Александр Шорников - Тело сдал - тело принял
Все дикари были небольшого роста и умели очень ловко прятаться в высоких травах, что бы выскочить из нее в нужный момент. Если караван благополучно проходил это плато, то на этом его приключения не заканчивались, дальше начиналась дорога через большой лесной массив. Этот лес назывался достаточно определённо — Разбойничий Лес.
Немало караванов благополучно пройдя плато, бесследно исчезали в этом лесу. Этот лес особенно интересовал Никитина, там находился небольшой клад, на который он очень рассчитывал.
До конечной цели ему нужно было пройти больше двух тысяч километров и, совершать такой путь без денег было очень неразумно. Никитин во время встречи с Хранителем не зря потратил так много времени, тщательно изучая предстоящий маршрут и схроны разбойников.
Один из этих зарытых и забытых разбойниками кладов, он должен был вскрыть, когда они будут проходить через этот лес. Больше никаких кладов в этом секторе Хранитель ему не смог показать, остальные более богатые клады были за переходом, до которого ещё надо было добраться.
Еще в деревне, Никитин тщательно перерисовал, на выделанную кожу, весь свой маршрут и все клады, не полагаясь на свою память. По карте выходило, что до Кины было порядка трёхсот километров, что составляло примерно шесть дневных переходов.
Потолкавшись среди караванщиков Никитину, удалось узнать, что они собираются выступать через два дня. Неожиданно Никитина окликнул знакомый караванщик, который вчера заломил ему цену в двадцать монет, за право путешествовать под защитой каравана. Он сидел в тени от телеги и, не торопясь, откусывал от копчёного окорока. Около него, просительно виляя хвостом, застыла, не спуская глаз, с мяса мелкая облезлая собачонка.
— Ну что парень, — неторопливо сказал караванщик, пережёвывая очередной кусок — раздобыл двадцать монет?. А то через два дня мы уходим.
Никитин развёл руками.
— Увы, уважаемый таких денег у меня пока нет.
Караванщик что-то невнятно промычал, пережёвывая, потом выплюнул кусок и сказал:
— Значит, придётся тебе парень поработать "хвостом".
— "Хвостом" — это как? — не понял его Никитин.
— Из какой дыры ты выполз парень! — презрительно сказал тот. — "Хвостом" — это значит, что ты и другие голодранцы идёте позади нашего каравана. Понял?.
— Ну и что в этом такого особенного.
Караванщик взглянул на него как на идиота.
— Чего, чего, а вот чего!. Охрана каравана, в случае если на вашу толпу нападут, драться за вас не будут. Они будут драться только в том случае, если разбойники нападут на самих караванщиков и на тех, кто заплатил за перевоз. Понял теперь?.
— Теперь понял, уважаемый.
— Ваша толпа, как хвост у ящерицы — пояснил ему словоохотливый караванщик — если разбойники вцепятся в него, то караван вас бросает и уходит дальше. Без "хвоста", но целым — тут караванщик довольно захохотал.
— Скажите уважаемый, а где эти люди собираются?.
Караванщик небрежно махнул рукой на другой конец города.
— Как только город закончится, там они все и ждут. Когда караван пройдет, то они идут за нами следом.
— Спасибо вам уважаемый за то, что снизошли, до беседы со мной — поклонился Никитин
— Ладно, иди — махнул рукой караванщик — и запомни еще, когда караван останавливается на ночёвку приближаться к нему нельзя. — Караванщик сделал вид, что раскручивает пращу — И всё, даже спрашивать не будут.
Караванщик доел окорок и бросил кость собаке. Как по волшебству сразу подле неё возникло ещё десяток таких же облезлых шавок, которые с громким лаем помчались за более удачливым собратом. Свора быстро исчезла под ногами прохожих, вызывая ругань и пинки, если псы пробегали достаточно близко от человеческих ног. Псы быстро затерялась на рынке, только вскинутые в угрожающих жестах руки, выдавали, время от времени, траекторию движения стаи. Никитин ещё раз поклонился и отошел от караванщика. Внутри него всё ликовало, теперь он знал, как ему добраться до Кины. Побродив ещё по рынку, он сторговал за одну жемчужину два десятка сухих лепёшек, сделанных из ягод и серой муки, которые очень долго не черствели. В другом месте он обнаружил у торговца гречу и за одну жемчужину купил пару килограмм. Места эта крупа занимала немного, но хорошо разваривалась и прекрасно утоляла голод.
Бродя по рынку, он внимательно высматривал картошку, но такой экзотикой здесь отродясь не торговали. Торговцы только пожимали плечами в ответ на его расспросы о картошке. Побродив по рынку, он обнаружил, что в разряд экзотических овощей здесь попали и другие привычные ему корнеплоды, такие как капуста и свёкла, их он здесь тоже не увидел.
С другой стороны на рынке предлагали еще десятка два совершенно незнакомых ему плодов и корнеплодов, но Никитин не хотел зря рисковать. Так безрезультатно обойдя весь рынок в поисках картошки, он за ещё одну мелкую жемчужину купил три большие горсти сушёных плодов, которые путешественники брали с собой. Эти плоды по вкусу напоминали финики и были так же питательны.
— Как-нибудь в другой раз, — когда задержусь где нибудь подольше, то обязательно попробую всё это разнообразие, — решил он, облизнувшись, глядя на крупную, с кулак ягоду, формой напоминавшую клубнику.
Конечно, ему очень хотелось всё это попробовать, да и стоили все здешние продукты недорого. Его останавливало только одно, он понимал, что перед походом испытывать свой желудок незнакомой пищей было опасно. У него уже имелся печальный опыт, когда в Сингапуре он с приятелем, как-то отведал мякоти какого-то шипастого плода, который там рекламировали как клубнику со сливками, после чего они целый день потом далеко не отходили от туалета.
С тоской, поглядывая на аппетитные ягоды, он купил крупную дыню и, пошел посмотреть на товары, которые, судя по призывным крикам торговцев, были привезены из-за перехода. Потолкавшись ещё немного в этих рядах и не обнаружив картошки и там, он начал пробираться к выходу.
— Ну что же, наестся печёной картошки, мне на этот раз не удастся. Картофель фри тоже неизвестно когда будет и будет ли вообще. Придется идти ловить рыбу — с такой мыслью, он и отправился прочь из города.
Оставшиеся дни перед походом, Никитин посвятил, заготовкам — наловил несколько десятков рыбин, которые сейчас сушились на солнце. Соль он предусмотрительно взял с собой из деревни, крючок и целый моток толстых ниток тоже. За два дня на жарком солнце, рыба немного подсушилась и уже была готова к употреблению. На ночь он прятал рыбу в пещеру, памятуя о здешних, прожорливых обитателях.
Больше всего землянина беспокоила проблема с водой, он забыл спросить у словоохотливого торговца, имеются ли источники воды по их маршруту. С собой у него было четыре глиняные фляги, примерно по литру каждая и небольшой глиняный кувшин литра на два — итого семь литров. Дня на два-три, при экономном расходе, этого должно было хватить, это Никитин знал твёрдо исходя из личного опыта туриста.
К тому же тощее тело пятнадцатилетнего мальчишки не требовало особенно много воды и пищи. Места в рюкзаке, теперь после того как он продал товары, которые он захватил с собой из деревни, хватало. Он рассчитывал захватить с собой сушёной рыбы и фруктов. Можно было насобирать диких яблонь и груш, которые изредка попадались здесь, но они были ещё зелёные. В этой местности, как уверяли его местные жители, зимы были мягкими и урожаи здесь собирали два раза в год, но пока был не сезон.
— В крайнем случае, куплю ещё несколько дынь на рынке — решил он.
Пяток небольших дынь, за одну мелкую жемчужину, он в тот же день, купил у торговца, который вёз их в город, таким образом, проблема воды была снята. В ночь перед походом он лег спать пораньше и поднялся задолго до зари. Умывшись, и испив в последний холодной воды из родника, он наполнил водой все свои фляги, и мысленно поблагодарив родничок, двинулся в путь.
Его рюкзак изрядно потяжелел, но было терпимо, главное было не споткнуться и не упасть на еле-еле видимой серой ленте дороги. Он свернул со знакомой дороги, ведущей в центр города и отправился по другой в обход. Там на выходе из города, по дороге в Кину, по заверению караванщика, должны были ждать караван такие же бедолаги, как и он. Добравшись до начала торгового тракта, землянин обнаружил, что в качестве "хвоста", помимо него, решило попытать счастья ещё человек сто.
По обе стороны дорого тут и там горели костры, возле которых кучковался разный народ. Около одного из них, несмотря на ранние, утро уже весело горланили песни и по рукам ходил бурдюк с вином. Возле другого костра большая куча людей просто отрешённо смотрела в огонь. Около двух других, которые находились наиболее далеко от дороги, располагался похоже целый клан или семья. Там мелькали женские платки, и слышался детский плач.
