Екатерина Рысь - Печать богини Нюйвы
Но говорить Сян Юну она ничего не стала, чтобы не сбивать с мирного настроя на предстоящие переговоры с Лю Дзы. Дядюшка, похоже, сделал невозможное – лаской ли, таской ли, но усмирил фамильное бешенство племянника. Таня подозревала, что старый интриган однажды вечерком просто снял с себя кожаный пояс и выдрал им упрямого генерала как сидорову козу. Уж больно ровно тот держал спину и слишком аккуратно садился. Со своей стороны, небесная дева в эти дни была с Сян Юном необыкновенно приветлива. Даже попросила сыграть на флейте. Выходило, что они с дядюшкой обрабатывали парня совместно, добиваясь своей цели. И совесть небесную деву не мучила нисколечко. Скоро-скоро, вот прямо сегодня, она увидит Люсю, они поговорят, составят план, а там, глядишь, сестричка-лисичка придумает, как отобрать черную рыбку у Сян Ляна и отыскать белую рыбку. А затем… Дальше Таня не загадывала, чтобы не сглазить. Пусть получится хотя бы встретиться с Люсенькой.
Ветер, неожиданно сильный и прохладный, гневно трепал полотнища знамен, в ожидании прибытия делегации Пэй-гуна перешептывалась немалая свита, состоящая из военачальников и послов других ванов, и в воздухе чувствовалось напряжение. И только Куай-ван преспокойно кушал любимый овечий сыр, не подозревая, какое судьбоносное событие скоро случится у него на глазах.
«Ну хорошо, – подумалось Тане. – Я знаю. А что толку? Если бы я захотела его предотвратить, у меня бы получилось или нет? И как бы дальше сложилась история Китая?» Но развить мысль девушке не дал нарастающий гул и выкрики: «Пэй-гун! Пэй-гун», – накатившиеся к чускому шатру, как волна на берег.
Таня сидела за правым плечом Сян Юна, ей был виден его затылок с косичками, удерживающими длинные волосы в прическе, пучок на макушке под высокой заколкой, и то, как напряглась спина генерала, а волоски сзади на шее встали дыбом. Но девушка была твердо уверена: генерал сейчас улыбался.
Лю Дзы, Люси и соратники
Кто действительно улыбался широко, искренне и радостно, так это Пэй-гун. Когда за спиной – почти бескровно взятый город, трофеи и продовольствие, армия, разом выросшая с полутора до восьми тысяч человек, и рыдающие от счастья горожане, не верящие в то, что их в кои-то веки не ограбили и не перебили, есть чем гордиться. А впереди – встреча с высшей знатью, всеми этими ванами, князьями и генералами, которые еще год назад и в бреду не помыслили бы, что сами пригласят на переговоры вчерашнего крестьянина. В общем, мятежник Лю имел все резоны улыбаться. Он перешучивался со спутниками, подмигивал своей лисице, щурился, глядя, как реют в солнечном золоте алые знамена владыки уезда Пэй, и горячил Верного, чтобы тот шел красивым гарцующим шагом. А подозрительные и мрачные взгляды будущих союзников Лю Дзы только раззадоривали.
– Да ты, оказывается, жаден до славы! – покачала головой Люси, изумленная столь радостным настроением своего древнего ханьца. – Ты же понимаешь, что на самом деле все они тебя ненавидят и презирают?
– Разумеется. – Лю блеснул зубами в задорной улыбке. – И еще как! Хэй, да я даже отсюда слышу, как скрежещут зубы гордых ванов! Год назад – простой «черноголовый», полгода – обычный бандит, вчера – побитый циньцами бродяга, а нынче – Пэй-гун. И туда же, на престол Сына Неба нацелился. До славы я жаден, конечно, но ведь не совсем дурак, моя небесная госпожа. Но сегодня меня не убьют, это я точно знаю.
– Хотелось бы и мне знать, почему ты так уверен… – проворчала девушка. На самом деле ехать во главе небольшого отряда, лишь на полкорпуса отставая от предводителя, между ближайшими сподвижниками Пэй-гуна… В общем, не слишком это было комфортно. Очень много любопытных и недобрых глаз целилось в «небесную лису», и подозревала Люся, что кроме взглядов нацелить могли и арбалеты. Поэтому девушка без споров облачилась в очень красивый, но неудобный и тяжелый доспех, который лучшие бронники, какие только нашлись в Дане, выпучив глаза от удивления и усердия, склепали специально для «госпожи хулидзын». Братец Цзи Синь, после представления со змеей изрядно оттаявший, лично ходил вокруг мастеров и назидательно шелестел веером, периодически что-то такое изрекая. И Людмила вдруг обнаружила, что между примеркой платья для какого-нибудь бала смолянок и подгонкой кирасы по фигуре не такая уж большая разница. А мужики в этом Древнем Китае попридирчивей иной мамзели будут, когда речь заходит о всяких бляшках, висюльках и железках… Беловолосую голову Люси по примеру других бойцов из армии Пэй-гуна повязала красным платком и теперь окончательно почувствовала себя пламенной комиссаршей в скрипучей коже и с алой косынкой на буйной голове. Не хватало только, прости господи, маузера на бедре и «Капитала» в чересседельной сумке.
– Я вам отвечу, госпожа хулид… наша небесная госпожа, – молвил конфуцианец, поравнявшись с Люсей и Пэй-гуном. – Все дело в вас. Вы, госпожа, – наша гарантия относительной безопасности.
– Да ладно? – вытаращила глаза девушка. – Это еще почему?
– Попытайтесь подумать: а есть ли смысл убивать человека, который и так уже стоит одной ногой в могиле? – тонко усмехнулся Цзи Синь, ненавязчиво демонстрируя интеллектуальное превосходство. – Всем известно, что тот, кто спутался с хулидзын, долго не живет.
Лю коротко хохотнул и подмигнул бесстыжим карим глазом. У-у-у, коварный прагматик! Люся демонстративно поджала губы.
– Ах так вот почему вы меня решили всем показать?
– И поэтому тоже, – не стал отпираться стратег. – Слухами полнится вся Поднебесная! А поскольку все чжухоу уже знают, что Пэй-гун что ни ночь, то проводит с лисой, а что ни утро, то все бледнее он и слабее…
– Серьезно? – «Лиса» выгнула бровь и испытующе заглянула в лицо давящемуся от смеха Пэй-гуну. – Любопытно, и в каком это месте он побледнел и ослабел? Я уж даже не спрашиваю, откуда это ведомо чжухоу…
Цзи Синь глянул с укоризной: мол, женщина, конечно, создание глупое, но не настолько же!
– Я очень постарался, чтобы каждый из ванов узнал о болезненном пристрастии Пэй-гуна, – изрек он с таким чопорным видом, будто пристрастился Пэй-гун к эфирчику с кокаинчиком. – Поэтому чжухоу и даже хитроумный Сян Лян не захотят марать руки и убивать нас сегодня. Они просто подождут, пока брат Лю сам себя погубит, расточив весь ян в общении с лисой.
– Понятненько… – протянула Люся. – Будущий мертвец – лучший союзник, тут сложно поспорить.
– И госпоже не стоит опасаться за свою жизнь. Никто из наших… грядущих союзников не рискнет связываться с лисой или причинить ей вред.
– Что не может не радовать, – проворчала не слишком польщенная такой двусмысленной славой «хулидзын». – О! Вот и ставка чжухоу, да? Солидно! А стягов-то, стягов!
– Чу, Ци, Вэй… – прищурившись, разглядывал флаги Лю. – Ого, и даже Чжао! Сун и Хань не видно, но оно и понятно, мы за них… А вообще, негусто. Думал, Сян Лян больше ванов собрал.
– Сколько есть, все наши будут, – обнадежила Людмила и поделилась оптимизмом, припомнив подходящий к случаю лозунг: – Чжухоу всей Поднебесной, соединяйтесь!
Лю Дзы и Сян Юн
Пэй-гун не понравился Сян Юну сразу. С первого взгляда. И чувство это было полностью и целиком взаимным. Слишком тот низко кланялся и так весь лучился дружелюбием, что впору зажмуриться. И от этой притворной, насквозь лживой сердечности было ни спрятаться, ни скрыться до такой степени, что в конце концов генерала Сяна потянуло назвать вчерашнего крестьянина братом. Разумеется, младшим. Но зато самым храбрым.
В ответ Пэй-гун торжественно поклялся чтить Сян Юна как родного, но давно утраченного отца, а Сян Ляна – как отца его родителя, то бишь дедушку. И так – до скончания времен. Обещание, говорившее знающим людям, что на их глазах происходит первая встреча двух смертельных врагов. Куай-ван – тот даже прослезился от умиления.
А после всех положенных приветствий и заверений, когда заздравные чаши пошли по четвертому кругу, а князья, ваны и генералы расслабились и тревожное шушуканье сменилось чавканьем и сытой икотой, Лю понял, что и бешеный Сян Юн отнюдь не так прост, как про него говорили. Поначалу-то чусец улыбался так, будто вот-вот в горло вцепится и перегрызет, играл желваками на скулах и очами сверкал, но быстро смирил норов. И принялся демонстративно так потчевать «братца». И если бы только самому Лю генерал Сян приказывал раз за разом подносить вино! Нет, он же и притихшей хулидзын собственноручно чашу наполнял, да еще и подмигивал. «Лисица» то и дело переглядывалась с сестрой и, изводясь от нетерпения, сама не замечала, как осушает чарку за чаркой. Почуяв, что у него самого челюсти свело от внезапного и острого приступа гнева, Пэй-гун решил, что с этой недружеской пьянкой пора заканчивать, а серьезный разговор, наоборот, начинать. Но остальные высокие гости пялились мутными от подозрений очами, и на Лю вдруг накатила волна веселой злости. Ну ладно, могучие ваны! Хотите позабавиться, глядя на потуги грязного смерда сравниться со знатным князем? Сейчас-сейчас.
