождения испытаний признаются живыми. А значит — свободными. Их жизнь так же охраняется и так же ценна, как и жизнь любого биологического существа.

Те роботы, андроиды, анимоиды и любые другие виды небиологического происхождения, которые не соответствуют этому критерию, не признаются живыми, а значит, должны подчиняться человеку и выполнять функцию, для которой они созданы.

Если любая форма, будь то живая или неживая, угрожает жизни и здоровью окружающих, она изолируется до тех пор, пока не окажется способной соблюдать закон «Не навреди».

Новые законы робототехники и небиологической жизни, которые

провозгласил научный центр Орион.

Впервые зачитаны на конференции от 15 апреля 487 года Новой Эры.

Дара смотрела на долину. Поле, покрытое сухостоем и кое-где уже зеленеющей травой, низенькие деревья, которые пригибал к земле ветер. Здесь только она и больше никого. И кажется, что вся эта долина — только её, что она первая, которая сейчас пробежит по ней. Да, так говорил Кий, её брат. Стремглав она бросилась вниз с холма. Быстрее!

— Пожалуйста, помедленней. Ты так скачешь, что я не могу нормально оценить обстановку, — прогнусавила Медея, сопровождая речь шипением и скрипами.

— Зачем сейчас оценивать обстановку? Вроде никого нет.

— Ты этого не знаешь, малышка.

— Какая я тебе малышка! Я могу попасть в сердце с двухсот шагов. А потом вырезать это сердце и …

— Ладно, ладно. Не надо подробностей. Конечно, я всё забываю, что ты становишься взрослой. А после той ночи…

— Медея! Я же сказала, что не хочу говорить об этом! Сколько мне ещё раз нужно повторить? Это ничего не значит!