Вячеслав Ковалев - Хадават
Через десять минут они садились в машину. Спускаясь по лестнице, Макс отметил, что монах, сменивший свою рясу на просторные брюки и толстовку, обутый во вполне респектабельные ботинки, закутанный в длиннющий кожаный плащ, выглядит в чуждом для него мире весьма естественно. Плащ он выбирал сам. «То, что надо», – одобряюще буркнул он, примеряя кожаное чудовище, под полой которого теперь прятал неприличных размеров тесак-мачете, который тоже собственноручно выбрал в охотничьем магазине. Макс, кстати, остался в своем кожаном прикиде, решив, что нынче экстравагантностью никого не удивишь, и добавил к своему наряду лишь простую спортивную куртку.
Ехали они действительно недолго. Дом, у которого остановилась машина, ничем не отличался от остальных. Красный, уже кое-где крошащийся кирпич. Крыша из шифера. Деревянный, немного покосившийся забор. Ворота были распахнуты. Около них стояло двое полицейских с автоматами. И еще один в штатском, лет сорока, с выражением вселенской печали на лице и сигаретой в зубах.
– Здравствуй, Константин Арсеньевич, решил заглянуть?
– Здравствуй. Да, хотелось бы самому посмотреть. Эти ребята со мной.
Тот скользнул цепким взглядом по Максу с Гораном, молча кивнул.
– Идите, там как раз эксперты работают. Знаешь, Костя, я давно в этом дерьме копаюсь, всякого повидал, но такое…
Они быстро пересекли длинный пустой двор, посреди которого одиноко ржавел старый «запорожец», прошли узким темным коридором и оказались в просторной комнате. Прямо у порога лежал плечистый парень в джинсовке с разорванным горлом. Около него копошился один из экспертов.
Но все трое: и Макс, и Горан, и Константин, мельком взглянув на первого убитого, уставились на второго, который не лежал, а висел, пришпиленный к стене, словно бабочка. Он был совершенно голым, с неестественно вывернутыми суставами и обожженной в нескольких местах кожей. В грудной клетке зияла дыра размером с кулак.
– Там еще один есть, в другой комнате, – сказал, обернувшись, немолодой уже мужчина в резиновых перчатках.
Макс заглянул туда и тут же отпрянул назад. К горлу подкатило.
– Да, картинка та еще, – понимающе проговорил эксперт, пакуя что-то в пакетик. – Ощущение, что его просто рвали на куски, как курицу. Интересно, как они это сделали?
– Они? Вы полагаете, что убийц было несколько? – Константин обернулся к нему, отвлекшись от приколотого к стене.
– А вы полагаете, одному такое под силу?
– Да, конечно, – пробормотал он, думая о чем-то своем. – Послушайте, уважаемый, вы не могли бы сделать нам одолжение и оставить эту комнату ненадолго. Нам нужно осмотреться.
– Вообще-то это не положено.
– Мы вас убедительно просим. – Константин подошел к нему и что-то показал, достав из кармана. Тот взглянул, недовольно заворчал, но все же вышел, прихватив с собой второго. Константин выразительно посмотрел на Макса. – Попробуйте, – только и сказал он.
Макс присел к лежащему у порога трупу, сосредоточился, даже глаза прикрыл. Коснулся руки погибшего. Ничего. Картинка, вспыхнувшая тогда в усадьбе, на этот раз появляться не спешила. Макс убрал руку. Чуть посидел. Попробовал еще. Нет. Никакого результата. Встал. Подошел к стене.
– Вы можете не тратить силы, Максим Алексеевич, я и так вам расскажу, что тут было. Пойдемте.
Не став спорить, они вышли из дома. Попрощались с мужчиной в штатском и уехали. На душе было скверно.
Домой они не вернулись. Едва сели в машину, как раздался звонок на мобильный Константина.
– Да. – Пауза. – Где? – Пауза. – Вы сейчас там? Не упускайте его из виду, но и внутрь не лезьте. Я сейчас буду. – Он отключил телефон.
– Мои ребята нашли одного из совета гильдии, думаю, нам стоит прокатиться.
Автомобиль рванул с места. Всегда ездивший очень осторожно, Константин на этот раз изменил своему правилу. Он подрезал машины, игнорировал запрещающие знаки и ограничения скорости. Через полчаса они были на месте. Глухой район, частный сектор со всеми вытекающими: грязь по колено, полное отсутствие уличных фонарей и разрывающиеся от тупой злобы собаки за каждым забором. Они оставили машину и пошли вдоль домов по остаткам тротуара. Через квартал их встретил молодой мужчина.
– Последний дом, рядом с посадками, синие ворота, три человека охраны плюс клиент, – скороговоркой выдал он и замер, ожидая распоряжений.
– Мы пройдем, попробуем поговорить, будьте здесь, но в дом без моего приказа не лезьте.
Тот кивнул и отступил в сторону.
Константин, Макс и Горан подошли к дому.
– Дурацкое место, и почему они думают, что здесь он их не найдет? – Константин громко забарабанил в ворота. Несколько минут ничего не происходило.
– Я могу просто вышибить эту дверь, – сказал Горан.
Макс, за три дня отвыкший от того, что монах разговаривает, вздрогнул:
– О! Наш святой брат предлагает вышибить ворота?!
– Они начнут стрелять. – Константин постучал еще раз, уже спокойнее.
К удивлению Макса, в доме откликнулись. Открылась входная дверь, и во двор тенью скользнули двое. Один подошел поближе к воротам, второй остался сзади, чуть в стороне.
– Чем могу помочь, уважаемые? – вежливо осведомился первый.
– Будьте так любезны, передайте Константину Николаевичу, что я прошу с ним встречи. – Константин Арсеньевич просунул в узкую щель визитку.
Охранник молча взял и не спеша, стараясь не поворачиваться спиной, скрылся в доме; второй остался на улице. Видно было плохо, но Макс мог поклясться, что в руках у него находился автомат.
– Он пустит нас, если, конечно, не полный дурак, – тихо сказал Константин. И оказался прав.
Их пустили. За воротами их встретили двое охранников и дуло автомата. Их обыскали, после чего позволили пройти в дом. Макс было заволновался по поводу того, как отнесется к обыску монах, но тот вел себя спокойно, даже сам отдал свой мачете.
Человек, к которому они пришли, выглядел неважно. Он был весь какой-то помятый, под затуманенными глазами залегли мешки, а по комнате разливался стойкий запах спиртного. Впрочем, понять, что хозяин укрепляет нервы старым испытанным и абсолютно ненадежным способом, можно было и без запаха. На столе в окружении тарелок с закусками вольготно расположилась бутылка дорогого виски. Под столом валялась еще одна – естественно, пустая.
– Здравствуй, Костя, – сказал Константин Арсеньевич, усаживаясь на стул напротив хозяина этого странного жилища.
– И тебе не хворать, Костя, – ответил помятый господин, окинув всех троих быстрым взглядом.
– Пьешь?
– Пью! – с гордостью сказал он. – И тебе налью. Эй, Гена, неси стаканы, твою дивизию, видишь, гости у нас.
Хмурый охранник, встречавший их у ворот, вошел, неся в руках три простых граненых стакана.
– Вот так и живем, по-простому. – Костя-первый, то бишь тот, у кого они были в гостях, плеснул во все три и подвинул их в сторону гостей.
Костя-второй, тот с которым они пришли, взял один, покрутил в руках, не торопясь выпил. Ни Макс, ни Горан пить не стали. Впрочем, хозяин не обратил на это никакого внимания.
– И когда мы с тобой вот так пили в последний раз? Э-эх. – Костя-первый покачал головой. – На хрена все это? – вдруг спросил он. – А? На хрена? За-а-чем? Чтобы превратить хорошего парня в урода на ножках? Чтобы он начал теперь отрывать бошки направо и налево? Я ведь ему говорил, – горячо зашептал он, вцепившись в руку Кости-второго, – говорил ему, идиоту: Леня, подумай! Только богу такое дано, а ты что – Бог? Не-эт, – он покачал пальцем из стороны в сторону. – Ты, Леня, не Бог, и ты, Костя, не Бог, и я тоже. Черви мы. Твари дрожащие. – Выдав эту тираду, он плеснул себе еще и, опрокинув виски одним махом, замолчал.
– Что делать думаешь?
– Кгхм, а что тут делать? Сижу, жду, пью вот. Пойло этот их вискарь, конечно, да что уж поделаешь, мо-да! Твою дивизию! – Он налил себе еще.
– Ты ведь понимаешь, что все это плохо кончится, это надо остановить.
Костя-первый нервно захихикал:
– Плохо, говоришь, кончится? Да оно уже плохо кончилось! – вдруг заорал он. – Хреново оно кончилось, Костик! Ты за окно смотрел? Смотрел? Так какого же рожна… – Он не договорил, тупо уставившись в стол. – Мы все прокляты, – тихо сказал, помолчав, – все. И я, дурак старый, и Леня, сто чертей ему… и ты, Костя. Да-а! А как ты хотел? Вся ваша семейка чертова! Ты думаешь, если смылся к этим, стал лучше? А вот тебе! – Он сунул Косте-второму под нос здоровенную фигу. – Замарались мы по самое… – Он красноречиво резанул ладонью по горлу.
– Все еще можно остановить, ты же понимаешь, что вся эта свистопляска за окном разрастается с каждым убийством, с каждой новой кровью, положение становится все хуже и хуже. И когда он расправится со всеми вами и доберется до Лени, уже будет поздно.
– Да пошел ты к едрене фене, – вызверился он, – и братца своего прихвати. Идите и разгребайте все это дерьмо, если желание есть, а я буду здесь ждать.
